Себастьян Фитцек - Инквизитор

– Чтобы выманить нас из укрытия! – Том развернулся к нему.

– Правильно.

Словно в подтверждение этих слов где-то в районе библиотеки хлопнула дверь. Затем в коридоре раздались пронзительные крики поварихи.

Они побежали обратно по коридору, который сейчас казался Каспару темным туннелем, в конце которого раскачивалась шахтерская лампа. До этого холл, как черная дыра, пытался поглотить ее, но сейчас они могли ориентироваться по тонкой полоске света. Этакий «дорожный маяк», которого и быть не могло, если бы дверь в библиотеку оставалась закрытой.

– Осторожно, – предупредил Каспар, когда они приблизились к месту, где коридор поворачивал направо. К библиотеке. К свету.

«Почему Бахман это сделал? Зачем он открыл дверь?»

Сибилла Патцвалк больше не кричала, и Каспар боялся, что это плохой знак. Для крика нужен воздух. Боль ощутима, только когда мозг снабжается кровью. Он стыдился своего извращенного желания – услышать, как хрипит повариха. Затем они повернули за угол, и он увидел, что ошибся. Дверь была закрыта. Свет падал не из библиотеки, а из маленькой кладовой наискосок.

– Это ловушка, – прошептал Шадек. Одновременно он вытащил какой-то продолговатый предмет, который сверкнул серебром в тусклом свете. Очевидно, Том прихватил нож для вскрытия писем со стола Расфельда, когда Каспара накрыли таинственные воспоминания. В следующий момент он распластался на полу и ловко пополз вперед, как будто в свободное время тренировался для уличных боев. Не хватало только, чтобы он взял нож в зубы.

Какой-то дурдом. Каспар развернулся и потряс ручку двери в библиотеку.

– Эй, откройте!

– Вы одни? – тут же отреагировал консьерж. Очевидно, он подслушивал, прижавшись ухом к двери.

– Да, нет. Я не знаю, – ответил Каспар, поглядывая на кладовую, из которой доносилось шуршание, словно там по полиэтиленовым пакетам бегали крысы. Он вспомнил, что на этом уровне должна располагаться кухня.

– Впустите меня!

– Где Сибилла? – донесся приглушенный голос Бахмана из-за тяжелой дубовой двери.

– Понятия не имею, это вы должны…

Каспар быстро обернулся. Шорох стал громче и изменился. Теперь звук напоминал волочение переполненного мусорного мешка по каменному полу.

Том тоже смутился и замер в метре от кладовой. Санитар поднял голову, повернул набок так, что его правое ухо оказалось параллельно полу. Затем подтянул колено и собирался поползти дальше, чтобы заглянуть в кладовую, как темнота поглотила все вокруг них.

Быстрее, чем осколки разбитой лампочки в кладовой упали на пол, ночная тьма заполнила каждую щель на первом этаже.

Ничего. Ни мерцания. Ни вспышек. Каспар ничего больше не видел. Только слышал. Прямо к нему приближался шаркающий звук. Один лишь шаркающий звук – отчего Каспар представил себе наполненный червями мусорный мешок, который, как змея, самостоятельно продвигался вперед по коридору.

Ему захотелось закричать, но тут он заметил, что и так уже орет. Его легкие обжигало от боли, как и пальцы ног, которыми он колотил в дверь, чтобы Бахман наконец открыл и вытащил их отсюда. Из ночи, из темноты, становившейся плотнее с каждым новым шарканьем, к которому сейчас добавился сдавленный свистящий хрип.

Каспар надеялся, что Шадек борется с Инквизитором, что это Брук сдавленно хрипит, потому что санитар сжимает ему глотку. Но затем понял, что с такой же вероятностью все может быть по-другому. И если Том проиграл свой смертельный бой, следующей жертвой станет он сам.

«Что здесь происходит? Почему Бахман не открывает?» – подумал Каспар и ощутил металлический привкус во рту. Он не чувствовал, что прикусил язык, как не чувствовал латунную ручку, которую истово тряс.

– Что вам от нас нужно? – наконец выкрикнул Каспар, намного тише, чем рассчитывал, и неожиданно события завертелись с бешеной скоростью.

Все началось со вспышки, которая опалила ему волосы и пронеслась в миллиметре от виска. Каспар мотнул головой и удивился, почему не ударился лбом о дверь, а потерял равновесие. Затем, падая в свет, он еще раз увидел светло-зеленую хлопковую ткань, которая мелькнула в дульном пламени.

«Ночная рубашка. Брук!»

Потом кто-то с силой рванул его вниз, и тяжелые сапоги пронеслись над его лицом. Один сапог попал ему в живот, другой наступил на предплечье.

Позже, когда проступят синяки, Шадеку придется извиниться за то, что в панике пробежал по нему в библиотеку, но сейчас Каспар не чувствовал боли – только безграничное облегчение, что Бахман наконец открыл дверь. Однако чувство эйфории – от того, что удалось избежать смерти в последнюю секунду, продолжалось лишь до тех пор, пока консьерж не запер за ними дверь и не расплакался.

Снега еще не было. По прогнозам, он должен был пойти после обеда, но пока ветер гнал по промерзшей земле только рваный полиэтиленовый пакет и остатки листвы.

«У зимы очищающая душа», – подумал профессор и оперся рукой о раму стеклянной распашной двери, которая вела в парк. Или туда, что от него осталось. Когда-то ухоженная лужайка напоминала сегодня растоптанное футбольное поле.

«Холод обрывает листы с дерева правды и позволяет нам узнать, что за ними скрывается».

Он положил ладонь на стекло и рассматривал редкие голые деревья в саду. Кроме одной непреклонной ивы, все они либо засохли, либо были поражены грибком. Одна береза сломалась во время шторма, но никто и не думал пустить ее на дрова. Да и зачем. Открытый камин здесь не разжигали уже несколько лет.

С тех пор как…

– Господин профессор?

Он испуганно вздрогнул и обернулся.

– Да?

На мгновение он совершенно забыл о сидящих за спиной студентах.

Патрик Хайден закрыл свою папку и встал. Он указал на пустые стеллажи вдоль грязной стены, потом на покрытые тяжелыми льняными чехлами стулья, которые стояли перед камином. Наконец постучал костяшками пальцев по крышке деревянного стола.

– Это и есть та самая библиотека?

– Простите?

– Каспар, Шадек, Инквизитор – они были в этой комнате. Все произошло здесь!

Это был не вопрос и не утверждение. Скорее обвинение.

– Умник, а ты как думал? – хмыкнула Лидия, прежде чем профессор успел ответить.

– История разыгрывается на пустой вилле на горе Тойфельсберг. Это же было понятно с первых страниц.

– Да? – Студент вытащил из заднего кармана брюк небрежно сложенный листок бумаги.

– В приглашении на эксперимент этого не сказано. – Он помахал листом, на одной стороне которого была напечатана карта. – От университета я получил только это описание, как сюда добраться. Никаких названий улиц. Никакой горы Тойфельсберг. И я не помню, чтобы внизу на подъездной дороге была табличка.