Влада Ольховская - Дом мистера Кристи

Мог ли он жить без нее? Вряд ли. Особенно под градом вопросов со стороны родственников, которые хотели знать, куда исчезла его жена. Поэтому Эванс сам сознался полиции.

Но обвинил он не Кристи, а самого себя, сказал, что он достал для Берил микстуру, которая должна была прервать беременность. Однако Берил умерла, и он, испугавшись, спрятал ее тело в канализацию у дома.

— Скорее всего, этому научил его Кристи, — уточнила Анна. — Ставка делалась на то, что это было не предумышленное убийство, а случайное, ну и статья за аборт добавляется, но она, в сравнении, уже не кажется такой страшной. Полиция выехала на Риллингтон-Плейс, однако в канализации тело не нашла. Я тебе больше скажу: чтобы сдвинуть люк и добраться туда, потребовались усилия трех взрослых мужчин. Уже намек на то, что Эванс несет ерунду, но этот намек проигнорировали. Провели обыск, однако не по правилам, абы как, потому что виновный уже казался очевидным. В одной из построек за домом нашли тела Берил и Джеральдины.

Вот тогда Тимоти Эванс узнал, что его дочь тоже мертва. К тому же, ему, скорее всего, сообщили, как именно была убита его семья. Теперь уже и речи не шло о несчастном случае во время аборта — обеих жертв задушили.

С глаз Тимоти спала пелена, он больше не пытался защитить Джона Кристи. Напротив, он прямым текстом указывал, кто убийца. Но было слишком поздно: и полиция, и толпа назначили виновного и не собирались отказываться от удобной версии.

— На том суде они отлично подходили на карикатурные роли плохого парня и хорошего парня, — пояснила Анна. — С одной стороны — Тимоти Эванс, который заикается, путается, не может трех слов связать. С другой стороны — Джон Кристи с его вечно тихим, вкрадчивым голосом, вежливой улыбкой и абсолютно внятными показаниями. Кому из них поверят скорее? К тому же, Кристи к суду натаскал свою жену, обучил ее давать показания. Она не знала об убийстве, поэтому поверила мужу, когда он говорил, что это Тимоти задушил Берил и девочку.

— Но зачем это Эвансу? — поинтересовался Леон. — Мотив какой?

— Да все тот же: нежелательная беременность. Они с Берил и раньше ссорились, в основном из-за безденежья. Кристи указывал на то, что Тимоти просто сорвался, когда узнал, что Берил ждет второго ребенка, избил ее и задушил.

— И изнасиловал?

— Это подходило образу сумасшедшего чудовища, которым выставляли Тимоти Эванса. Не забывай: он ведь потом якобы убил свою маленькую дочь. Это было куда более шокирующим преступлением, чем изнасилование жены. Его считали виновным с самого начала, остальное было лишь постановкой, соблюдением необходимых условностей. Чтобы ты понимал, как плохо велось расследование… Могилы, в которых Кристи закопал Рут Фуерст и Мюриэл Иди, были неглубокими, за годы их размыли дожди, порой в сад пробирались собаки. Так получилось, что потемневшая от времени бедренная кость подпирала теперь садовую изгородь. Бедренная кость человека, Леон! Да, издалека ее еще можно было принять за ветку из-за грязи. Но один внимательный взгляд — и любому человеку, даже далекому от медицины, все станет ясно. Только вот внимательного взгляда не было. В маленьком дворике при доме номер десять царил феерический бардак, никто за этим садиком не ухаживал годами, там накопились горы мусора. Полицейским не хотелось копаться в этом, и они просто прошли мимо костей, так ничего и не заметив. Как, впрочем, и все остальные жители дома номер десять. Вот тебе очередное доказательство: люди видят то, что хотят видеть, что им удобно и выгодно. На остальное очень просто закрыть глаза.

Она не сомневалась, что Леон понимает ее — чувствует то же, что чувствовала она, когда впервые изучала дело Эванса. От этого становилось чуть легче.

— Это было не единственным, что упустила полиция, — продолжила Анна. — Изначально Эванс понятия не имел, как была убита его жена и где труп. Но это списали на попытку запутать следствие. Его адвокаты тоже не сидели без дела, они раскопали прошлое уважаемого господина Кристи и указали на него суду. Мол, смотрите, у мистера Кристи были аресты, а у мистера Эванса — нет. Мистер Кристи проявлял агрессивное поведение, а мистер Эванс — нет. Мистер Кристи уже отсидел срок за избиение женщины, а мистер Эванс — нет. У мистера Кристи вообще ходок хватает, а мистер Эванс ни разу не нарушал закон. Разве это ничего не значит?

— Но не значило?

— Не для суда. Говорю же, там все решили почти сразу. Эванс не был преступником, но он выглядел преступником. Этого оказалось достаточно, его признали виновным и приговорили к повешению. Очень скоро приговор был приведен в исполнение.

Когда она изучала дело Эванса, страшнее всего было представлять, что чувствовал на том суде Тимоти Эванс. Он знал, что не виноват. Он знал, кто виноват! Убийца его семьи сидел прямо перед ним, наглый и уверенный, но все остальные отказывались это замечать. А у Тимоти просто не хватало слов, чтобы выразить свою боль, злость, обиду. Слова его не слушались, они всю жизнь плохо ему подчинялись, зато у мистера Кристи они текли рекой. Суд даже похвалил его за спокойный, детальный рассказ.

Какая красивая ложь!

Эванс, пожалуй, отчаялся еще до того, как взошел на эшафот. Уже в том зале суда он видел, что весь мир против него. Справедливости нет, надежды нет… А вот Кристи торжествовал. Он наверняка был среди толпы, которая собралась, чтобы услышать объявление о казни Тимоти Эванса. Он выиграл, обманул всех! Правда, из-за информации, обнародованной адвокатами Эванса, он лишился работы, но это было мелочью. Смертная казнь прошла мимо него и забрала другого, а работа… Тогда Кристи казалось, что все у него будет, все наладится. Раз он обманул систему, значит, он непобедим!

Если бы при рассмотрении дела Эванса хоть кто-то в полиции или суде позволил себе сомнение, занялся настоящим расследованием, вину Джона Кристи несложно было бы доказать, и жертв у него было бы вдвое меньше. Но история не дает права на исправление ошибок, даже самых страшных.

— Да уж, облажалась судебная система старушки-Британии, — вздохнул Леон.

— Ты не представляешь, насколько! Даже когда Кристи разоблачили, Эванса оправдали не сразу. Хотя мнение толпы меняется легко — флюгер повернулся под порывом нового ветра. Все громче говорили о том, что вряд ли под одной крышей одновременно жили два душителя. Но поначалу суд отказывался реабилитировать Эванса, потому что это означало бы признание собственной несостоятельности. Хотя сделать это все-таки пришлось. Эванса оправдали посмертно, его случай, вопиющий во всех отношениях, объединили с еще несколькими такими же делами и в шестьдесят пятом использовали для отмены смертной казни. Иными словами, настоящей справедливости Тимоти Эвансу пришлось ждать пятнадцать лет.