Рут Уэйр - Смерть миссис Вестуэй [litres]

– Серая тошниловка и яйца динозавров, – хихикнула Китти.

– Китти! – прогремел Хардинг. – Тобой я сыт сегодня по горло.

– О, ради бога, Хардинг. – Митци шлепнула перед ним тарелку. – Оставь ребенка в покое. Она не виновата, что у тебя плохое настроение.

– У меня не плохое настроение, – прорычал Хардинг. – Я просто прошу соблюдать за столом минимальные приличия.

– Ну послушай, миссис Уоррен совсем старая, она старалась, как могла, – начал Абель, но Эзра перебил его:

– Ах, Абель, перестань. Девочка права. Готовила миссис Уоррен всегда чудовищно, просто в детстве мы могли сравнивать ее стряпню только с пансионами, вот и не понимали, насколько это ужасно. Хардингу не повезло – у него для сравнения имеются более высокие стандарты.

Тарелка Хэл вернулась к ней с порцией жаркого, и она, осторожно отковыряв серый комок мяса, отдала предпочтение вареной картошке. Кожура на картофелине сморщилась, но когда Хэл попыталась раздавить ее, оказалось, что в середине та сырая.

– В общем, я это есть не буду, – твердо сказала Китти, отодвигая свою тарелку. – Я видела, как мама сегодня в Пензансе покупала бисквит.

Десерта не было вовсе, но после ужина все перешли в гостиную, где на столе у камина оказался еле теплый кофейник. Митци вышла из комнаты и вернулась с тремя пачками бисквита, которые тут же открыла и раздала присутствующим. Дети набросились на них, как умирающие от голода беспризорники. Хэл взяла шоколадное печенье и макнула в кофе, который налил ей Эдвард. Во рту размякший кусочек раскрылся совсем домашним вкусом, и на мгновение она перенеслась в детство, в мамину кровать воскресным утром, когда она потихоньку макала печенюшки в мамин же утренний кофе.

– Все в порядке, Хэрриет? – ворвался в ее мысли голос Митци. – Вы вдруг так глубоко задумались.

Хэл проглотила печенье и выдавила улыбку.

– Да, все хорошо, простите. Просто отвлеклась.

– А я кое-что узнал сегодня о Хэл, – неожиданно сказал Эзра из другого угла гостиной. Он поднял чашку и отхлебнул кофе, не отрывая взгляда от новообретенной племянницы. – Кое-что, о чем она хранила молчание.

Хэл испуганно подняла голову, сердце забилось сильнее. Она припомнила разговор в машине, особенно сосредоточившись на том, что говорила о маме. Неужели что-то ляпнула? Когда она ставила чашку на блюдце, рука чуть дрожала, и фарфор звякнул.

– И что же это? – выдавила она наконец.

– О… Мне кажется, вы прекрасно понимаете, Хэл. – Эзра лукаво улыбнулся. – Почему бы вам не рассказать всем?

Ну вот , подумала Хэл. Он что-то разузнал и дает мне шанс признаться самой, прежде чем сам расскажет всем о моем прошлом .

– Вы правы. – Хэл сглотнула, так как во рту у нее вдруг пересохло. – Понимаете… Я кое о чем вам не рассказывала. Дядя Хардинг… Я…

Эзра похлопал себя по заднему правому карману джинсов, где у Хэл лежала коробочка из-под табака «Голден Виргиния». Кровь бросилась Хэл в лицо, она поняла свою ошибку и какую чуть было не сделала глупость. Вдруг от неожиданного облегчения отпустило все нервы, и захотелось расхохотаться.

– Хэрриет гадает на картах таро, – сказал Эзра. – Так ведь, Хэл?

– О! Я не поняла, что вы об этом… Да, правда.

– Гадаете на картах! – воскликнула Митци, захлопав в ладоши. – Какая экзотика! Хэрриет, что же вы молчали?

– Не знаю, – искренне ответила Хэл. – Наверно… некоторые довольно странно к этому относятся.

Она вспомнила миссис Уоррен, бешенство, охватившее ту, когда она увидела карты.

– А знаете… – начал Абель. – Знаете, это забавно. Никогда бы не подумал, что дочь Мод занимается чем-то подобным. Сестра ни во что не верила. – Хэл посмотрела на него, но ни в лице, ни в голосе не было ничего воинственного. Только взгляд несколько печален, словно он вспомнил прежние времена. – Мод была… Ну, вы-то, конечно, знаете об этом лучше нас, она была очень разумна, – продолжил Абель. – У нее просто не было времени на то, что она назвала бы дерьмовым вздором . Простите, Хэрриет, – поспешил добавить он, потрепав ее по руке. – Я не хотел, чтобы прозвучало так грубо, как, вероятно, прозвучало. Надеюсь, я вас не обидел.

– Все в порядке, – кивнула Хэл и почти невольно улыбнулась. – Я не обиделась. И на самом деле… я не очень верю сама.

– Правда? – с некоторым сомнением в голосе спросила Митци. – Как же вы тогда гадаете? Вы не чувствуете некоторой… вины, что ли, беря с людей деньги за то, что считаете ерундой?

Хэл вспыхнула. Она редко признавалась в этом шапочным знакомым, и уж точно не клиентам. Это как если бы врач заявил, что не верит в аллопатию, или психотерапевт принялся бы честить Фрейда.

– Возможно, это прозвучало жестче, чем я имела в виду, но… Я не суеверна. Не верю, что нужно стучать по дереву, перекрещивать пальцы, пялиться в кристалл и все в таком духе. Не думаю, что карты обладают какой-то оккультной силой, хотя вряд ли я сказала бы об этом клиентам напрямик. Но они верят. – Оказалось нелегко формулировать то, что она редко анализировала даже для себя. – Они, конечно, имеют смысл, и даже ничего не зная о таро, вы увидите богатство символики и образов. Идеи, представленные в них, – это универсальные силы, которые оказывают влияние на нашу жизнь. Наверно, так: я верю не в то, что карты могут сказать вам то, что вы уже и так знаете, или что у них есть волшебные ответы на ваши вопросы. Но они дают… открывают вам возможность задать вопросы. Я понятно выражаюсь? Вне зависимости от того, верно или нет то, что я утверждаю, когда вижу карты, они дают человеку шанс поразмышлять об этих универсальных силах, проанализировать их сущность. Не знаю, правильно ли я объясняю.

Но Митци кивала, между аккуратными бровями залегла складка.

– Да-а, – медленно проговорила она. – Да, я могу это понять.

– Погадаешь? – спросила Китти с расширенными от предвкушения глазами. – Погадай мне! Пожалуйста, я первая!

– Китти, – строго сказала Митци, – Хэрриет не на работе.

– Глупости. – Эзра улыбнулся Хэл. – Ее ведь никто не заставлял брать с собой карты.

Хэл скрестила руки на груди, испытывая неприятное чувство и не зная, что сказать. В общем-то, Эзра прав. Она сама решила взять с собой карты, причем именно эти. Но ей совершенно не хотелось гадать – здесь, сейчас и на этих картах. Гадание – всегда откровение, и не только для клиента. Хэл знала, что, рассказывая, она сама открывалась почти так же, как открывала для себя клиента.

Но Китти умоляюще смотрела на нее, нетерпеливо сложив руки домиком, и, чтобы отказать ей, у Хэл не хватило то ли духу, то ли умения сделать это изящно в доме, где она была гостьей.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Один расклад я сделаю. Для тебя, Китти.

– Круто! – завопила Китти. – Что тебе нужно? Какой-нибудь специальный стол или еще что-нибудь?