Сергей Протасов - Обязательно должна быть надежда. Следователь Токарев. История вторая

— Да-а… — протянул уставший Токарев, но закончить мысль помешал зазвонивший телефон. — Это Кривицкий, неужели что-то нарыл? Слушаю, Геннадий Михайлович! Так, так, ага. Что ты говоришь? Вот так поворот! Слушаю-слушаю, говори. Так. Нормально! И это узнал? Ну, ты просто лучший в своем сегменте! Как фамилия? Вайчулис Алексей Викторович? — он показал Солнцеву знаком: «запиши». — Диктуй. Космонавтов, 17. Пятиэтажное здание, вход с торца в подвальное помещение. Вывеска. Хорошо. Гена, давай оставайся там, мы с Николаичем сейчас будем. Всё, отбой, — Токарев посмотрел, как Солнцев наливает кипяток. — Ну, товарищ капитан, поехали. По дороге все расскажу.

— А кофе?

— Кофе — в постель! Едем.

День выдался на удивление солнечным. Ночной снегопад внезапно закончился, и во все стороны распространилось летнее голубое небо. К концу февраля местные коммунальщики совсем перестали чистить снег, дворы превратились в узкие лабиринты, дороги — в накатанные ледяные горки и глубокие колеи. Токарев осторожно выруливал со стоянки отдела милиции, объезжая припаркованные машины и белоснежные сахарные айсберги.

— Чую весну! — с подъемом произнес он, выдыхая густые клубы морозного пара. — А вы чуете, Алексей Николаевич?

— И я чую, куда ж деваться, — поддержал Солнцев, понимая, что Токарев тянет время. — И дворники, верно, чуют, поэтому и не работают.

— Точно подмечено! Я пару раз так глушителем зацепился, думал, оторву.

— Не оторвал?

— Вроде нет, — следователь замолчал, обдумывая, полученную от Кривицкого информацию. — Крепкий оказался… Так вот, Гена сегодня с утра подъехал по адресу Бабина. Дверь заперта, следов отмычек на замках не видно, окна закрыты. Опросил соседку-пенсионерку. Там на площадке по две квартиры. Бабушка отметила некую активность в последнее время вокруг квартиры ветерана. Обрати внимание, он живет один в четырехкомнатных апартаментах. Приходили какие-то женщины, мужчины. Короче, давно такого не было. Кривицкий направился в ЕИРЦ и выяснил, что 6 февраля там был зарегистрирован договор ренты, заключенный между гражданином Бабиным и гражданином, фамилию которого Кривицкий знает, но говорить отказывается. Но это еще не всё. Вчера новый хозяин передал в ЕИРЦ свидетельство на собственность квартиры Бабина на свое имя, с обременением. То есть шикарная квартира в центре города Бабину уже не принадлежит, причем бывший владелец пропал бесследно, видимо, чтобы побыстрее снять это самое ненавистное кому-то обременение. Согласитесь, возникают вопросы и версии.

— Например, кто Вайчулис?

— Вайчулис — нотариус, к которому мы сейчас и едем. Версия такая. Новый владелец, возможно, один из членов банды, которая заключает договора ренты, потом избавляется от рентополучателей. Нотариус — их подельник, он штампует договора, скорее всего, без ведома стариков. Схема не новая. Это второй член. Третий — Эдуард Свекольников, который, пользуясь служебным положением и должностными обязанностями, находит стариков. Четвертый — ночной убийца, которого видел Роман Свекольников. Надеюсь, если он судимый, по отпечаткам пальцев на оружии в ближайшее время установим его личность. В любом случае кое-какие приметы его есть, также нам известно, что у него пробита правая рука в районе бицепса. То есть четверых мы знаем. Наверное, есть и другие, но нам хватит и этих. Далее. После заключения договоров бывших хозяев квартир душат струной, трупы увозят и прячут, а квартиры быстро перепродают. Все просто. Вопросы?

— Вопрос первый. Кто и зачем отоварил Свекольникова-младшего? Насколько я понимаю, он ключевая фигура.

— Объясняю. Скорее всего, в банде вышел внутренний конфликт. В бандах всегда рано или поздно возникают внутренние конфликты. Деньги не так поделили или еще что. Может быть, он претендовал на лидерство. Неважно. Эдика сначала пытались убить, а потом добить. Важно то, что, когда он заговорит, у него будет мотив раскаяться и выдать всех. В каком-то смысле это для нас хорошо.

— Ну, допустим. А как объяснить труп молодого человека в схроне?

— Мало ли! Может быть, он свидетель, родственник одного из убитых стариков, представитель конкурирующей банды.

— Логично. Получается, что Бабина уже нет на свете?

— К сожалению, получается именно так. Если его убили — нам нужен его труп. Иначе расколоть нотариуса и покупателя будет крайне трудно. Надо подумать, может быть, пока и колоть не надо, просто последить, послушать телефоны, выявить связи.

— Взять их на очередном деле?

— Что-то типа того, хотя это рискованно. Никто нам людей не даст. Задушат еще кого-то, пока мы подписи будем собирать и на совещаниях сидеть.

— Еще версии есть? — Солнцев тонко улыбнулся горячности более молодого коллеги.

— Нет. А зачем еще?

— Для равновесия. Рассмотри такую. Договор ренты составлен по согласию Бабина с соблюдением всех формальностей, нотариус Вайчулис — честнейший и милейший человек, Эдуарда ударили вследствие мести за драку из-за девушки, пытались добить, чтобы не выдал напавшего, Бабин уехал в Тверскую область к родственникам на отдых, где сейчас ест гречневую кашу с молоком. К трупам, найденным тобой, вся эта история не имеет отношения. Заранее согласен, есть некоторые нестыковки, но любая версия — это стыковка нестыковок.

— Скучный вы человек, Алексей Николаевич, — с деланным разочарованием произнес Токарев, сворачивая с улицы во двор. — Иногда с вами неинтересно. К тому же вы упустили из виду удостоверение к медали, найденное мною возле покинутого военного городка, набитого покойниками. Или вы думаете, я сам его туда подкинул? Раз. Второе — отец Свекольникова не опознал Грицая, то есть месть отпадает.

— Я бы поспорил, но вот семнадцатый дом. Приехали, Николай Иванович. Тормози.

— Вижу Кривицкого.

Замерзший, но возбужденный Кривицкий нырнул в теплый салон «шестерки». Улыбаясь, он дул на замерзшие руки.

— Герой, герой! — похвалил следователь своего оперативника. — Докладывай.

— Значит так. Покупатель квартиры — Градусов Вольдемар Иванович, гражданин РФ, уроженец деревни Великие Пузырьки.

— Это в нашем районе, — уточнил Солнцев.

— Алексей Николаевич как всегда поразил эрудицией, — нахмурился Токарев. — Невтерпеж!

— Прописан по месту рождения, — невозмутимо продолжал Кривицкий. — Место проживания — наш замечательный город, — он достал из внутреннего кармана свернутый вчетверо лист. — Вот его паспортные данные, адрес прописки, адрес места проживания, есть и телефон. По нему пока всё. По нотариусу. В настоящий момент он работает, офис открыт, граждане входят и выходят.

— Всё?

— Вроде всё.

— Хорошо. Алексей Николаевич, введите Гену в курс наших предположений, а я пойду осмотрюсь.