Ким Онсу - Планировщики [litres]

– Думаешь, это возможно? Предположим, мы раздобудем материалы. Но тогда на тебя объявят охоту все киллеры Кореи. И не только они. Правительство, армия, полиция, прокуратура – все захотят убить тебя. В этой стране среди тех, кто имеет отношение к власти, нет ни одного человека, не связанного с планировщиками.

– Ты забыл про выборы, которые похожи на грандиозный праздник? На праздник, куда стекаются амбиции, алчность, тщеславие? И вся страна наблюдает за этим праздником пустозвонства. Лучшее время, чтобы устроить взрыв. Да все только и ждут, чтобы что-то взорвалось. И у меня есть план. Ну как, поможешь?

Рэсэн помолчал.

– Если тебе удастся выполнить задуманное, то все, кого я знаю, умрут. Я тоже умру. Но планировщики, что вертят нами точно марионетками, выживут. В этом я не сомневаюсь.

Мито улыбнулась.

– Может, так, а может, нет. Ведь битва еще не произошла. По крайней мере, не умрем трусливыми полярными медведями.

На следующий день выпал первый снег. Миса во все глаза смотрела на заснеженный лес, завороженная волшебной картиной. У Рэсэна же почему-то укрытый снегом лес вызвал ощущение изолированности. Будто они находятся слишком далеко от всего мира и потому пребывают в еще большей опасности. Рэсэн подбросил в печку угля и подлил воды в чайник на плите. Хотя ребро и побаливало, он уже вполне управлял своим телом. Косоглазой и Мито не было. Ну и хорошо, подумал Рэсэн, иначе бы эта троица весь день трещала не замолкая.

– Когда выпадает снег, мир становится прекрасным, правда? – сказала Миса, глядя в окно.

– Прекрасным, говоришь? – пробормотал Рэсэн. – Разве мир становится прекраснее от того, что его грязь скрыл слой снега?

– Почему вы всё воспринимаете негативно? Я говорю просто о мире, в котором выпал снег, – сказала Миса и улыбнулась.

Рэсэн фыркнул.

– Ну да. Конечно. Это просто мир, в котором выпал снег.

– Как хочется на улицу! – воскликнула Миса и потянулась, сцепив руки.

Рэсэн надел шапку и вышел из дома. Двор и дорожка исчезли под толстым слоем снега. Рэсэн взял метлу из ветвей леспедецы и принялся чистить дорожку. Падавшие на лицо и тут же таявшие снежинки приятно холодили кожу. В детстве ему приходилось подметать двор библиотеки, сметая цвет вишни. Тогда метла была выше него. Он подметал, подметал, а когда оборачивался, видел позади равномерный слой из мертвых цветов. Эта тщетность, смысла которой ему было не постичь, страшила его, и он снова принимался за работу и все сметал, сметал цвет вишни.

Очистив от снега выезд со двора на автомобильную дорогу, Рэсэн вернулся домой. Взял одеяло, подошел к Мисе, набросил ей на плечи.

– Надень шапку, – велел он. – Без шапки никакой улицы.

Миса послушалась. Рэсэн пересадил девушку в коляску и вывез из дома. Колеса не очень хорошо катились по снегу.

Миса спросила:

– Не тяжело?

Рэсэн ответил:

– Нет.

Всякий раз, когда коляска подпрыгивала, наехав на камень или корень, Миса звонко хохотала. Раскинув руки, она ловила снежинки ладонями. Затем закрыла глаза, запрокинула голову, подставляя лицо падающему снегу.

– Как бы ты хотела жить? – спросил Рэсэн.

– Так бы и хотела. Просто вот так бы и хотела, – сказала Миса с закрытыми глазами, с лицом, обращенным к небу.

