Влада Ольховская - Дом мистера Кристи

— Хочешь сказать, что с Майковым та же история?

— Нет. Но допускаю, что может быть та же. Поэтому за ним нужно следить, не закрывая глаза на других подозреваемых.

А еще — не забывая о том, что человек, напавший на Диму, вряд ли угомонится. Но об этом она говорить не стала.

Леон не ожидал, что она пойдет с ним. В последнее время Анна старалась быть особенно осторожной: журналисты использовали любую возможность, чтобы заснять ее, добиться очередного интервью, выставить ее мошенницей, убившей известного во всем мире музыканта. Леон подозревал, что такой интерес вызван не только преклонением перед талантом Яна, скорее всего, у семейства Сирягиных были нужные связи, чтобы подкармливать стервятников.

Так что Анна ходила по краю каждый раз, когда покидала квартиру. Но ее это не пугало, и, решившись на очередную вылазку, она казалась спокойной. Леон пока не решил, как относиться к этому. С одной стороны, ему было приятно, что ей не все равно. С Димой они никогда толком не ладили, и понятно, что в больницу она выбралась ради младшего из братьев. С другой стороны, он подозревал, что все это связано с историей, которую она так и не рассказала ему.

Он не винил Анну за то, что сделали Сирягины. Но его раздражала эта скрытность — почему нельзя сразу все объяснить? Ведь тогда он помешал бы им, остановил это и ничего бы не случилось!

Но упрекать ее было бесполезно, он знал, что она достаточно упряма, чтобы замкнуться в себе. Просто доверять ей становилось все сложнее.

Устраивать скандал при Диме он не собирался. Брату и так досталось: в больничной постели он казался старше своих лет, синяки и ссадины заметно выделялись на побледневшей от потери крови коже. Как бы Дима ни бодрился, он не мог скрыть, что ему тяжело сейчас.

— Извини за машину, — с показательной беззаботностью улыбнулся Дима. — Полировка за мой счет!

— Меня не машина беспокоит, — тихо отозвался Леон.

К Диме, как и к любому врачу, в больнице было особое отношение. У медиков отлично развита круговая порука, а его еще и особенно уважали. Поэтому ему досталась одиночная палата, к нему постоянно заходили, интересовались его состоянием. Но это, увы, не могло мгновенно поставить его на ноги.

Когда они пришли, Леон занял стул рядом с кроватью. Анна осталась в стороне, у окна. Она пришла в белом пальто, которое издалека смотрелось халатом, и многие, похоже, принимали ее за медсестру. Парик и макияж делали ее совсем не похожей на женщину, которую многие теперь каждый день видели по телевизору.

Она не приближалась и не говорила, чтобы не раздражать Диму своим присутствием, да и он пока не смотрел на нее, хотя наверняка заметил.

— Серьезно, от машины что-нибудь осталось? — спросил он.

— Осталось, и на то, что осталось, сейчас с любопытством смотрят механики. Послушаю, что они наплетут, и решу, заменять ее или чинить.

— Извини.

— Не за что тут извиняться, — отмахнулся Леон. — Я и так подумывал сменить ее!

— Не свисти, тебе нравилась эта машина.

— Да, но меня и брат вполне устраивает. Брата заменить сложнее.

— Уж надеюсь, — рассмеялся Дима, но быстро посерьезнел. — И все же кое за что я обязан извиниться.

— Что еще ты там придумал?

— Да я до сих пор не знаю, как тебе сказать. Ты, понимаешь ли, склонен делать глупости, а я этого не хочу. Особенно сейчас, когда я не могу за тобой проследить!

Если кто из них и должен извиняться, то только он. Понятно же, что охотились на него, на Леона! Дима вообще пострадал случайно, и все же его что-то мучает, это чувствуется. Леон, как ни старался, не мог понять, что это может быть.

Дима же после долгой паузы перевел взгляд на Анну.

— Эй, чудовище, подойди сюда, пожалуйста.

— Как меня умиляют «чудовище» и «пожалуйста» в одном предложении — словами не передать, — усмехнулась Анна, но ближе все-таки подошла.

— Ты на него влияешь, — задумчиво произнес Дима. — Больше, чем я влиял когда-то.

— Было бы странно, если бы от разной природы отношений был одинаковый результат, — заметила Анна.

— Вас не смущает, что я здесь стою и все слышу? — удивился Леон. — Не нужно на меня влиять, сам как-нибудь со всем разберусь!

— Осторожность не повредит, — настаивал Дима. Он снова посмотрел на Анну. — Следи, чтобы он не наделал глупостей.

— Обычно в нашем тандеме все наоборот, но я постараюсь — в меру своих чудовищных возможностей. Так в чем дело?

— С тем, что случилось, как-то связана Лидия.

Такого Леон точно не ожидал. С бывшей женой он давно уже не пересекался, а в свете последних событий и не думал о ней. Она сейчас должна готовиться рожать, а не лезть непонятно во что!

Да и Анна, кажется, в кои-то веки была застигнута врасплох.

— Лидия?..

— Да, — кивнул Дима. — Я не знаю, с кем она связалась, но она следила за вами. Не с нее это началось! Но она… Кажется, она сделала глупость.

— Да твою ж мать, — процедил сквозь сжатые зубы Леон. — Лиды мне только не хватало!

— Об этом я и говорю: агрессия!

— А чего ты от меня ожидал? Что я пойму и скажу: «Да, каждый бы на ее месте так поступил»? Я не представляю, что у нее в башке творится, если она действительно связалась с этими людьми!

— Я тоже не знаю, — вздохнул Дима. — Но я беспокоюсь за нее. Она увлеклась тем, что считает местью, и не понимает, что может очень серьезно навредить себе и ребенку. Поэтому я прошу тебя: будь снисходителен. Помни о ее положении!

О таком сложно забыть! Это положение должно было хотя бы ненадолго ее угомонить, так нет же, она умудрилась сунуться в самое пекло!

Если задуматься, объяснить связь Лидии с Сирягиными не так сложно. Они постоянно ошиваются возле дома, видели, что он ходит к Анне, но сообразили, что договориться с ним не смогут. Тогда они решили использовать его, но не напрямую, и вышли на его бывшую жену. Они предположили, и вполне справедливо, что беременная женщина, оставленная им незадолго до родов, будет настроена враждебно — и вот уже у них есть свой маленький секретный агент, рассказывающий им, какой номер у машины Леона, где он живет, как его найти.

Оставалось непонятным, как Лидия все это выяснила, но тут уже Димин виноватый взгляд можно воспринимать как намек. Ничему его жизнь не учит!

Они еще ненадолго задержались возле палаты, но провести там весь день не могли: Диме нужен был отдых, а их ждала работа. Однако притворяться Леон больше не мог, он едва дождался, когда они выйдут из больницы, чтобы задать вопрос:

— Может, расскажешь уже все?

— Ты ведь знаешь, что не могу.

— Но не знаю, почему!

— Я не собираюсь возвращаться к этому, — пожала плечами Анна.

— А не мешало бы! Тем более что не нужно это молчание уже. Я и так знаю, кем на самом деле был Дмитрий Сирягин — отчим года, конечно! Если ты думаешь, что я жалею его деток, то нет. Я на твоей стороне и даже на стороне Яна, хотя не могу сказать, что теперь я от него в восторге. Зачем тебе молчать?