Давид Лагеркранц - Девушка, которая должна умереть

– Но это правда. В счастье человек расслабляется.

– И я расслабился, – согласился Юханнес. – Потерял осторожность, перестал замечать очевидное. Поэтому по-прежнему считал Сванте другом и опорой, и даже сделал своим секретарем.

– Вы считаете это ошибкой? – спросила Катрин.

– По меньшей мере, – ответил Юханнес. – Но правда открылась и мне, хотя и не сразу.

– После того как против вас развязали травлю?

– Это тоже, но по большей части после встречи с Янеком.

– Чего хотел от тебя Янек? – спросила Ребека.

– Я хотел рассказать ему о Ниме Рите, – ответил Ковальски.

– То есть?

– Ты знаешь, – продолжал Юханнес, – что я долго поддерживал связь с Нимой. Я помогал ему деньгами и построил дом в Кхумбу. Но настал момент, когда мои заботы перестали что-либо значить. После гибели Луны жизнь Нимы пошла прахом, и он заболел окончательно. Пару раз мне удавалось до него дозвониться, и я не понимал ничего из того, что он говорил. Нима бредил. Все смешалось у него в голове, люди не выдерживали и нескольких минут его общества. Сванте не видел в нем никакой опасности, но осенью семнадцатого года все изменилось. Репортер журнала «Атлантик» Лилиан Хендерсон решила написать книгу о событиях на Эвересте. Эта Лилиан оказалась очень информированной. Она знала не только о романе Виктора и Клары, но и о связи Энгельмана с русским преступным синдикатом. Проверяла даже версию, что это Энгельман хотел убить Клару и Гранкина на Эвересте.

– Боже мой…

– Именно. Она сделала интересное интервью со Станом в Нью-Йорке. Он, разумеется, отвергал все обвинения, и не факт, что Лилиан удалось бы что-нибудь доказать. Тем не менее Энгельман понял, что он в серьезной опасности.

– Что же случилось?

– Лилиан упомянула, что собирается съездить в Непал к Ниме Рите. Тот, как я уже сказал, в общем, не представлял большой угрозы, так как считался невменяемым. Но опытный и информированный репортер, вроде Лилиан, сумел бы извлечь рациональное зерно и из его бреда.

– Что вы имеете в виду под рациональным зерном?

– Именно то, что разглядела Лилиан, – ответил Ковальски.

– И что же это?

– Мы беседовали с одним человеком из посольства в Непале, который читал листовку Нимы в Катманду. И там, среди прочего, усматривалось то, что это Стан поручил шерпе убить «мэмсахиб» в горах. Притом что Нима, конечно, говорил о черном ангеле, который отдавал ему приказания с небес… [39] Корень фамилии Ängelman (Энгельман) – Ängel, т. е. ангел.

Ковальски многозначительно посмотрел на Катрин.

– Я поняла, – отозвалась та. – И вы считаете, что это правда?

– Да, мы так считаем, – подтвердил Ковальски. – Мы полагаем, что Стан мог использовать шерпу в качестве орудия мести.

– Все-таки мне трудно в это поверить.

– А вы представьте себе состояние Энгельмана, когда он узнал о заговоре Виктора и Клары против него.

– И что Нима? Как он на это отреагировал?

– Разумеется, отказался. Вся его жизнь, его работа до сих пор сводились к тому, чтобы спасать людские жизни, а не наоборот. И потом, когда Нима все-таки оказался причастен к ее смерти, он впал в безумие. Собственно, в этом нет ничего удивительного. Он не вынес чувства вины, которое, при его религиозности, приняло параноидальные формы. Когда осенью семнадцатого года в моей жизни объявился Янек, Нима уже предпринимал попытки публичного покаяния. Он хотел повиниться перед всем миром.