Мито вернулась на рассвете. Мотор машины, карабкавшейся по заснеженной дороге, звучал надрывно. Фары мазнули светом по окну и погасли, однако Мито в дом все не входила. Рэсэн выбрался из постели и выглянул в окно. Мито сидела в машине скорчившись, руки на руле, плечи вздрагивают. Только через полчаса она вылезла из машины и вошла в дом. Рэсэн притворился спящим. Он слышал, как на кухне открылся и закрылся холодильник, как Мито с шумом опустилась на пол. После этого долго было тихо. Минут двадцать Рэсэн смотрел в темноте на потолок, затем встал и вышел на кухню. Включил свет и увидел Мито. Сжавшись, она сидела у холодильника и плакала. Ничего не говоря, он открыл холодильник, достал графин с водой. Налил стакан и протянул Мито. Она взяла стакан.

– Оказывается, и такие крепкие бабы, как ты, плачут, – сказал Рэсэн.

Мито криво улыбнулась и глотнула воды. Рэсэн сел на табуретку. Мито вытерла рукавом слезы.

– Не хочешь спросить, почему плачет крепкая баба? – Прозвучало шутливо, хотя в глазах у Мито еще стояли слезы.

– Не хочу. Причин, почему женщины плачут, не меньше, чем звезд на небе.

Мито кивнула, словно соглашаясь.

– Если я сделаю так, что ты останешься в живых, позаботишься о Мисе? Лет пять? Хотя бы три?

Во взгляде Мито была печаль. Рэсэн дернул головой, показывая, что не понимает, о чем она.

– Я на такое не рассчитываю, но всякое может случиться, – сказала Мито.

– А что будет с тобой?

– Возможно, я не выживу.

– Почему ты умрешь, а я останусь в живых? Из-за этой твоей идиотской теории о чудовище внутри тебя? Своей смертью ты мир не изменишь. Так что уж лучше выживи. В одиночку спасти мир и в одиночку умереть. Есть ли шутка глупее? Ты что, Иисус?

– Я сегодня убила женщину. Сделала инъекцию. Она была прикована к постели с восьми лет. Она не совершила никаких преступлений, была абсолютно беспомощна. Однако я убила ее. Сделала инъекцию, – повторила Мито; язык у нее заплетался, как у пьяной.

– Кто она?

– Дочь Парикмахера.

Рэсэн встал. Кажется, на какой-то из полок он видел сигареты. Он перебрал пустые банки из-под кофе, Мито достала из кармана пачку и протянула Рэсэну. Он взял сигареты, закурил. Это была его первая сигарета за месяц, после второй затяжки закружилась голова.

– Почему дочь Парикмахера?

– Потому что это из-за нее он выбрал эту работу, Хан тут ни при чем.

Внезапно заныл левый глаз. Рэсэн яростно потер его. Справедливость, вера… Он когда-нибудь убивал человека, руководствуясь ими? Нет, никогда. Он не верил в такие вещи. Он убивал, потому что ему приказывали. Человек попадал в смертельный список, а он – киллер. Но почему убивает Мито? Его ужаснула мысль, что можно убивать людей из-за убеждений. Если вдуматься, то именно на этом стоит мир планировщиков. Сделав еще одну затяжку, Рэсэн сказал:

– Говорят, что люди скрывают истинные мотивы своих действий даже от самих себя, поэтому вынуждены придумывать ложные мотивы, чтобы поддерживать самообман. Ты не знаешь, в чем твой истинный мотив. Если честно, сейчас ты вряд ли осознаешь, что делаешь. Думаю, ты ничем не отличаешься от нас. Ты такая же, как Парикмахер. Как Хан. Такая же, как все планировщики этого мира. Поэтому и тот мир, в который ты собираешься преобразовать нынешний, будет в точности таким же, как нынешний. Неважно, какого цвета кошка, белого или черного, – ведут они себя одинаково.

Рэсэн встал. Затушил сигарету в раковине, где оставалась вода, окурок бросил в мусорное ведро. Мито продолжала сидеть на полу, раскинув ноги, лицо ее было маской опустошенности.