Франк Тилье - Лес теней

Эмма встала у него на пути:

– Я хочу еще раз вам сказать, что вам не стоило идти туда из-за меня… Вы так храбры. Я…

Тут в их разговор вмешался Артур:

– Оставьте его в покое! Ему нужно отдохнуть! – Он проводил Давида до входа в ванную комнату. – Ты прекрасно все сказал, спасибо тебе. Им всем нужна была поддержка.

Давид бросил взгляд в коридор и, убедившись, что их никто не слышит, произнес:

– Все так напряжены, а нам тут еще не один день надо продержаться. Девушки готовы друг друга задушить. Кэти – очень нервный человек. Иногда она прямо-таки выходит из себя… Но и у Аделины с Эммой, мне кажется, характер не слаще.

– Спасибо, что ты не бросил меня на полпути… Роман… Мне нужен этот роман…

У Артура был вид побитой собаки.

– И все же я не понимаю, почему это так для вас важно. Что вам на самом деле от меня нужно?

– Просто оживи Палача… Материализуй… Подумай о деньгах… Двадцать восьмого все закончится…

– Да мне наплевать на деньги! – резко ответил Давид, а потом добавил чуть тише: – Но я останусь, хорошо. Хочу увидеть, чем все закончится…

Артур сразу же переменился в лице, словно поменял маску. Морщины на лбу разгладились. В темных глазах блеснула… нет, не благодарность… что-то иное… Как будто бесконечное облегчение или… тайная радость.

– И последнее, – пробормотал молодой человек, медленно закрывая за собой дверь в ванную. – Я остаюсь, но это не значит, что я вам доверяю. Совсем наоборот…

Артур успел схватить его за руку.

– Я бы на твоем месте отреагировал точно так же… – прошептал он. – Мы так с тобой похожи… Мы с тобой связаны…

Давид резко вырвал руку и захлопнул дверь.

Он дрожал от холода.

Кэти спала. Слишком много нервов. Спустя час после еды она прижалась к мужу, нежась в тепле, идущем от камина, и вскоре заснула, не в силах бороться со сном, которого требовал ее организм. Тогда Давид отнес ее в постель. Его жена… Его ребенок… Что он хотел доказать сегодня днем, решив углубиться в смертельный лабиринт? Сейчас он приходил в ужас от собственного эгоизма.

Он вернулся на кухню и залпом выпил чашку кофе. В центре комнаты, опершись о стол, неподвижно стояла Аделина, уставившись в пустоту.

– Вы еще не ложитесь? – спросил Давид, моя чашку.

– Что? – спросила она, тряхнув головой.

Волосы у нее спутались. Без макияжа лицо Аделины было молочного цвета, усеянное медными веснушками.

– Я спросил, не собираетесь ли вы идти спать, – повторил Давид, садясь рядом с ней.

– Пока какое-то Нечто бродит за окнами? Едва ли я смогу заснуть.

Эмма молча сидела у камина, на банкетке цвета охры. Она наблюдала за ними издали.

– Похоже, вы ее избегаете? – прошептал Давид, незаметно кивнув в сторону Эммы.

– Я… не знаю. Она сидит и молчит как рыба. Да я и сама не очень хочу с ней говорить. Лучше пусть посидит одна пока что… Видимо, она в шоке. Да и есть из-за чего… Пятнадцать километров пройти одной в лесу, когда смерть гонится за тобой по пятам…

Аделина поднялась и, скрестив руки, подошла к окну:

– Помните русских подводников, которые оказались в плену ледяного Баренцева моря? Думается, с нами происходит то же самое. Какая-то внешняя сила хочет нас всех рассорить, она где-то там, прямо за окном. Вы отдаете себе отчет, что если с нами… что если с нами что-то случится, то… то мы не сможем убежать, не сможем позвать на помощь?

– Перестаньте драматизировать! Пока мы здесь все вместе, нам ничего не угрожает! В крайнем случае Кристиан приедет за нами через три недели. Это не так уж и долго на самом деле; к тому же изначально мы именно так и договаривались. Да и платят вам, вероятно, так же хорошо, как и мне. У меня бывали ситуации и похуже.

Снежинки резко, словно яростные метеориты, врезались в окно. Мало-помалу шале погружалось в забытый людьми и природой ледяной мир.

– А у меня нет, – ответила Аделина. – То есть таких не было, я имею в виду. Мы не знаем, кто там бродит. А вдруг… вдруг этот кто-то решит нас прикончить? Какой-нибудь псих, убийца, как ваш этот сумасшедший? Этот… этот Палач… Он может всех нас убить, одеть в яркие одежды, протащить по всему лесу – никто и не заметит.

– Отличное воображение! Тут я писатель, а не вы.

Она чуть улыбнулась:

– Речь не о вымысле. Ужасные вещи могут происходить даже в центре города, а уж здесь и подавно… Я всегда ненавидела лес… Меня годами мучают кошмары.

Давид с интересом посмотрел на нее:

– Какие кошмары? У меня тоже есть кошмар, который мне постоянно снится еще с юности. Одна девчонка…

– Прошу вас, поговорим о чем-нибудь другом, а то я сейчас с ума сойду.

– Вы правы, – сказал Давид. – В любом случае мне надо идти работать.

– Ах да… Книга… Не понимаю, как вам еще удается писать…

Давид направился в сторону коридора. Он слегка прихрамывал.

– Останьтесь ненадолго, – попросила его Эмма дрожащим голосом.

– Мне еще нужно пять страниц написать, сложно будет, – прошептал он. – Я ужасно устал. Вы не хотите спать?

Она грызла ногти:

– В отличие от вашей жены, я не смогу уснуть. Особенно в комнате с… с Gerippe [24] Скелеты (нем.) . , которые видно из окна. Просто отвратительно…

– Это единственная свободная комната, извините…

– Я… я предпочитаю тут подождать, у огня. Не знаю, как вы можете оставаться таким… позитивным. Я… я…

– «В ужасе», вы хотите сказать…

Она вздрогнула:

– Прошу вас… Останьтесь… Давайте просто поговорим о чем-нибудь… Только не о том, что происходит снаружи… Мне нужно… Не знаю… Мне будет лучше, если мы поговорим…

– Просто я…

В свете огня из камина левая половина лица Эммы казалась красной, правая же оставалась в тени. Добро и Зло.

– Артур сказал мне, что вы… писатель?

Давид подошел к ней поближе. Эмма внимательно рассматривала его. Чуть отодвинулась в сторону, чтобы он сел. Но Давид остался стоять, оперевшись на спинку кресла.

– Писатель, писатель… Пишу роман, скажем так.

– Значит, так и правда бывает. Писатель… поселяется в жутком месте, чтобы найти вдохновение.

– Вдохновение… Должен признаться, что наша ситуация особенная… Но долго объяснять сегодня некогда. А теперь, если позволите…

Расстроенная, она кивнула. Теперь из кухни за ними наблюдала Аделина, она смотрела поверх барной стойки, на которой стояли фаянсовые кувшины.

– Я вас не сумела заинтересовать, – снова заговорила Эмма.

– Дело совсем не в этом, просто…

– У вас жизнь точно намного интереснее, чем у меня.

– Почему вы…

– Мое существование ужасно скучное. Я, наверное, произвожу впечатление синего чулка.

– Вы никогда не даете людям договорить?

– У меня такая профессия. Чем меньше вы даете клиенту возможности что-то сказать, тем больше прода…