Влада Ольховская - Дом мистера Кристи

Нападавший не должен был его щадить. Он потратил немало сил на то, чтобы все получилось. Такое нападение — это огромные деньги, риск, на такое не идут, чтобы запугать, только ради убийства! И пистолет давит так сильно, зло… Почему нет выстрела?

Однако последний гром не прозвучал. Дуло пистолета, давившее на его лоб с такой силой, что на коже наверняка остался отпечаток, вдруг исчезло. Дмитрий услышал злой шепот где-то близко, рядом с ним, на границе его мира.

— Твою мать! Это не он!

Вряд ли убийца обращался к нему. Похоже, у него был спутник, сообщник, кто-то, кто следил за толпой, пока он готовился убить Дмитрия. Хотя нет, не Дмитрия! Леона…

Вот кто им нужен. Они охотились за его машиной, не подозревая, что за рулем сидит кто-то другой. Они могли убить Дмитрия из злости… Но они профессионалы. Они не будут нарываться на солидный тюремный срок просто так. Где-то вдалеке уже завывали сирены — сюда вызвали «скорую».

Им нужно было бежать, и они бежали, бросив серую машину — и Дмитрия. Потому что он был не важен. Того, кому действительно предназначалась эта пуля, судьба уберегла.

С этой мыслью Дмитрий потерял сознание.

Многие были недовольны, но собрать удалось всех. Этим следователь удивил Анну и почти реабилитировал себя в ее глазах после того, как упустил Гордейчика. Обычно люди, которые не обязаны что-то делать, мгновенно вспоминают свои права и начинают угрожающе потрясать ими к месту и не к месту. Да и сейчас соседи Гордейчиков по подъезду ворчали, возмущенные тем, что их отвлекли от вечернего просмотра телевизора и заставили собраться в одной из квартир.

Анне было несколько неловко из-за того, что основную работу она передала Леону. Она знала, что ему тяжело сейчас: он мог ссориться с братом, не всегда понимал его, но новость об этой аварии подкосила его. Там дело было странное, это чувствовалось. Анна догадывалась, что речь идет вовсе не о случайном столкновении, однако от этого ей было лишь труднее. Ведь если она не ошиблась, Дима пострадал из-за нее — а должен был пострадать Леон, мишенью стал его автомобиль!

Но пока она ничего не могла изменить, поэтому заставила себя не думать об этом. Врачи сказали, что состояние Димы стабильно, серьезных последствий не будет, сейчас ему просто нужно отдохнуть. Так что и Леону неплохо было бы отвлечься, а не мучиться угрызениями совести.

Поэтому на встрече с соседями он был главным следователем — так его представили. Ему предстояло вести допрос. Анна попросила его об этом, потому что ей хотелось понаблюдать за ними со стороны. В истории Кристи и Эванса то, что они соседи, было решающим моментом. Может, и здесь так? Хотя вряд ли, конечно. Если бы речь шла об истинном подражателе — да, скорее всего, он не упустил бы такую тонкость. Но в их случае убийца был слишком умен, чтобы откровенно подставиться.

И все же кто-то наблюдал за Гордейчиками, знал их привычки, график работы мужа. Знал, в какой день вернется Вячеслав, и убил его жену строго накануне, чтобы именно он нашел тело! Что если убийца сделал это не сам, а приплатил кому-то за информацию?

Поэтому теперь Анна была тихой мышкой-практиканткой, которой только предстояло научиться искусству допроса. Она сидела в углу, смущенная, неловкая, в длинном сером платье и больших несуразных очках. Волосы заплетены в косу, на щеках — стыдливый румянец, и непонятно, что она вообще забыла и здесь, и в полиции.

Рядом с ней устроился Макеев, пожилой следователь, который вел дело Гордейчиков. Он был не из тех, кто ревностно защищает профессию, запрещая посторонним заниматься расследованиями. Может, это его и раздражало, но он готов был пойти на уступки, если все лавры потом доставались ему.

Леон держался отлично. Глядя на него, невозможно было угадать, что у него проблемы и ему тяжело. Перед этими людьми он предстал следователем с плаката, идеальным полицейским, привлекательным и строгим — да по таким Голливуд плачет! Это невольно внушало им уважение, потому что в их представлении именно такими должны быть хорошие полицейские. Анна давно усвоила, что первое впечатление имеет огромную власть, и не собиралась спорить с природой: люди верят тому, что видят, удручающе легко, вот и вся история.

— Спасибо, что согласились прийти, — обратился к соседям Леон. — Для нас это очень важно, потому что ситуация с семьей Гордейчик изменилась.

— Я слышала, что Славика освободили, — заметила молодая женщина, казавшаяся бесконечно уставшей, словно она только что вернулась с каменоломни.

Анна, которая перед этой встречей расспрашивала Макеева обо всех соседях, знала, что ее зовут Юлия, она одна воспитывает маленького ребенка. Для следствия это значило, что она часто выходила на улицу и многое замечала.

— Освободили, — кивнул Леон. — Но он воспользовался этой возможностью, чтобы сбежать, и это снова делает его подозреваемым, а не свидетелем.

— Почему — сбежать? — подозрительно прищурилась сухонькая, бодрая пенсионерка Антонина Павловна. — Похититель его ребенка все еще не найден! Что если это взаимосвязано?!

Анна сдержала улыбку, хотя на нее все равно не обращали внимания: кто будет смотреть на убогую практикантку, когда в центре зала стоит красавец следователь?

— Мисс Марпл, — тихо хмыкнул Макеев. — Вот что я тебе скажу: пока другие бабки в огороде кабачки растят, эта детективы читает, сейчас она вам быстренько расскажет, кто убийца!

— Дворецкий, надо полагать, — отозвалась Анна.

— Мы рассматриваем и такую версию, — кивнул Леон. — Поэтому мы и попросили вас собраться вместе, дать показания одновременно, чтобы вы дополнили их.

— Как-то это непрофессионально! — хмыкнул мужчина лет пятидесяти. Бледность и глаза навыкате делали его похожим на сушеную воблу. — Только время мое зря тратите!

— Вася, ты вообще молчи! — заявила Антонина Павловна. — Тебе сейчас дергаться нельзя, ты из нас всех — главный подозреваемый!

— Почему это? — возмутился мужчина-вобла.

— Так ты их терпеть не мог и не скрывал этого!

— Ну и что? Я из-за этого убил бы Машку и увел куда-то слепого мальца? Да щас!

О конфликте Василия Богачева и Гордейчиков Анна как раз знала. Когда от Богачева решила уйти жена, замученная постоянными придирками и клиническим занудством мужа, Мария была первой, кто ее поддержал. Василий, естественно, решил, что это она во всем виновата — кто угодно, только не он. Якобы Мария сбила его супругу с пути истинного и заставила забыть, какой поразительный мужчина ей достался.

Это соседский конфликт — но это не повод для убийства, тут Василий прав.

— Вообще, что я, что я? — громыхал Василий. — Спросите, вон, наркоманов, они здесь самые подозрительные!