Рэндалл Силвис - Два дня

«Ладно, забудь пока про эти волокна, – сказал себе Демарко. – Допустим, Хьюстон прячет свою рукопись, потому что боится, что ее могут испортить двое непоседливых ребятишек и их друзья. Принцип Оккама – самое простое объяснение наблюдаемого явления является наиболее верным! Самый простой ответ – лучший ответ. Рукопись – это единственная запись текущего проекта Хьюстона, отражающая все, о чем он думал последние несколько месяцев. Значит, он прячет ее ради сохранности. Но в таком случае он должен хранить ее вне досягаемости детей. В шкафу для документов. В ящике стола. Наверху платяного шкафа. На книжной полке. Но все эти места уже были осмотрены. И рукописи там не было».

Демарко вернулся в университет и провел еще пятнадцать минут в кабинете Хьюстона в колледже. Он обшарил каждый закуток, каждую щель, достаточно большую, чтобы в ней мог уместиться планшет или пачка бумаги. Ничего…

Демарко набрал номер Бриссена.

– Я тут зашел в тупик, Нейтан. Думаю, вы единственный, кто способен помочь мне из него выйти.

– Спрашивайте, чем смогу – помогу.

– Речь о рукописи, о которой вы мне рассказали. Нового романа Хьюстона. Хоть убейте, не могу сообразить, где ее искать. Где Томас Хьюстон обычно делал свои записи? Дома, в колледже, в своем автомобиле или, может быть, вообще в каком-нибудь местном кафе?

– И дома, и в своем рабочем кабинете в университете. Это точно. А вот насчет других мест я сильно сомневаюсь. Он любил работать в полном уединении. Ну, разве что немного музыки. И больше ничего.

– Он вам так говорил?

– Об этом его рано или поздно спрашивал каждый студент. Каждый интервьюер. Традиционный вопрос: как работает писатель?

– Значит, рукопись может находиться либо в его кабинете дома, либо в его университетском кабинете. Он носил ее туда-сюда с собой?

– Да, именно так.

– Гм… ее нет в его кабинете на работе. И во время наших обысков у него дома рукописи тоже не было обнаружено. Ее нет там, где она логически должна была бы находиться.

– Извините, но я действительно не знаю, где еще посоветовать вам ее поискать.

– А мог ли Хьюстон случайно оставить рукопись в своем автомобиле? В ту ночь, когда отправился в стрип-клуб, к примеру? Сейчас ее там нет. Мне это известно. Но я просто интересуюсь, мог ли он в какой-то момент оставить ее в машине, а машину оставить незакрытой?

– Я сильно в этом сомневаюсь. Во-первых, я думаю, что он бы не взял ее с собой в такое место, как стрип-клуб. А во-вторых, я разговаривал с ним в последний раз в пятницу. Если бы он потерял свое сочинение, он был бы… вне себя. Совершенно подавленный.

– А вы уверены, что рукопись существует?

– Я уверен, что роман в процессе написания существует.

Демарко наклонил голову и с секунду подумал:

– Я говорю про рукопись, вы – про роман в процессе написания. Между этими понятиями есть разница?

– Думаю, все зависит от того, что вы понимаете под рукописью.

– Вы сказали, что Хьюстон всегда пишет первый черновик от руки. Может быть, это записная книжка? Какой-нибудь блокнот с отрывными страницами? Или просто тетрадь?

– Обычно он использовал блокнот со сменным блоком на кольцах. Такой удобнее всего.

– Типа дневника?

– Да, только больше, – сказал Бриссен. – Размером девять на двенадцать. На вид как книжка в жестком переплете. Или небольшая книга для кофейного столика. С обложкой темно-бордового цвета.

– Как книжка без суперобложки, – добавил Демарко. – Не припомню, чтобы мне на глаза попадалось что-то подобное. А ведь он уже написал четыре романа.

