Рэндалл Силвис - Два дня

И на этот раз я…

И я использую слово «соратники», потому что оно очень точно выражает то, что делают все эти люди: они содействуют, соучаствуют, помогают и поддерживают, зачастую охотно и с радостью. Мне по душе такие коннотации слова «соратник», а еще больше мне нравится его основное, подрывное значение: «товарищ по борьбе». Ведь думать, будто написание романа – процесс гладкий и безобидный, может только человек, не написавший сам ни одной книги. Единственная цель этого труда – раскрыть внутреннюю природу общества и изобличить его пороки и противоречия.

Мой самый большой и горячий воздушный поцелуй – моему главному и, возможно, самому изнуренному соратнику, моему литературному агенту, бесподобной Сэнди Ли. Эта умная и проницательная молодая женщина, к счастью или к сожалению, во главу угла ставит художественную эстетику произведения. Она, как и я, не любит анемичную прозу. Хотя нынешняя литературная культура алчет ее не меньше младенца с избыточным весом, криком требующего еще одну порцию горохового пюре. Я не могу рассказать вам, как долго и упорно Сэнди искала подходящего редактора для этого романа – но только после того, как сама изучила всю рукопись под микроскопом, выделяя цветом все изъяны и ущербные места. Без ее участия моя рукопись не стала бы романом, а так и осталась бы стопкой медленно желтеющих страниц, если не оказалась бы прежде в огне.

Проект не был бы успешно завершен и без помощи того самого редактора, которого нашла Сэнди, – моей прекрасной Златовласки, Анны Михельс. Она не только обладает безукоризненным литературным вкусом, позволившим ей по достоинству оценить мой роман (тут должен быть смайлик – улыбающаяся рожица), но и совершенным здравым смыслом, подсказавшим мне пути усовершенствования моей истории. А потом всячески отстаивала и продвигала мой роман, хотя карьера любого редактора, как и литературного агента, развивается или умирает в зависимости от тех книг, которые он выбирает для продвижения.

Роль агентов и редакторов заключается в том, что они все свои таланты и способности направляют на то, чтобы улучшить книгу и поддержать ее автора. Если они отбирают книги мудро, они также повышают литературный уровень читателей, а в оптимальном варианте – и всей культуры. Как «литературные привратники», они могут как потворствовать вульгаризации вкуса, так и тонко манипулировать, понуждая писателя и общество в целом быть лучше, чем они есть на самом деле.

Я мог бы исписать еще целую страницу, а то и две, воздавая должное и Сэнди, и Анне сравнением их с другими агентами и редакторами, с которыми я познакомился за последние тридцать лет. Но их ни с кем невозможно сравнивать. Я счастлив, что эти две молодые женщины приняли мою сторону. Я всегда знал, что если меня кто и спасет, то это сделает женщина! Но я даже не предполагал, что моими спасительницами станут две женщины, действующие сообща!

Имею честь также выразить свою глубочайшую признательность всей команде Sourcebooks Landmark – не только за то, что каждый из вас делает, но и за то, что вы посвятили этому делу свою жизнь, за то, что вы так сильно любите книги и переживаете за дураков, которые их пишут. За то, что вы самозабвенно проводите все свои дни (и, как мне думается, многие ночи) за редактурой, корректурой, считкой, оформлением и иллюстрированием, подготовкой к продаже и анонсированием книг, всячески улучшая и украшая эти издания. Без таких невидимых тружеников, как вы, не было бы и книг. И у людей было бы гораздо меньше возможностей для познания нового, мудрого, доброго и вечного, для изучения дальних краев и культур. Как и шансов восхититься чьим-то мужеством и храбростью, посочувствовать обездоленным и отчаявшимся, разделить с кем-то радость или триумф и уврачевать бальзамом свою больную, истерзанную душу. Без вас мы – одержимые сочинительством глупцы – до сих пор бы странствовали по свету, рассказывая свои истории случайным слушателям у походных костерков. И едва ли могли бы оставить по себе даже маленький след, когда ветер времени рассеет наш прах по земле.

И что я могу сказать о тех людях, которые без оплаты или какого иного вознаграждения согласились прочитать сырую рукопись, чтобы выявить ее слабые стороны и недостатки прежде читателя? Их опыт и время также присутствуют в этом романе. Я многим обязан писателю и редактору Майклу Деллу за обнаружение двух дюжин орфографических ошибок и описок, пропущенных мной при сорока вычитках рукописи, и за его тонкие замечания касаемо фрагментов, которые мне казались прозрачными и понятными, а на самом деле таковыми не являлись. Я также выражаю свою благодарность патрульному Джейсону Урбани из полиции штата Пенсильвания, который внимательно и вежливо отвечал на все мои вопросы об особенностях поведения и процессуальных действиях наших блюстителей порядка в серо-черной форме.

Дамы и господа! Я благодарю вас всех. И надеюсь, что ваш вклад в этот роман добавит плюсов вашей карме, хотя я сомневаюсь, что вы в этом нуждаетесь.

Но мой благодарственный опус был бы неполным не упомяни я тех, без кого весь наш труд был бы просто напрасным – наших дорогих, любимых, так необходимых нам читателей.

Писатель без читателей подобен человеку, дрейфующему в океане в маленькой утлой лодчонке. Он может доплывать в ней от одного острова к другому, от одного необычного и интересного места до другого. Он может делать удивительные наблюдения и открытия. Может замирать и дрожать от восторга от тех откровений, которые открываются ему в безбрежье усыпанной звездами ночи, стирающей грань между небом и землей.

Но поскольку он один в своей лодчонке, ему не с кем поделиться своими открытиями и у него нет возможности проверить здравость и верность своих прозрений. Кто он – этот одинокий пловец? Исследователь или безумец? Все его чудесные находки будут лежать и гнить на дне лодчонки, пока ему не надоест их запах тлена и он не выбросит их за ненадобностью за борт. И сам не прыгнет в воду вслед за ними.

Ирония сочинительского ремесла заключается в том, что большинство писателей предпочитают одиночество и бегут от людей. Но чтобы их оценили по достоинству, они должны быть также говорливыми капитанами, стоящими на мостике своих кораблей и выкрикивающими: «Справа по курсу айсберг! Слева по курсу кит! Впереди мертвый морской змей!» Корабль писателя пассажирский – он везет людей. И задача писателя, искусно лавируя, провести этот корабль по зыби человеческих эмоций, через саргассовы заросли печалей и скорбей, мимо рифов отчаяния и безысходности.

Его дело – сопровождать своих пассажиров в увлекательном, полном неожиданностей и подводных камней путешествии, пережить с ними – не разумом, но сердцем и душой – волнительный шторм и либо совершить захватывающее погружение на самое дно, либо привести их в спокойную, безмятежную бухту и разделить с ними сладостное облегчение. И главное для писателя в его деле – любить своих читателей и передавать им свой опыт, показывать им то, что они не могут пережить и прочувствовать сами, и давать им мощные эмоции. Лучшие истории – это те, что вызывают у читателя вихрь впечатлений и эмоций. И долг писателя – развивать у читателя чувственное восприятие и мышление, способность к эмоциональному познанию. И, как сказал в свое время Фолкнер, возрождать «старые идеалы человеческого сердца», «мужество и честь, и надежду, и гордость, и сострадание, и жалость, и жертвенность, которые составляли славу человека в прошлом».