Давид Лагеркранц - Девушка, которая должна умереть

У Микаэля сохранился его личный номер, переданный самим Форселлем – «просто позвоните, если возникнут вопросы». Но Блумквист не видел необходимости беспокоить старого знакомого прямо сейчас. Вместо этого он решил залечь спать, потому что страшно устал. А когда отдохнуть тем не менее не получилось, позвонил Бублански, поговорил с ним о Лисбет и сообщил, что нищий, возможно, упоминал Матса Сабина.

– Хотя толком еще ничего не ясно, – на всякий случай добавил он.

Паулина Мюллер вышла из ванной в белом халате, посмотрела на Лисбет, все так же погруженную в работу, осторожно положила руку ей на плечо и перевела взгляд на монитор.

Лисбет на время забыла о Камилле и большом особняке под Москвой. Теперь она читала статью, и Паулина, как всегда, не поспевала за ней. В жизни она не встречала человека, который воспринимал бы информацию с такой скоростью. Строчки так и мелькали перед глазами.

Тем не менее и Паулина кое-что поняла. Денисовский человек, геном, Центральная Азия… Она заинтересовалась. В «Гео» Паулина писала о происхождении хомо сапиенс и его родстве с неандертальцами и денисовским человеком.

– Я писала об этом, – сказала она.

Лисбет не ответила, и это возмутило Паулину. Как ни щедра была ее новая подруга, Паулина нередко чувствовала себя одинокой рядом с ней. Она не могла смириться с молчаливостью Лисбет и многочасовыми сидениями за ноутбуком. Ночи были сплошное сумасшествие, но потом Паулина мучилась воспоминаниями о Томасе и мыслями о мести и воздаянии, и в такие часы особенно нуждалась в Лисбет.

У Саландер был свой ад. Иногда Паулина ощущала такую напряженность в ее теле, что не решалась приблизиться. Как можно так мало спать? Когда Паулина просыпалась посреди ночи, Лисбет лежала рядом с открытыми глазами или сидела перед монитором, на котором мелькали кадры, отснятые камерой наблюдения или транслированные со спутника.

Их с Саландер словно разделяла невидимая стенка. Все чаще Паулина не выдерживала. Так хотелось закричать: «За кем ты охотишься, наконец? Чем занимаешься?»

– Что ты делаешь? – спросила она, но ответа не получила.

Лисбет тем не менее обернулась, и в ее взгляде Паулина прочитала поддержку. Саландер словно протянула ей руку – в глазах появился теплый свет.

– Что ты делаешь? – повторила Паулина.

– Пытаюсь установить личность человека, – ответила Лисбет.

– Это мужчина?

– Шерпа, около пятидесяти лет, недавно найден убитым. Похоже, выходец из долины Кхумбу, в северо-восточном Непале. Не исключено, что из Сиккима или Дарджилинга в Индии, но больше указаний на Непал и окрестности Намче-Базара. Восточный Тибет. Похоже, он сильно недоедал в детстве.

Для Лисбет это была целая лекция. Тронутая ее многословностью, Паулина воодушевилась и опустилась рядом на стул.

– Еще что-нибудь? – спросила она.

– У меня его ДНК и отчет о вскрытии. Повреждения на теле указывают на то, что убитый работал носильщиком или проводником в высокогорных экспедициях. Думаю, он хорошо делал свое дело.

– Почему ты так думаешь?

– Необыкновенно много мышечных волокон первого типа. Это значит, он мог носить тяжести, не потребляя при этом много энергии. Но главное – необычная разновидность гена, регулирующего выработку гемоглобина в организме. Похоже, он был очень сильным и выносливым, даже в условиях высокогорной нехватки кислорода. С другой стороны, тяжелые обморожения и отсутствие пальцев на руках и ногах… Уму непостижимо, что ему пришлось вынести.

– У тебя есть данные его Y-хромосомы?

– У меня весь его геном.

– Тогда, может, стоит обратиться в «Y-фулл»?

«Y-фулл» – русская фирма, о которой Паулина писала несколько лет назад. Это была команда математиков, биологов и программистов, собиравшая данные Y-хромосом со всего мира. Некоторые их клиенты сами участвовали в академических исследованиях, другие добровольно сдавали ДНК, чтобы больше узнать о своем происхождении.

– Я думала связаться с «Семейным древом» или «Родословной», а это… «Y-фулл», ты сказала?

Паулина кивнула:

– Они лучшие. Ботаники, вроде тебя.

– Хорошо, – сказала Лисбет. – Хотя с этим человеком, похоже, не все так просто.

– В смысле?

– Полагаю, шерпы не из тех, кто часто сдает ДНК на анализ.

– А в отчетах нет информации о родственниках? Ученых давно интересует вопрос, почему шерпы так ловко лазают по горам, я знаю много исследований на эту тему, – гордо объявила Паулина.

– Всё так, – отозвалась Саландер. Теперь она не казалась такой отсутствующей.

– И что, это действительно такая маленькая популяция?

– Во всем мире их едва ли наберется двадцать тысяч.

– Вот как?

Паулина радовалась, что у них с Лисбет наконец обнаружился хоть какой-то общий интерес, но Саландер открыла новую страницу, и на мониторе появилась карта Стокгольма.

– Почему это так важно для тебя? – не отставала Паулина.

– Это совсем неважно, – ответила Лисбет.

Ее взгляд снова стал непроницаемым. Расстроенная, Паулина встала из-за стола, оделась и отправилась гулять к Пражскому замку.

25 августа

Ребека Форселль, в девичестве Луев, полюбила Юханнеса за его силу и неиссякаемый оптимизм. Когда-то она работала врачом в экспедиции Виктора Гранкина на Эверест, хотя в целом относилась к его миссии довольно скептически. В те времена тема коммерциализации Эвереста была на слуху. Говорили о клиентах, которые покупали место на вершине, словно дом или машину. Тем самым они не только дискредитировали романтический образ высокогорного альпиниста, но и подвергали всю группу дополнительному риску. Ребеку очень беспокоило такое количество новичков, прежде всего сам Юханнес, который, похоже, в жизни не поднимался выше пяти тысяч метров над уровнем моря.

Но на стоянке, где все мучились кашлем и головными болями, за Юханнеса Ребека волновалась меньше всего. Он как ни в чем не бывало бегал по морене и сразу стал лучшим другом всем, включая местных проводников. Прежде всего потому, что не выказывал им никакого особенного уважения. Просто болтал, как со всеми остальными, да развлекал своими историями.

Похоже, его ничто не смущало, но Ребека не знала, стоит ли этому верить. Она видела в Юханнесе кабинетного интеллектуала, выбравшегося наконец посмотреть мир, и его восторженность была так заразительна, что иногда ей хотелось броситься вместе с ним в пропасть или просто закричать от счастья.

После гибели Виктора и Клары он сник, по какой-то причине приняв эту трагедию ближе, чем остальные. Долго ходил мрачнее тучи, пока снова не стал весел и энергичен, возил Ребеку в Париж и Барселону, после чего в апреле – спустя всего несколько месяцев после смерти ее отца – они поженились в Эстерсунде. Ребека оставила свой дом в Бергене, в Норвегии, и ни разу не пожалела об этом. Ей нравился Эстерсунд. Она любила Форселля и нисколько не удивлялась тому, что его компания растет, что он привлекает людей, богатея не по дням, а по часам.