– Было похоже на то, – подтвердил Ковальски. – Накануне приезда Лилиан я информировал Юханнеса о том, что Нима в опасности. Угроза исходила от Энгельмана и русских бандитов, которые запросто могли с ним расправиться. И Юханнес тут же предложил спрятать Ниму в надежном месте.

– Что вы и сделали?

– Да.

– Что именно вы сделали?

– Мы проинформировали Класа Берга из МУСТа, вывезли Ниму из Непала на самолете Британского посольства и поместили в клинику «Сёдра Флюгель» в Остравикене, где он, к сожалению…

– Что? – не выдержала Катрин.

– Не получил должной медицинской помощи, и я… – продолжал Юханнес.

– И что вы?

– Я навещал его не так часто, как следовало. И не только по причине своей вечной занятости. Мне было больно видеть Ниму в таком состоянии.

– То есть вы как ни в чем не бывало продолжали вести свою счастливую жизнь?

– Продолжал, но это продлилось недолго, ведь так?

28 августа

Лисбет Саландер пригнулась и направила мотоцикл в огромное тонированное окно и на человека в кожаном жилете с пистолетом в руке. Мотоцикл влетел в стену, и Лисбет приземлилась на железную балку на полу. Вскочив, она укрылась за колонной и оглядела помещение. Взгляд отмечал нужные детали – количество людей, вооружение, расстояние, препятствия…В стороне горела печь, знакомая ей по ролику.

Там же стоял мужчина в белом костюме и прижимал тряпку к лицу Микаэля. Лисбет метнулась в его сторону, прежде чем сообразила, что делает. Пуля чиркнула по шлему. Еще несколько просвистели мимо. Лисбет начала отстреливаться. Мужчина в белом пригнулся, другой упал. Это было кое-что, но Саландер все еще действовала, не имея никакой стратегии.

Мужчина в белом схватился за носилки, намереваясь отправить Микаэля в печь, и Лисбет снова открыла стрельбу, но промахнулась, бросилась на него, и оба повалились на пол. Завязалась короткая борьба. Лисбет стукнула противника на голове и сломала ему нос. Вскочила на ноги, подстрелила еще одного пугливого типа и расстегнула ремни на руках Микаэля.

Она полагала, что это нужно сделать в первую очередь. Носилки с Блумквистом стояли на рельсах, и одного толчка было достаточно, чтобы отправить их в огонь. Но Лисбет отвлеклась и поняла свою ошибку, лишь получив удар в спину. Предплечье обожгла боль – пуля. Саландер упала вперед головой и не успела отвести чью-то ногу, которая выбила из ее руки оружие. Это была катастрофа, не иначе. Саландер угодила в окружение, не успев выпрямиться. Она не сомневалась, что ее сразу пристрелят, но враги медлили. Лисбет чувствовала их смятение. Похоже, они ждали приказа. Это ведь за ней они охотились все это время.

Саландер оглядывала помещение в поисках пути к отступлению. Двое мужчин лежали без движения, еще один был ранен, но держался на ногах. Против нее было трое, и вряд ли она могла рассчитывать на помощь Микаэля. Он был оглушен, а его ноги…

Лисбет повернулась к бандитам. Она узнала Юрму и Крилле из клуба «Свавельшё». Петер Ковик был ранен и, похоже, собирался сесть на пол. Слабое звено, да и Крилле уже не в той форме, что раньше. Похоже, это на него она наехала, после того как пробила стекло.

В стороне была синяя дверь, за которой наверняка поджидали другие. Сзади послышался стон – это оказался мужчина в белом, которого Лисбет стукнула по голове. Галинов, похоже. И он тоже все еще не был обезврежен. Кровь из раны на руке била фонтаном, и Лисбет почувствовала, что обессилела. Одно неосторожное движение, и они ее пристрелят. Но сдаваться она не собиралась. Мысли метались в голове. Есть ли здесь какая-нибудь техника? Разумеется, камера на потолке, компьютер, связь…но что толку? Ей не добраться до всего этого. Не говоря о том, что вырубилось электричество.