Джоди Пиколт - Второй взгляд

— В благодарностях нет нужды.

— Знаете, прежде чем вы на меня наткнулись, произошло нечто… из ряда вон выходящее, — пробормотал Росс. — Я встретил призрака.

— Понятно.

— Похоже, вас это ничуть не удивляет?

— Я не из тех, кого нужно убеждать в существовании призраков, — покачал головой старый индеец.

— Илай Рочерт сказал, что вы собираетесь устроить какую-то церемонию?

— Да, в пятницу на рассвете. Придешь?

Росс ответил не сразу. Илай объяснил, что этот ритуал не предназначен для посторонних глаз. Присутствовать будут только несколько чиновников, с разрешения которых из земли извлекаются останки, и духовные вожди племени абенаки. Росс не был чиновником, и он не принадлежал к племени абенаки, следовательно у него не было никаких оснований ожидать приглашения. Да и стоит ли смотреть на останки женщины, которая приходила к нему живой и полной очарования, говорил он себе. Увидев ее истлевшие кости, он наверняка ощутит, что потерял ее навсегда.

И все же в глубине души он отчаянно желал присутствовать при церемонии. Ведь существует вероятность, что дух Лии захочет увидеть, как ее останки будут перезахоронены. И может быть, может быть… увидев Росса, она не захочет покидать его вновь!

— Да, конечно я приду, — едва слышно проронил Росс.

Эз скрестил руки на груди:

— Было бы неплохо, вместо того чтобы раскапывать могилу жены Спенсера Пайка, похоронить его самого, — изрек он.

Росс вперил в старика изумленный взгляд. Эз выступал против застройки участка Пайка еще в то время, когда не имелось никаких доказательств, что на этой земле существуют захоронения. Эз был достаточно стар, чтобы быть свидетелем крестового похода во главе со Спенсером Пайком, призывавшим к улучшению генетического фонда нации. Как рассказывал Илай, старый индеец перебрался в Комтусук в семидесятые годы, а до этого жил на Среднем Западе. Но по словам Шелби, в тридцатые годы многие абенаки покинули Вермонт и присоединились к оджибве, проживавшим в Мичигане, Миннесоте и Висконсине. Наверняка беглецы немало рассказывали о событиях, вынудивших их покинуть родные места. И Эз внимательно слушал их рассказы.

— Вы многое знаете, так ведь? — спросил Росс.

— Я знаю достаточно, — пожал плечами Эз.

— Но вы предпочли молчать. А ведь могли бы пойти к Илаю и рассказать о том, что творили здесь Спенсер Пайк и его сторонники.

— Зачем ворошить тяжелые воспоминания, если это ничего не изменит?

— Изменит. Память о том, что было содеяно в прошлом, поможет избежать подобных ошибок в будущем.

— Ты и правда в это веришь? — вскинул бровь Эз.

Росс уже хотел кивнуть, но внезапно понял: такой ответ будет ложью. Правда состояла в том, что история развивалась по спирали; совершенные некогда ошибки неизбежно повторялись на новом витке. Из прошлого тянулся зловещий след преступлений и неосуществленных благих намерений, и людей настигало возмездие…

— Вы не знаете, как сложилась судьба индейца по имени Серый Волк? — неожиданно для самого себя спросил Росс.

Старый индеец взглянул на сияющий желтый глаз луны.

— Там, где я жил прежде, постоянно ходили слухи о том, что кто-то его видел. На берегу реки, или в автобусе, или в казино.

— Прямо Элвис Пресли какой-то, — усмехнулся Росс.

Этого следовало ожидать. Реальность иногда превращается в легенду, но обратного процесса не существует.

— Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Скорей всего, он давно уже умер, — заметил Росс.

— Нет, он не умер. Я это знаю точно, — покачал головой Эз. — Ему сто два года. В точности как мне.

— Это я ее убил.

Эз прижал клочок ваты к тому месту на руке, откуда только что взяли кровь, и спокойно посмотрел на сидевшего перед ним детектива.

Илай и глазом не моргнул:

— Улики этого не подтверждают.

— Насколько мне известно, приказ о моем аресте никто не отменял.

Росс нацепил ватный шарик на шпатель и вертел его в руках, будто марионетку, вслушиваясь в разговор. Признавшись в том, кто он на самом деле, Эз согласился встретиться с Илаем. Росс подозревал, что старик вновь сбежит из города, но, когда он подъехал к полицейскому участку, Эз уже ждал его на ступеньках. Старый индеец позволил Илаю взять у него отпечатки пальцев. Взглянув на них, Росс сразу различил пресловутые арки, которые Илай показывал ему на отпечатках Серого Волка, сделанных в тюрьме. Когда Илай спросил, не согласится ли Эз сдать кровь на анализ ДНК, старик предложил сделать это прямо сейчас.

Но почему он решил взять на себя преступление семидесятилетней давности?

— Это я убил ее, — повторил Эз. — Явился к девочке, которая считала себя особой королевской крови, и сообщил, что она вовсе не принцесса. Не важно, что веревку вокруг ее шеи затянул не я. Не важно, что в ту ночь меня там не было. Если бы я не открыл ей, что она моя дочь, она продолжала бы жить.

— Рассказывая ей правду, вы должны были понимать, что это может разрушить весь ее мир, — заметил Илай.

— Тогда я не думал о выборе, который ей придется сделать. Мне просто хотелось ее увидеть. Узнать, какая она. Кроме нее, у меня в этом мире никого не было. В результате я потерял ее.

— Спенсеру Пайку вы тоже открыли правду?

— Нет.

— Возможно, ему все рассказала Лия?

— Нет, она слишком его боялась, — покачал головой Эз. — За неделю до смерти он запер ее в спальне. Она несколько раз пыталась покончить с собой, и он заявил, что за ней необходим постоянный присмотр. Признаться такому типу, как Пайк, что в твоих жилах течет кровь джипси, было равносильно самоубийству.

— Но почему вы не забрали ее из дома Пайка? — сердито спросил Росс. — Вы могли спасти ее.

Он понимал, что, если бы все сложилось иначе, если бы Серый Волк увез дочь в Канаду и она родила там ребенка, им с Лией не довелось бы узнать друг друга.

Сейчас она была бы глубокой старухой. Единственная причина, по которой они встретились, — ее ранняя трагическая кончина.

— Ее муж избил меня и вышвырнул из дома. На следующий день я узнал о ее смерти. Спенсер Пайк уже рассказал копам, что я убийца его жены. Думаю, такая долгая жизнь послана мне в наказание. Я встретился со своей дочерью, тут же ее потерял и провел все эти годы в одиночестве.

Росс невольно вздрогнул, различив в голосе Эза отголоски той боли, что терзала его душу.

Илай покачал головой:

— Когда вы приехали сюда, Эз, я был мальчишкой. Как вы решились вернуться в Комтусук, зная, что здесь вас могут арестовать за преступление, которого вы не совершали?

— Я вернулся, потому что дал обещание той, кого любил. — Эз швырнул в урну ватный шарик и выпрямил руку. — Поступить иначе я не мог.

Выяснилось, что проникнуть в дом престарелых не составляет труда, в особенности человеку того же возраста, что и большинство подопечных. Он скользил по холлу бесшумно, как призрак — недолго ждать, когда пробьет его час и он станет безмолвной тенью, — и, прищурившись, читал имена, написанные на дверных табличках.