Александр Тамоников - Чужое тело

Но и этот список из одиннадцати персон подвергли жесткому купированию. Трое в итоге не выкарабкались — динамика выздоровления была неплохой, но вмешались кризисы, и люди умерли. Из оставшихся восьми двое — в тяжелом состоянии, о самостоятельной жизни им лучше забыть. Результат аноксии — отсутствие снабжения головного мозга кислородом. Как следствие, декортизация — гибель коры головного мозга. Если вспомнишь старые репортажи про Николая Караченцова после первой аварии — поймешь, о чем я. Двое из шести остались парализованными — факт доподлинно проверен. Сознание на месте, с мозгами все в порядке, но у одного полностью отказала нога, у другого — правая половина туловища. Значит, и их вычеркиваем. Остаются четверо. Их фото, адреса, телефоны полиция любезно предоставила нам, я их выписала, они лежат у тебя на столе. Сейчас не буду загружать твою несчастную голову… Первый — Шалаев Яков Вениаминович, 49 лет, бывший сотрудник института ядерной физики, проживает в Академгородке на Морском проспекте…

— Одно из убийств именно там и случилось, — перебил я. — От проспекта шаг в сторону и — глухой лес…

— Не такой уж глухой, — отрезала Варвара. — Да, это настораживает, но ни о чем не говорит. Шалаев разведен, проживает один, с семьей не общается. Раньше был приличным человеком — окончил наш университет, специалист в области ядерного синтеза, три года был депутатом районного масштаба…

— Последнее входит в понятие «приличный человек»? — вставил я.

— Вот только не надо острить посреди ночи, — рассердилась Варвара. — Шалаева уволили с работы после конфликта с начальством, он стал симпатизировать коммунистам, активно посещать церковь, выпивать…

— Нет, я просто обязан перебить, — снова сказал я. — Это что за бочка тротила в одном человеке? Мне необходимо с ним познакомиться. Мало того что депутат, талантливый физик и набожный алкаш, так еще и раздувает пожар мировой революции, что по определению запрограммировано в каждом коммунисте.

— Не знаю, что в нем запрограммировано, но пожар на даче он недавно раздул. Теперь у человека нет дачи. Живет замкнуто, друзей нет. Работает где придется, как проводит досуг — никому не известно. В больницу в конце января попал после сильного отравления алкоголем. Соседка по площадке к нему зашла — дверь оказалась незапертой — ну, и… Вовремя зашла, успели откачать. Гипоксия, поврежденная кора, все признаки клинической смерти. Врачи применили интенсивную терапию, включая гемосорбцию — это аппаратное очищение крови, и человек, как ни странно, очнулся. Выписан из больницы 4 февраля, сейчас пьет дальше. Счастливчик, гм…

Вторая кандидатура — Аркадий Вяземский, 38 лет. Прислали фотографию — вот такая орясина! Накачан, прическа бобриком, глазки узкие. До января был заместителем начальника Заельцовского отдела ГИБДД. Семьи нет — убежденный холостяк. С обязанностями справлялся, невзирая на некоторый… дубизм, другого слова не придумаю. Характер сложный, вспыльчивый. Гонял на мотоцикле, вот и догонялся, хорошо, что в аварии пострадали только он и фонарный столб. Удар был такой силы, что шлем вмялся. Голова выдержала, у другого бы раскололась на две половинки. Попал в больницу в январские каникулы, почти четыре недели в коме, потом очнулся. Лежал в платной палате — сам небедный, и коллеги скинулись. Жизнь вернулась буквально мигом. Выписан 6 февраля. Но человек полностью изменился. С работы уволился, уже четыре месяца живет затворником в своем коттедже на Мочищенском шоссе, пишет картины маслом…

— Прости? — не понял я.

