Эмбелин Кваймуллина - О чем молчат вороны [litres]

– Да, и сейчас ему явно страшно. Не знаю, насколько тесно он со всем этим связан, но три убийства подряд в маленьком городке – это ненормально, и Белл что-то от меня скрывает.

Папа, как мне казалось, прав: смерти наверняка имели отношение друг к другу.

– Они же все из того дома, – напомнила я. – Может, дети смогут что-нибудь прояснить?

– Возможно. – Папины губы сложились в тугую линию. – Рейчел сказала, что они не слишком-то разговорчивы. Возможно, напуганы. Таких детей, забитых и напуганных, несложно заставить молчать о торговле наркотиками – или что там происходило на самом деле.

– Пусть Рейчел им объяснит, что директора Кавану и воспитателя Флинта можно больше не бояться!

– Она постарается их успокоить, но… – Папа вздохнул. – Скорее всего, система так часто подводила этих детей, что они больше не верят в справедливость. К тому же Рейчел подозревает, что дело не в страхе. Они не выглядят напуганными: как будто уверены, что кто-то обо всем уже позаботился. Может, им просто не хочется вспоминать об этом месте. Так или иначе, его больше нет.

Я вспомнила мрачные лица детей с фотографии. Дом должен был приносить им пользу и радость. Наверное, так оно и было бы, если бы в него пустили добровольцев. А вместо этого детей отрезали от мира, чтобы Шольт мог продавать наркотики или чем он там занимался. И Дерек Белл закрывал на это глаза либо потому, что сам был подельником, либо из-за могущества и богатства Шольтов.

– С ними поступили неправильно! – возмутилась я и тут же поняла, что говорю совсем как папа. Он тоже это заметил и улыбнулся.

– Конечно. Рейчел ими займется. Она пытается завоевать их доверие, чтобы расспросить о пожаре, и думает над тем, как им помочь. С этим она разберется. А мне нужно со всем разобраться здесь.

Я могла ему с этим помочь.

– Ну, если Кавана правда был у Шольтов, может, Флинт тоже прятался там от полиции. Вчера они что-то не поделили – тогда и разбилось окно, – и Александр Шольт убил их обоих. А потом отвез тела сюда, потому что…

– Потому что первым в голову пришло именно это место, – закончил за меня папа. – И все, похоже, про него знают. Только один момент меня смущает. – Он кивнул на ограду. – Видишь те ворота? Они были заперты. Полиции пришлось разрезать проволоку, и замок явно не был взломан.

– Тогда как Шольт – то есть убийца – выбросил тела в яму?

Он пожал плечами.

– Возможно, замок все-таки взломали, но очень искусно. Только зачем стараться скрыть следы взлома, оставляя тела на видном месте, где их могут заметить прохожие? Разве что Шольт думал, что оно достаточно надежное, но ошибался…

Папа умолк и задумчиво нахмурился.

Вдруг его взгляд заострился на чем-то позади меня, и он убрал мобильный в карман. Я обернулась и увидела Элли.

Когда она подошла ближе, папа спросил:

– Вы хорошо их знали?

– Не то чтобы. Здоровались, когда сталкивались на улице, – только и всего. Они были не особо общительные.

Она перевела взгляд с ямы на… автобусную остановку?

– Странно, – пробормотала Элли. – Только поговорили о Саре…

– Есть связь? – поинтересовался папа.

– Именно здесь ее видели в последний раз, – объяснила Элли. – Она вышла из автобуса и пошла домой – она жила через квартал отсюда. Исчезла где-то между остановкой и домом.

– Может, это все как-то связано! – воскликнула я, но тут же поникла. – Нет. Том Кавана и Мартин Флинт не знали Сару. Они не местные. Так что вряд ли.

Элли пришла к тем же выводам.

– Разумеется, связи быть не может. Просто совпадение.

Папа кивнул.

– Есть свидетели?

Она покачала головой.

– Мы еще должны всех допросить, но сам никто не хочет ни о чем сообщить. – Тут она просияла. – Ну, не считая Тэнси Вебстер и ее ангелочков.

– Ангелочков?

Элли кивнула на толпу.

– Видите даму в зеленом?

Я видела сразу несколько дам в зеленом и не могла понять, кто из них Тэнси, но Элли добавила:

– С собаками?

А, эта: пожилая дама в спортивном костюме и с четырьмя пушистыми белыми дворняжками.

Папа кивнул, и Элли продолжила:

– Вот, это Тэнси. Она верит… ну, много во что. Она утверждает, что слышала, как ночью у нее над домом хлопали крылья, и, судя по звуку, это существо было намного крупнее обычной птицы. Собаки тоже это слышали… Полночи лаяли.

Крылья. Слишком крупные для птицы.

Сердце тревожно заколотилось в груди.

– Папа! Хвататели!

Он едва заметно покачал головой.

– Не важно, веришь ли ты Кэтчин, – я да! Вдруг Хвататели сейчас ее ищут? Я посмотрю, все ли с ней в порядке.

Я побежала прочь и уже пересекла несколько улиц, когда вспомнила, что понятия не имею, как дойти до больницы. Раз я могла усилием мысли переместиться к папе – может, и с Кэтчин так получилось бы?

Я закрыла глаза и представила лицо Изобел Кэтчин с острыми чертами. Через секунду я начала ощущать ее присутствие. Сначала его сложно было нащупать, как будто она куда-то двигалась, а потом чувство окрепло, и я смогла на ней сосредоточиться. Вокруг все завертелось, будто мир тасовали, как колоду карт. Когда он замер, я открыла глаза.

И увидела, что стою у кровати Кэтчин. Из меня посыпались слова:

– Кэтчин, мне кажется, здесь появились Хвататели – я имею в виду, в нашем мире. Нашли тела…

– Да, слышала. Медсестры только об этом и говорят.

– …и одна свидетельница слышала, как в небе хлопают крылья, слишком большие для птичьих – и я подумала, что они могут прийти за тобой.

Кэтчин подняла руку.

– Расслабься, Теллер. Это не Хвататели.

– Ты уверена?

– Ага.

– Ты правда… – Я осеклась и задала более осмысленный вопрос. – Почему ты так уверена?

– Никто за мной не охотится. Поверь мне.

Она явно не сомневалась в своих словах. Неужели папа был прав и Хватателей на самом деле не существовало? И все же я чувствовала, что история Кэтчин – не выдуманная. В любом случае мне стало намного легче от осознания того, что ей ничего не грозит – а возможно, и не грозило, по крайней мере в этом измерении. Просто я так думала.

Кэтчин махнула на край больничной койки.

– Садись, а то упадешь. И – все равно спасибо, что решила обо мне позаботиться.

– Да не за что. Зачем еще нужны др… – Я осеклась, подумав, что Кэтчин, возможно, вовсе не хотела бы называться моей подругой.

Как ни странно, она согласилась.

– Ну, наверное, друзья всегда так поступают.

– Мм… Так мы друзья?

Она посмотрела на меня так, будто я что-то недопоняла.

– Я же тебе сказала, что думаю о твоем папе?

При чем здесь это?

– Да.

– Ну, так мы друзья. Друзья всегда говорят друг другу правду, даже ту, которую другому не хочется слышать.

Очень… оригинальное определение дружбы. Впрочем, я и такому рада. Я широко улыбнулась. Кэтчин не то чтобы ответила мне тем же, но улыбнулась краем губ. Хоть что-то .