Сергей Пономаренко - Роковой звон

Дохожу до конца коридора. Слева – открытые двери в кухню. Вначале захожу туда – снова пусто и аккуратно. Все лежит на месте, кухонные полотенца очень чистые.

«Видимо, Екатерина Пимоненко была помешана на чистоте! Хотя почему «была»? Что это я себе придумываю?»

Подхожу к последней двери, ведущей в санузел. У меня невольно начинает часто биться сердце, и я никак не могу заставить себя ее открыть. Через платочек, чтобы не оставлять следов, берусь за ручку и…

– Что вы тут делаете? Кто вы такая? – раздается у меня за спиной визгливый голос.

В дверном проеме стоит женщина. На ней ситцевый халат и кухонный передник.

– Вы Екатерина Пимоненко? – спрашиваю, хотя и знаю, что это не так: по виду эта женщина лет на десять старше Екатерины.

– Нет! – крикнула женщина и тут же скрылась, громко хлопнув дверью.

Понимаю, что надо быстро отсюда уходить, видимо, это соседка и сейчас она поднимет шум. Но вначале решительно открываю дверь в санузел, несмотря на то что в голове бьется мысль: «Это глупо! Глупо! Беги!»

Санузел совмещенный: унитаз, ванна и умывальник. Здесь также пусто. У меня отлегло от сердца.

Быстрым шагом иду к входной двери, дергаю за ручку, но она не поворачивается, видимо, соседка чем-то ее подперла. Теперь я в ловушке!

– Даже не пытайся выйти, ворюга, будешь сидеть! Пока что здесь, а затем в тюрьме! Я уже полицию вызвала! – раздается голос предприимчивой соседки.

Звоню Зубкову и описываю ситуацию, в которой очутилась. Он отнесся к моим словам вполне серьезно, сказал, что свяжется с патрульными, которые, по-видимому, уже выехали, и пообещал тоже подъехать.

Тут двери открываются и в комнату вваливаются двое полицейских. В руках у одного из них пистолет. Второй помахивает резиновой дубинкой «ПР-Тонфа»; у меня даже почки заныли при мысли о близком знакомстве с ней.

– Стоять! Руки на стену! – командует полицейский, тот, который с пистолетом.

Я не собираюсь бежать – некуда, разве что спрыгнуть с третьего этажа. Послушно упираюсь руками в стену, наклонившись вперед. Моя покорность и, в общем-то, довольно привлекательная внешность никак не действуют на второго полицейского. Я получила обжигающий удар по ногам и невольно упала на колени, больно ударившись. Полицейский заламывает мне руки за спину и быстро надевает на них наручники.

– Где твой подельник? – кричит он мне на ухо, словно я глухая.

– Я пришла одна.

Полицейский, держа пистолет наизготовку, обходит квартиру и убеждается, что я сказала правду. Я стою на коленях и жду, когда Зубков наконец дозвонится до патрульных.

В коридор заходит соседка (она по-прежнему в кухонном переднике), чтобы дать свидетельские показания. Она нелицеприятно отзывается обо мне и в конце добавляет:

– У, ворюга! А на вид вполне приличная!

Оживает рация у полицейского. От услышанного он на некоторое время впадает в ступор, затем отступает в комнату – для переговоров.

Вновь открываются входные двери и появляется Олег вместе с лейтенантом Зубковым. Мое положение (я по-прежнему стою на коленях, со скованными за спиной руками) вызывает у моего мужа не сочувствие, а лишь злорадную улыбку. Зато Зубков стремительно бросается ко мне. Тут из комнаты выходит смущенно-растерянный полицейский и командует напарнику:

– Снимай браслеты!

Мне он говорит с недовольным видом:

– Извините, ошибка вышла. Но вы сами виноваты!

Зубков помогает мне подняться с колен. Я растираю запястья, чтобы восстановить кровообращение.

Соседка возмущенно вопит:

– Вы зачем ее отпустили?!

