Дэвид Балдаччи - Где моя сестра?

– Быть может, нам лучше поговорить с глазу на глаз, – сказала Пайн, останавливаясь рядом.

Фабрикант заметно вздрогнул, когда увидел ее, и убрал телефон в карман.

– Ну и ну, какое совпадение, – сказала она. – Вы убегаете, я охочусь…

Фабрикант повернулся и быстро пошел прочь, пока не заметил Блюм, подходившую с другой стороны.

Он остановился, и Пайн показалось, что его маленькая фигурка начинает растворяться в плитках пола аэропорта.

Этли подошла к нему, взяла за плечо и повернула лицом к себе.

– Москва? В самом деле? Не хотите объяснить?

Фабрикант продолжал озираться по сторонам, когда к ним подошла Блюм.

– Не сейчас, – сухо сказал он. – Может быть, когда я вернусь, если у меня возникнет желание.

Пайн достала значок.

– Вы никуда не полетите. Я официально задерживаю вас.

– У вас нет для этого никаких оснований. Я не нарушаю закон, отправляясь в Россию. Так что прошу меня простить.

Этли крепче сжала его плечо.

– Почему вы собираетесь лететь в Москву?

– По делам. По моим собственным делам. – Фабрикант поднял руку и попытался высвободиться, но у него не получилось. – Неужели мне придется вызвать полицию? – гневно спросил он.

– Если хотите. Но я думаю, будет лучше, если мы отойдем в сторону и поговорим.

– Мне нечего вам сказать. И я должен успеть на самолет.

– В таком случае вам стоит вызвать полицию. И тогда я смогу поболтать с ними про «Общество за Бога», место, из которого ведется шпионаж.

– Полнейшая чушь.

– Неужели? Денежные пожертвования от источников, которые вы отказываетесь раскрыть? Ваши люди, путешествующие по миру и собирающие разведывательную информацию? Кстати, один из членов замешан в заговоре против правительства, а теперь он и вовсе исчез. А как только я рассказала вам об этом, вы сразу собрались в Москву? Что же, давайте обратимся в полицию. Я уверена, что вы успеете все объяснить, а потом отправитесь на свидание с Путиным. Ведь в последнее время русские с нами совсем не ссорились, верно?

Чем дольше говорила Пайн, тем меньше становился Фабрикант.

– Где вы хотите побеседовать? – спросил он, когда та замолчала.

– Здесь есть бар. И мне не помешает выпить.

Они нашли место как можно дальше от остальных посетителей бара, к ним подошла официантка и взяла заказ. Пайн выбрала пиво, Блюм – кока-колу, Фабрикант – бокал «Мерло».

– Так почему Москва? – спросила Этли. – Мне совершенно точно известно, что ваша поездка носит спонтанный характер и является следствием моего визита.

– Я не уверен, что должен вам что-то объяснять.

– Вы выбираете такой путь? – сказала Пайн. – У меня есть все основания задержать вас за глупость.

– У меня две степени доктора философии из двух университетов Лиги плюща, – резко ответил Фабрикант.

– Ну так ведите себя соответственно, – вмешалась Блюм. – Господи, мы не можем впустую тратить время.

Все молчали, пока им не принесли заказ.

После того как официантка ушла, Фабрикант вытер пот со лба.

– Ладно, послушайте: то, что вы рассказали, навело меня на мысль, что поездка в Москву необходима, – сказал он.

– Что именно? – спросила Пайн.

– Прежде всего, что русские побывали в доме Бена. – Он замолчал и принялся постукивать пальцами по столу.

– Оскар, мы ждем, – поторопила его Пайн.

– Давид Рот.

– Кто?

– Человек, фотографию которого вы мне показали, ту, что на вашем телефоне. Тот, кто занял место Бена. Я его знаю. Его зовут Давид Рот.

– Но почему вы не сказали мне сразу? – спросила Пайн.

– Потому что хотел все обдумать. Более того, именно по этой причине я намерен лететь в Россию.

– Но почему? – удивилась Пайн. – Разве Рот – русский?

– Нет. Но он много знает о России.

– Откуда вы его знаете?

– Он хорошо известен в определенных кругах.

– В каких именно?

Фабрикант выпрямился и посмотрел в глаза Пайн.

– Давид Рот является одним из главных инспекторов по ОМП.

Пайн и Блюм переглянулись.

– Рот инспектирует оружие массового поражения? – переспросила Пайн.

– У него легендарное прошлое, – продолжал Фабрикант. – Дело в том, что его отец, Герман Рот, был одним из ведущих инспекторов во время первой проверки, которую наша страна проводила вместе с Советским Союзом в девяностых годах. Обе стороны договорились об уменьшении ядерных арсеналов, а для этого требовались реальные проверки на местах. Именно тогда произошел развал Советского Союза, однако инспекции продолжались, и сокращение арсеналов завершилось к две тысячи первому году. Со временем Давид занял место отца.

– Но зачем эксперту по ОМП спускаться на муле на дно Гранд-Кэньон? – спросила Пайн.

– Понятия не имею, – ответил Фабрикант. – Но это вызывает тревогу.

– Я бы сказала, что это преуменьшение года. Я же говорила, что речь идет о правительственном перевороте внутренними силами.

– А вы уверены, что в заговоре участвуют только внутренние силы?

Пайн, собравшаяся сделать глоток пива, медленно опустила бутылку.

– Что вы имеете в виду?

Фабрикант огляделся по сторонам и понизил голос:

– Русские пытались повлиять на результаты последних выборов, используя самые разные инструменты: средства массовой информации, внедрение фальшивых сведений, попытки давления на избирателей и так далее.

– Все это задокументировано, – заметила Этли.

– Да, но не исключено, что это лишь первый шаг.

Она подалась вперед.

– Вы хотите сказать, что их план включает в себя несколько шагов?

– Все, что делают русские, рассчитано на большие сроки, – ответил он. – В этом отношении они похожи на китайцев. А американцы склонны мыслить короткими периодами. Взгляните на наш бизнес, к примеру. Он существует лишь на протяженности одного квартала, поскольку Уолл-стрит считает, что так правильно.

– То есть вы хотите сказать, что вмешательство в последние выборы могло быть лишь первым залпом? – вмешалась Блюм.

– Давайте взглянем на проблему так: они атаковали наш демократический процесс выборов, но вследствие этого произошло кое-что еще, – ответил Фабрикант.

– Что?

– Многие американцы перестали верить властям. А также Конгрессу и средствам массовой информации. – Он указал пальцем на Пайн: – И ФБР.

– И к чему это нас ведет?

– История показала, что, когда люди перестают верить властям, правительства часто свергаются, – сказал Оскар.

– Но здесь подобные вещи невозможны, – возразила Блюм. – Вы сами сказали, что у нас не банановая республика.

– Ну, так говорят про себя все страны, пока с ними не случается что-то подобное.

– О какой вовлеченности русских идет речь? – спросила Пайн.

Фабрикант пожал плечами: