Эмили Барр - Выжить любой ценой

Я в растерянности смотрю на Джин. Потом подхожу и целую ее в морщинистую щеку. Она отшатывается и хмурится.

– К чему это, Эстер, – сухо произносит она.

Мы с Эдом идем к лодке и садимся напротив остальных на жесткую лавочку из пяти гладких дощечек. Весьма примитивное сиденье, которое кажется мне волшебным. Я поглаживаю дерево, представляя, как строгали эти планки и крепили к бортам.

Эд кладет мне на руку ладонь. Мужчины заводят мотор. Мы смотрим на берег, который столько времени был нашим домом. Джин стоит рядом с Дженом у кромки леса. Она прощально поднимает руку. Мы машем ей в ответ, и лодка устремляется в море. Из нашей песчаной тюрьмы мы возвращаемся в двадцать первый век со всеми его благами цивилизации.

Вскоре пляж уже кажется узкой полоской. Обогнув остров, мы вырываемся на морской простор. Солнце поднялось довольно высоко, и его лучи золотят воду. На море полный штиль. Кажется, оно взяло передышку на то время, пока мы перемещаемся во времени и пространстве.

Я крепко сжимаю руку Эда и не могу сказать ни слова. Все произошло слишком неожиданно.

Наши спасители пытаются задавать нам вопросы, но по-малазийски мы не понимаем, а на английском они знают всего пару слов. Поэтому ни рассказать о себе, ни выяснить что-либо про Самада пока не получается. Кейти пытается выйти из положения, до бесконечности повторяя «Самад? Самад?», но они никак не реагируют.

Наконец один из них жестами объясняет, что они нас заметили, когда ловили рыбу. Во всяком случае, именно так я поняла их пантомиму. Но выяснить дальнейшие подробности не дает языковой барьер. Но то, что они забрали нас с острова, полностью опровергает версию Марка о всемирном армагеддоне.

Я вглядываюсь в лица моих товарищей по несчастью. Теперь я знаю их как облупленных. Даже лучше, чем свою собственную дочь, ведь сейчас мне о ней ничего не известно. Как она там? Пока не увижу, буду жутко за нее переживать. Ведь без меня ей было несладко.

Интересно, разойдутся ли наши пути после пережитого? Возможно, оно покажется нам нереальным. Мы разъедемся по домам, будем как-то бороться с последствиями своего исчезновения, забудем друг друга, и со временем наша жизнь на острове просто сотрется из памяти.

Маленькая лодка резво рассекает морскую воду. Я пытаюсь убедить себя, что это начало пути, который приведет меня к Дейзи. Вскоре мы будем на Кесиле, где есть телефоны.

Мне чудится ее голос. Нервы напряжены так, что меня начинает тошнить.

Все молчат. Мы столько времени представляли, как это произойдет, и вот этот день наступил.

Мотор у лодки довольно мощный. Вскоре мы окажемся там, где есть электричество, компьютеры и Интернет, матрасы, крем от солнца и бензин, место, где можно сесть на самолет и благополучно улететь в немыслимую даль, чтобы встретиться там со своей дочерью.

Вскоре на горизонте появляется длинная полоска земли, за которой угадывается что-то более солидное.

– Пулау-Перхентиан-Кесил, – говорит один из мужчин, указывая в ту сторону.

Я понимаю, что там находится материк. Качаясь на небольших волнах, мы приближаемся к земле.

Все напрягаются. Марк и Кейти выглядят ошарашенными. Мы почти у цели. Возвращаемся в привычный мир, которого так долго были лишены.

Рыбаки направляют лодку к самому большому пляжу, на котором рассыпаны отели и бунгало. Сейчас довольно рано, но на пляже уже видны люди: парочка в шортах и майках бежит вдоль кромки воды, совершая утреннюю разминку, и я вспоминаю, что люди в цивилизованном мире часто попусту тратят энергию на бессмысленные занятия. Человек в белом фартуке несет из маленькой лодки картонную коробку с едой и аккуратно ставит на песок подложку с яйцами. На пляже сидит, опираясь на рюкзак, какая-то светлокожая женщина.

Мы причаливаем к деревянному пирсу. Я вдруг вспоминаю, как здесь сошли несколько туристов, когда я ехала на свой остров. Тогда все казалось таким первобытно-притягательным. Я тщетно пытаюсь взглянуть на все это прежними глазами.

Мы совершили путешествие во времени. Нас выдернули из мира, в котором мы пили из источника и жарили ящериц, и привезли туда, где голова идет кругом. Я только сейчас чувствую, что у меня больше не осталось сил. Все, что я хочу – это сидеть в лодке и, покачиваясь на волнах, смотреть на землю. И только воспоминание о Дейзи заставляет меня вернуться к действительности.

Мы по одному сходим на пирс. Женщина с рюкзаком, хмуро взглянув на нас, поднимается.

Она кажется мне странной. Хотя толстухой ее не назовешь, все в ней как-то избыточно. Щеки у нее пухлые и гладкие, а между короткой майкой и длинной юбкой видны объемные складки. Аккуратно подстриженные волосы скрепляет заколка в виде цветка.

В этой женщине нет ничего примечательного. Заурядная туристка с рюкзаком и сумкой, стоящей у ног. Но вся она какая-то нелепая. Именно такой была и я несколько недель назад. И хотя все мы за это время изменились, я неприятно поражена ее видом.

Ноги подкашиваются, и один из наших спасителей берет меня за руку, чтобы придать устойчивость. Когда все выгружаются из лодки, мужчины ведут нас по пирсу к берегу.

Я опускаюсь на такой знакомый песок, наслаждаясь его привычной податливостью. Он усеян мелким мусором и сигаретными фильтрами. Вокруг нас немедленно закипает активность: с нами заговаривают, женщина с рюкзаком о чем-то спрашивает Кейти, подобравшие нас рыбаки общаются по телефонам, к нам подходят все новые люди. Но у меня отчаянно болит голова, и я не могу ни на чем сосредоточиться.

Джин и Джен все еще там, на острове. В голове у меня только две мысли: скорее послать им помощь и позвонить Дейзи. Вообще-то нам многое предстоит выяснить. Например, почему Самад нас бросил. Еще мы должны попасть к себе на остров и найти там свои вещи.

Эд, глядя на меня, улыбается.

– Все в порядке, – произносит он. – Эстер, мы спасены. Все уже позади.

Все происходит, как в тумане. С нами говорят люди. Они говорят о нас. Смотрят на нас с ужасом и жалостью. Новость о нашем появлении мгновенно распространяется по всему курорту, и посмотреть на нас приходит все больше людей. Нас фотографируют туристы со всего мира. Я даже не пытаюсь протестовать. Мы ведь для них просто диковинка.

Мне хочется посмотреть, как мы выглядим на фотографиях, но в последний момент я себя останавливаю. К чему мне это знать? Какие-то местные люди, мужчина и женщина, берут ситуацию под контроль. Они ведут нас к зданию с чудесным плиточным полом, гладким, ровным и немыслимо красивым. Кафе, куда мы попали, практически не имеет стен, и оттуда открывается прекрасный вид на море. Но нас он ничуть не вдохновляет. Люди, мебель, еда и напитки интересуют меня гораздо больше. Я поглаживаю спинку пластикового стула, на котором сидит Эд. Какое удивительное творение человеческих рук. То же самое я думаю о столе, тарелках, одежде окружающих меня людей и вообще обо всем, что находится вокруг.