– Вы не найдете старые черновики. Как только Том заносил второй черновик на жесткий диск, он помещал свой первый черновик в банковский сейф.

– А роман в процессе написания может там храниться?

– Не думаю. Скорее всего, он лежит прямо у вас под носом. И я только сейчас понял почему.

– Надеюсь, вы поделитесь со мной своими соображениями.

– Человек становится известным, – сказал Бриссен. – И люди начинают заимствовать, а проще говоря, подворовывать то, что ему принадлежит. Я сам однажды украл рюмку из дома Хемингуэя в Ки-Уэсте.

– Если блокнот Хьюстона был украден, то как он может лежать у меня под носом?

– Я имел в виду несколько другое. Том опасался, что кто-то может попытаться его украсть. Теперь, когда он стал знаменитостью. Я хочу сказать, что если вам девятнадцать или двадцать лет и вы хотите стать писателем, то, оказавшись однажды в доме или рабочем кабинете известного автора и увидев блокнот с его записями, лежащий на столе или торчащий из его портфеля…

– А студенты бывали в доме Хьюстона?

– Частенько. Три или четыре раза в семестр Том устраивал званый ужин для небольшой группы студентов. И всегда готовил огромную кастрюлю гумбо.

– Гумбо?

– Ну да, его любимого супа-рагу из стручков бамии.

– А студентов он приглашал всегда одних и тех же? В течение какого-то семестра?

– Накладки, конечно, случались. Но Том старался приглашать хотя бы раз каждого своего ученика. Каждого из мастерской «Ремесло сочинительства».

«Надо будет взять у секретаря факультета список студентов, посещавших мастерскую Хьюстона», – мысленно наказал себе Демарко, а вслух уточнил:

– Значит, если один из этих студентов заметил блокнот своего кумира, он мог запросто прикарманить его при удобной возможности?

– Ну да, как я сам прикарманил рюмку любимого писателя.

– И чтобы предотвратить такую возможность, Хьюстон мог замаскировать свой блокнот. Чтобы он не выглядел как его рабочая тетрадь.

– Верно. Я же сказал вам: он больше походит на большую книгу; на него можно надеть суперобложку.

Демарко подошел вплотную к металлическому стеллажу. Свободной рукой он вытащил первую книгу подходящего размера, положил ее на стол и отвернул суперобложку.

– Подозреваю, вы не знаете, как может выглядеть суперобложка.

– Цивилизация , – сказал Бриссен.

– Что-что?

– Последний раз, когда я видел блокнот, на нем была обложка с книги Кеннета Кларка «Цивилизация». Том полагал, что такая книга должна была казаться скучной большинству людей, отпугивать их. Особенно студентов. И, соответственно, никто не должен был на нее покуситься.

Демарко быстро пробежал глазами по названиям.

– На верхней полке нет. На второй сверху нет… На третьей и на самой нижней тоже нет. А мог Хьюстон сменить суперобложку?

– Мог, но вряд ли. Зачем суетиться и менять обложку, если она справлялась со своей задачей?

– Значит, если блокнота в такой суперобложке нет на работе, он должен быть дома.

– Готов поспорить на деньги!

Удостоверившись, что ни одна из книг в рабочем кабинете Хьюстона не являлась его замаскированным блокнотом, Демарко поехал к писателю домой. Достав из багажника пару перчаток и бахилы, сержант положил их у входа в холле. А затем направился в просторное логово Хьюстона. И там, на второй сверху полке его стеллажа из красного дерева, во всю длину стены, Демарко нашел блокнот. «Ах ты, сукин сын!» – вырвалось у сержанта. Дрожащими руками он раскрыл с помощью ручки блокнот и снял с него суперобложку. Переплет блокнота был цвета бургундского вина. На вид Хьюстон исписал в нем своим плотным, но аккуратным почерком не так уж много страниц. Примерно двадцать. «Не много, – заметил в голос Демарко. – Но, может, и этого хватит…»