Дэвид Балдаччи - Где моя сестра?

– Точно не знаю. Но некоторые американцы, занимающие высокопоставленное положение, восхищаются русскими. Они считают, что их модель управления эффективнее в ряде важных аспектов. И они такого же мнения о китайцах, способных принимать решения и мгновенно их выполнять. В то время как демократия беспорядочна и неэффективна; к тому же она часто впадает в ступор. Что делает диктатуру более привлекательной формой правления.

– Но только не для меня, потому что тогда нам пришлось бы расстаться со свободой, – заявила Пайн. – Я предпочитаю беспорядочность и недостаточную эффективность.

– Но вы уже частично расстались со свободой, – парировал Фабрикант. – Ради компенсаций, которых никогда бы не получили. Я не стану утверждать, что согласен с таким подходом. Более того, я его противник. Но эти идеи не настолько безумны, чтобы другие в них не верили. Мало того, я смело могу утверждать, что многие из тех, кто стоит у власти, поддерживают диктатуру.

– Значит, вы считаете, что русские перешли от удаленных атак на информационные системы к работе с некоторыми американскими партиями с целью превратить нашу страну в нечто напоминающее Россию? – спросила Блюм.

– Лаконично, но точно во всех принципиальных аспектах, – ответил Фабрикант.

Пайн и Блюм еще раз переглянулись.

– Итак, по поводу вашего путешествия в Москву? – сказала Пайн.

– Я намерен проверить свою теорию. Я провел там значительное время, и у меня имеются серьезные контакты в критически важных местах. Возможно, мне удастся получить какие-то ответы.

– И что будет, если ваша теория окажется верной? – спросила Блюм.

– Тогда я вернусь и попытаюсь помешать ее реализации.

– Однако мы можем прочитать о свержении правительства уже в завтрашних газетах, – заметила Этли.

– Но мы все равно должны попытаться, – сказал Фабрикант.

– Я не намерена сдаваться, – заявила Пайн. – Просто считаю, что нужно действовать максимально быстро.

– И как вы предлагаете это сделать? – спросил Фабрикант. – Я не могу вбежать туда и закричать о заговоре и попытках свержения правительства при помощи русских. В таком случае я просто исчезну.

Этли посмотрела на часы.

– Ладно, вы всё еще успеваете на свой рейс, – сказала она. – У вас есть мой телефон, а у меня – ваш. Будем поддерживать связь.

Казалось, Фабриканта удивило ее поведение.

– Благодарю вас.

– Еще рано меня благодарить. Мы не знаем, что принесет нам завтрашний день.

Они встали и направились к выходу из кафе, где столкнулись с двумя мужчинами в форме.

И тут все договоренности были нарушены.

АДМИНИСТРАЦИЯ ВАШИНГТОНСКОГО АЭРОПОРТА.

Так было написано на блестящих значках.

Их было двое; стройные, мускулистые, мощные предплечья с выступающими венами, холодные взгляды. Каждый держал руку у ремня с кобурой, возле рукояти пистолета.

Тот, что справа, посмотрел на Этли.

– Специальный агент Пайн? – спросил он.

Она наклонила голову, оглядывая полицейского с головы до ног. Потом посмотрела ему в лицо.

– В чем дело?

– Мы получили инструкции задержать вас, – вмешался второй полицейский.

– От кого инструкции и на каком основании вы хотите меня задержать?

– Нам не сообщают подобные детали, мэм; мы лишь должны задержать вас до того момента, когда за вами приедут.

– И где вы намерены меня держать? – спросила Пайн.

– У нас имеется специальное место. – Он посмотрел на Фабриканта и Блюм. – И ваших друзей тоже.

– Я должен успеть на самолет, – сказал Фабрикант.

Первый полицейский покачал головой, снял фуражку, открыв короткую стрижку, вытер лицо и снова надел фуражку.

– Ничего не можем поделать. Извините.

– В ваших инструкциях говорится «друзья и знакомые»? – уточнила Пайн. – «Остановить и задержать»?

– Мы делаем то, что нам говорят, мэм. Пожалуйста. Следуйте за нами. – Он указал на дверь, которая находилась слева от него.

Войти в нее можно было только при помощи специальной карты-пропуска.

Этли посмотрела на дверь, потом окинула взглядом аэропорт, где было полно людей.

– Ладно, идем, – сказала она.

Они все вместе подошли к двери, где один из офицеров вставил карточку, открыл дверь, и они оказались в пустом коридоре.

– Куда теперь? – спросила Пайн. – У вас здесь есть камера?

– Верно.

– Могу я сделать телефонный звонок?

– Я так не думаю.

– Почему?

– Мы лишь выполняем инструкции.

– Вы слишком часто это повторяете, – заметила Этли.

– Потому что это правда.

– Могу я поговорить с вашим начальством?

– Зачем? У вас есть жалобы?

– Да, есть, но, если подумать, лучше я направлю их непосредственно вам.

Пайн нанесла ему с разворота удар ногой в голову, сразу сбив с ног. Когда он попытался подняться, она провела мощный выпад локтем в голову. Полицейский рухнул на пол и остался неподвижно лежать.

Когда его напарник потянулся к пистолету, Блюм уже успела вытащить свой и направить ему в голову.

– Держите руки так, чтобы я могла их видеть, и у нас не возникнет проблем. Если вы попытаетесь отобрать у меня пистолет, то сразу станете очень, очень мертвым.

Она приняла стойку Уивера, чтобы у него не осталось ни малейших сомнений в том, что она способна выполнить свою угрозу.

– Вы совершаете большую ошибку, – прорычал полицейский.

– Господи, вы напали на полицейского! – воскликнул Фабрикант.

– Все верно, она так и сделала. А теперь опустите пистолет, – сказал полицейский Блюм.

– Ни за что, – ответила та.

– Пожалуйста, делайте, как он сказал, – взмолился Фабрикант. – Нас могут застрелить.

– Если я опущу пистолет, они нас обязательно застрелят, – ответила Блюм.

Пайн достала оружие и направила его на полицейского.

– На колени, – сказала она. – И я не буду повторять дважды.

Мужчина опустился на колени.

Как только он это сделал, Пайн тут же ударила его по голове рукоятью пистолета. Мужчина застонал от боли, потерял сознание и упал вперед.

С помощью Блюм они уложили полицейских рядом и сковали их пластиковыми наручниками.

– Возвращает к приятным воспоминаниям о том, что произошло на стоянке в Теннесси, – заметила Блюм. – Мужчины совершают глупые поступки. Этому просто нет конца.

– Господи! – вскричал Фабрикант. – Вы атаковали двух полицейских офицеров. – Потом он сердито добавил: – И сделали меня соучастником. Я могу сесть в тюрьму.

– Я бы не стала из-за этого беспокоиться, – сказала Пайн.

– Но я видел, как вы на них напали. Вы не сможете это отрицать.

– Она имела в виду совсем другое, – сказала Блюм.

– В таком случае поясните, потому что я вас не понимаю.

– Она имела в виду, что они не настоящие копы, – сказала Блюм.