Патрульные предпочитают молча удалиться. Зубков путано объясняет ей, что я тоже из «органов», интересуюсь Екатериной Пимоненко, которая не появляется на работе, и дома ее тоже нет. Я же, пока стояла на коленях, увидела нечто интересное, придавшее моим мыслям новое направление. Наклоняюсь и достаю из-под двери закатившуюся пуговицу. Обращаюсь к соседке, которая стоит нахохлившись, недовольная происходящим. Вежливо прошу ее снять фартук.

– Это еще зачем? – Женщиной вновь овладевает воинственный дух.

Я протягиваю ей найденную пуговицу и спрашиваю:

– Это не от вашего халата?

Соседка оглядывает свой халат и говорит:

– Мои пуговицы все на месте. Это от Катькиного халата. У нас на халатах одинаковые пуговицы, хоть и расцветка разная.

– В квартире идеальная чистота, – вновь говорю я соседке. – Екатерина всегда поддерживала такой порядок?

– Катя помешана на чистоте, и дочку так воспитала. У нее дома как в музее: то не трогай, туда не садись.

Я обращаюсь к Зубкову:

– Если у женщины, помешанной на чистоте, оторвалась пуговица от халата, станет ли она ее искать, чтобы вновь пришить?

– Мало ли что бывает, – возражает он, хоть и понял, что я хотела этим сказать.

– Не исключено, что с хозяйкой квартиры произошла беда, – уже прямо говорю я Зубкову.

Соседка испуганно охает. Вмешивается Олег:

– Это в компетенции полицейских, пусть они сами решают, что им делать.

– Чтобы провести здесь обыск, нужна санкция прокурора, – замечает лейтенант Зубков, приободрившись.

– Поехали домой. Мало было тебе наручников? – говорит мне Олег.

Но я не спешу покидать квартиру Пимоненко:

– Лейтенант, а вы не могли бы затребовать сводку о происшествиях за последние трое суток? Не были ли найдены неопознанные тела?

Зубков пожал плечами, мол, что это я выдумываю, но послушно зашел в комнату и перезвонил оперативному дежурному. Через несколько минут вышел оттуда встревоженный:

– Сегодня утром возле плотины было обнаружено тело утопленницы – неизвестной женщины лет тридцати с рыжими волосами. На нем следы насильственной смерти – колотые раны.

Соседка жалостливо вскрикнула:

– Это Катя! У нее рыжие волосы.

– Пока что рано что-либо утверждать, – хмуро произнес Зубков. – Надо провести опознание. – И спросил у соседки: – В городе есть родственники Екатерины Пимоненко?

– Нет, ее родители живут в поселке Доманевка, а муж сейчас в Киеве на заработках.

– Ее муж умер почти месяц назад, – быстро сказала я.

– Генка? Умер? – вновь вскрикнула соседка. – Не может быть! Катя все это время с ним общалась.

– Как? Разговаривала по телефону? – спрашиваю я.

– Телефон у Генки украли месяц назад, он писал ей по интернету, – пояснила соседка.

Это совсем уж интересно. Приблизительно в то же время, когда Гена вроде бы или на самом деле умер, кто-то, или он сам, общался с его женой от его имени по интернету. А теперь (если найденное тело опознают) убита его жена.

Пришел участковый. Мы с Олегом напросились к соседке на чай. Она охотно пригласила нас к себе.

Соседка Геннадия и Екатерины Пимоненко, Варвара Ивановна, или Варя, как она просила ее называть, оказалась очень гостеприимной, словоохотливой и, главное, была в курсе всего, или почти всего, что происходило в жизни Кати. Варвара Ивановна рассказала, что супруги Пимоненко не ссорились. Катя вела скромный образ жизни, что резко расходилось с тем, что я узнала от Лазаря в Испании. Когда меньше года тому назад Геннадий уехал, соседка очень удивилась, ведь он только-только подобрал серьезную клиентуру. Она сомневалась, что в Киеве он зарабатывал больше, ведь там ему пришлось все начинать с нуля, а также нести большие расходы – на проживание в большом городе и аренду кабинета. О том, что Катя не знала о смерти мужа, у Варвары Ивановны не было никаких сомнений. Более того, Екатерина ожидала, что Геннадий на несколько дней приедет домой, и взяла отгулы.