Сергей Протасов - Обязательно должна быть надежда. Следователь Токарев. История вторая

Молодой сержант в теплой куртке с коротким автоматом на груди охранял сразу два помещения. Старую, разрушенную, и новую, освобожденную от двух жильцов, палаты Эдуарда Свекольникова.

Разбитую часть окна кто-то кое-как завесил старым байковым одеялом, которое нисколько не препятствовало доступу холодного воздуха с улицы, но защищало от снега. За прошедшие с момента происшествия полтора часа палата полностью выстудилась. Токарев зажег свет и ужаснулся.

Усыпанный острыми и кривыми, как турецкие ятаганы, осколками пол, лужи, грязь, везде натоптано, рассыпанные по углам мандарины, какие-то пакеты и бутылки. Кровати, капельниц и аппаратуры не было. Токарев наклонился и поднял открыточную иконку.

— Холодно-то как, — он присел возле пулевого отверстия в стене. — ПМ? Оружие и гильзы где?

— У меня. Три гильзы 9 мм, стандартные, пистолет Иж-71-100 с самодельным глушителем, в магазине шесть патронов, один в патроннике. Всего семь. Две пули, по-видимому, улетели в окно, одна сидит здесь. То есть оружие было полностью заряжено. Еще очки нашел чьи-то. Возможно, стрелок потерял или от предыдущего больного остались.

— Какого еще больного? — автоматически переспросил Токарев.

— Пока неясно. Первое, что приходит в голову, — тут в свое время скончался кто-то, дал дуба, а очки его упали за тумбочку и сохранились там до лучших времен.

— Всё?

— Не совсем. Еще нож есть раскладной, окровавленный. Как я понял, этим ножом Роман Сергеевич отбивался и ранил нашего стрелка.

— Понятно, — следователь усмехнулся, отодвинул одеяло, закрывающее окно, на секунду выглянул наружу и сразу задвинул одеяло на место. — «Темная ночь, только пули свистят по степи». Сиганул в окошко с третьего этажа — и привет. Надо в сугробе поискать, может быть, он там и остался, или валенки его, или шапка.

— Или парашют.

— Что, никаких следов? Где наши эксперты-то?

— На подоконнике след есть, — вставил Солнцев. — Достаточно отчетливый. Снег в разбитое стекло налетел и растаял, а злодей в него наступил.

— Пойдем отсюда, Алексей Николаевич. Надо бы понять, как киллер смог, никем не замеченный, проникнуть сюда. Возможен сговор с охранником. Возьмите на заметку. Вот что. Я поеду в отдел, попробую поговорить со Свекольниковым-старшим, а вы оставайтесь тут за старшего. Доработайте всё. Опросите всех под запись: кто где был, кто что видел, кто звонил и во сколько. Особенно плотно поработайте с охранником. Проследите за экспертами, чтобы отсняли каждый уголок палаты. Отпечатки пальцев, следы крови на полу и след ботинка на подоконнике. Передайте на экспертизу по акту гильзы, оружие, очки и нож. Чтоб срочно всё сделали. У нашего дела высший приоритет. Даже еще выше высшего!

— А толку? Из двух наших мастеров один на больничном с прошлой недели, а второй… ну, ты его знаешь — ни рыба ни мясо. К слову сказать, на третью вакансию в экспертную группу пятый месяц никого найти не могут. Вот и все приоритеты.

— Значит, без них соберем все лавры, ордена, медали, медные и всякие другие трубы.

— Трубы мне на дачу нужны.

— Вот и хорошо! Смотрите по обстоятельствам. Главное — бумага. Чем больше будет бумаги, тем нам же легче, да и дело солиднее выглядит. И не забудьте, утром начальство нас ждет на совещание. Если что, звоните.

Около двух часов ночи Токарев приехал в отдел. Роман Сергеевич не спал. Он неподвижно сидел на лавке и что-то беззвучно шептал. Сквозь решетчатую дверь следователь с минуту смотрел на белые бинты, накрученные на его голову, которые, казалось, светились в полутемной камере. Услышав скрежет ключа, задержанный открыл глаза и повернул голову, а увидев следователя, глупо улыбнулся. В камере включили свет.

— Это вы? — приветливо спросил он, сощурив глаза. — Простите, не помню вашего имени-отчества.

— Николай Иванович.

— Точно, вы уже говорили. Добрый вечер!

— Куда уж добрее. Здравствуйте. Как себя чувствуете? Я вижу, вам оказали помощь?

— Вы об этом? — он осторожно потрогал бинты. — Теперь мы с Эдиком одинаковые, забинтованные. Ввели противостолбнячную сыворотку, — заведя левую руку за спину, он попробовал почесать лопатку. — Болит. Таблеток каких-то дали. Сказали, что надо лежать. Но я не собираюсь лежать! Эдику угрожает опасность, я должен быть рядом. Когда меня отпустят?

Токарев присел напротив, вынул из папки бланки протоколов и авторучку.

— Расскажете, что там произошло, и, я думаю, мы вас не будем задерживать. Но спешить в больницу вам незачем, у палаты вашего сына выставлен круглосуточный вооруженный пост, так что он в полной безопасности. Вам, действительно, надо бы ехать домой и полежать с недельку. Если вы намерены бегать по городу, мы оставим вас здесь, ради вашей же пользы.

— Понимаю. Неделю, вы говорите? Что ж, неделю я выдержу.

— Тогда не будем терять времени, Роман Сергеевич. Что произошло этим добрым вечером, переходящим уже в утро? Опишите подробно и последовательно, желательно без эмоций. Считайте это беседой, но зафиксировать ваши слова я обязан. Не нужно ничего лишнего, пожалуйста, строго по событиям, правдиво и искренне, — он с сомнением вгляделся в беспокойные глаза Свекольникова. — Прошу вас.

Задержанный несколько секунд искал слова, устремив горящий взгляд на Токарева, потом набрал в легкие воздуха, выпрямился и торжественно выдал:

— Сегодня ночью в больницу приходил дьявол! — он сделал паузу, чтобы до собеседника полнее дошел смысл сделанного заявления.

«Так я и знал! — затосковал Николай Иванович. — Понесло».

— Дьявол или его посланец в обличии человека явился, чтобы забрать нас с Эдиком в свою армию поганых черных ангелов зла. Помните, я говорил вам об этом? — он опять улыбнулся, теперь как человек, способный предугадывать будущее. — Дьявол давно наблюдал за нами, вел счет грехам и просчетам. Теперь он решил воспользоваться нашим тяжелым положением. Пробил час расплаты и искупления! Сакральные пути сошлись в одной точке, наслоения энергий достигли апогея, и он возник из ниоткуда, из черноты ночи, чтобы увести нас в никуда.

Далее, в течение двадцати минут, Свекольников изложил свою версию произошедшего. От появления убийцы в палате до его волшебного бегства через разбитое окно. Он размахивал руками, хватался за голову и метался по узкой камере, наступая иногда следователю на ботинки. Нашли объяснение все приобщенные к делу предметы: мандарины, раздавленные пакетики с соком, оружие, гильзы, очки и окровавленный нож. Единственное, о чем не упомянул докладчик, что убийца представился другом Эдика Юрием Чаусовым.

— Он вылетел в окно и, не коснувшись земли, растворился во тьме, исчез, слился с ночью, из которой и вышел! — завершал рассказ Роман Сергеевич.