— Вот тебя шарахнет о столб — тоже засияют разные грани, — пообещала Варвара. — Гениальную симфонию напишешь или продолжение «Войны и мира»… Сидит наш Вяземский и пишет (превратил свой коттедж в мастерскую) вполне приличные картины — пейзажи, натюрморты, жития святых и прочих апостолов. Откуда все это взялось в голове — загадка. А в остальном он все тот же — угрюмый, злой, материт соседей, отгородился высоченным забором. Иногда выезжает из коттеджа, где бывает — никому не докладывает.

— Я весь в предвкушении знакомства, — пробормотал я. — Думаю, перед визитом надо вспомнить основы кулачного боя.

— Плавно переходим к третьему фигуранту. — Варвара сняла со своей груди мою беспокойную руку. — Глотов Николай Ильич, 47 лет, человек в хорошей физической форме. В молодости был разведчиком… Геологоразведчиком, — поправила Варвара после моей непроизвольной судороги. — Но ошибки молодости устранены. Ныне — преуспевающий бизнесмен, проживает в собственном доме у котлована за Юго-Западным жилмассивом. Занимается сбором и утилизацией пластиковых бутылок. Видел — в городе почти на каждой мусорке появились таблички с объявлением: «Только для пластика. Бутылки смять перед помещением в контейнер» (чтобы больше вошло). Никто, понятно, не сминает — больно надо поощрять аппетиты этих стяжателей, но контейнеры в принципе заполняются. Так это он — Глотов Николай Ильич. Домик себе построил на трудовые доходы о пятнадцати комнатах, баню и псарню с конюшней. Подумывает о небольшом поле для гольфа. При нем жена, сын учится в Праге, небольшой собственный автопарк — все как у среднего человека… Тут история драматичная, но смешная, — доверительно сообщила Варвара и как-то хрюкнула. — Менты пробились сквозь врачебную тайну, а потом долго ржали. У Глотова было все: деньги, семья, отличная физическая форма, положение в бизнес-сообществе. Говорят, неплохой сам по себе человек. Единственное, что его мучило, — панический страх высоты. Жизнь на первых этажах, никаких самолетов, что не очень хорошо для бизнеса. Еще жена позорить начала. Стал посещать психоаналитика. А тот посоветовал радикальный метод: мол, можно годами бороться со страхом мелкими дозами этого страха, а есть решительный метод. Мы же не хотим страдать годами? В общем, небо, самолет, девушка… Инструктором по парашютному спорту оказалась молодая жительница нашего города. История умалчивает, как удалось его уговорить, сколько перед этим он выпил спиртного, успокоительного, таблеток от укачивания… Возможно, перед девушкой-инструктором стало стыдно. В общем, специально для него за большие деньги подняли в небо самолет, как-то выпихнули — говорят, было весело, он кричал, мол, у него предчувствие, что не долетит живым до земли… И знаешь, не ошибся. Уже перед землей запутался в стропах и ударился головой, а это надо суметь! Увезли с аэродромного поля без признаков жизни. Вот тебе смешно, да? — Голос у Варвары задрожал. — А человек, между прочим, натерпелся…

— Знаешь, — всхлипнул я, — я бы на месте Глотова в первую очередь поговорил по душам с тем психоаналитиком…

— Да, вернувшись в наш мир, он так и поступил… — Варвара снова вздрогнула. — Явился без приглашения и все разнес, включая самого доктора. А психоаналитик был модный, гордился нетривиальными методами исцеления больных. Он тут же вызвал полицию — когда очнулся. Приехали сотрудники ППС, вникли в суть, потом вытерли слезы, поблагодарили психоаналитика за бесплатную юмореску, пожелали успехов и удалились. В итоге все остались живы. Глотов после двухмесячной комы вернулся в строй. Никаких завихрений в отличие от гаишника Вяземского. На вид такой же, продолжает руководить фирмой, в семье тишина, бизнес процветает. Не так давно наш король пластиковой бутылки слетал в Иркутск к деловым партнерам — теперь уже регулярным рейсом… — Варвара снова неровно задышала, — так что модный продолжатель дела Фрейда совершенно напрасно получил по шее…