Тэйлор Адамс - Поле зрения

– Пожалуйста, не делай этого!

– Я должен!

– Нет!

Над головой грянул гром. Лачуга зашаталась и заходила ходуном. Пальцы Джеймса сомкнулись на дверной ручке.

– Я люблю тебя, Эль.

– Замолчи!

– Пять секунд…

– Я тебя люблю!

– Заткнись! – Шмыгая носом, она ловила воздух ртом, и между вдохами слышался ритм ее пульса. – Ты что, не понимаешь? Я с тобой! Я готова! Будем следовать твоему сумасшедшему плану и с ними со всеми расправимся. Только скажи, что мне делать.

– Возьми ее за руку, – приказал помощнику Тэпп. – И держи.

– Подожди! – крикнул Джеймс и потянул дверь, но она не открылась.

Коал сопел, сражаясь с рацией, и никак не мог справиться. Шуршащие движения, прерывистый вздох.

– Держи же, черт тебя возьми! – рассердился Тэпп.

– Подожди! Я выхожу. – Джеймс сильнее дернул дверь. Она стукнула, звякнула, но ее что-то держало.

– Джеймс! – крикнула жена.

Он вспомнил о засове, рывком открыл, и ржавый скрип отразился двойным эхо в его переполненных кровью барабанных перепонках. Слишком поздно, слишком поздно, нет времени. Схватился за ручку обеими руками, выдохнул сквозь зубы и дернул. Дверь проскребла по полу и тяжело, увесисто, как банковский сейф, настежь открылась, обнаружив за собой темноту.

И Сватомира.

Он стоял на пороге, как горгулья. Высокий, широкоплечий, в лоснящейся от воды и крови штормовке, распространяя изо рта запах кофейных зерен. Ладонь протянута вперед, словно он готовился взяться за ручку, когда Джеймс открыл дверь. Свет фонаря очертил скулы, превратив лицо в отвратительную личину – глаза ввалились и смотрели, не мигая, губы ухмылялись. Двойной всполох молнии осветил его, и стало заметно, насколько сегодняшняя кровопотеря обесцветила кожу, превратив ее в нечто бледное и дряблое, как мясо дохлой устрицы.

Борьба за рацию затихла, и Эль прошептала:

– Дорогой, если ты скажешь, что у тебя есть план, как его убить, я тебе поверю.

Тэпп выстрелил.

Ресницы Тэппа трепетали у стекол оптики, когда он передергивал затвор: потянул вверх и к себе, толкнул вперед и вниз. Женщина двигалась неестественно быстро, как в ускоренном воспроизведении записи камер видеонаблюдения. Вскочила с криком, ошарашив Коала, и треснула его головой в зубы. Помощник зажал ладонями рот, а его широкополая шляпа отлетела в сторону, словно колпак с колеса. Женщина извернулась и с наручниками на запястьях и руками на животе бросилась к патрульной машине. Мокрая галька летела у нее из-под ног, женщина дернулась, однако продолжала бежать.

«Ничего не скажешь, девица что надо», – проворчал Тэпп. Его «черный глаз» был еще не до конца обнулен. В атмосфере бушевал вихрь, канал ствола охладился, снаряженные вручную патроны были из январской партии (правда, с новыми капсюлями), возникло много новых неизвестных. Разве можно рассчитывать, что в подобных условиях каждым выстрелом поразишь цель? К тому же движущуюся. Он промазал. Но промахнулся менее чем на метр. Зато теперь знал, какую делать поправку на ветер – три щелчка влево.

Женщина, как гимнастка, нырнула в открытую водительскую дверцу и исчезла за темным ветровым стеклом. Помощник Коал преследовал ее, прижимая один локоть к челюсти и нащупывая другой рукой казенный «глок-17» на бедре. Теперь она в его руках.

Можно сказать, сейчас пробьет дырку в ее талоне предупреждений (ха-ха-ха!).

Эль шлепнулась на водительское место на живот. В машине было темно, стекла залепил дождь, от липких сидений остро пахло отбеливателем. Запах напомнил ей душ на стадионе, где что-то могло быть одновременно отвратительно замаранным и тошнотворно отмытым. Она приподнялась на локте и увидела на центральной консоли полицейский компьютер с голубым монитором и грязной клавиатурой без клавиши пробелов. Бросила взгляд на замок зажигания. Ключей не было.

– Я тебе покажу, стерва! – Помощник шерифа подбегал к машине.

Эль не сомневалась, что сейчас умрет: либо от пули, либо от удушья. Это не страшно – по крайней мере, она уйдет из жизни не на коленях. В голове пульсировала боль, по лбу из раны, оставленной на макушке зубами врага, стекала струйка горячей крови. Как же в кино бодают головой противника? Неужели она сделала что-то не так? Ей очень больно. Эль ощупывала скованными руками пространство вокруг рулевой колонки, рядом с водительским сиденьем, под старым компьютером. Нужно было найти рацию помощника шерифа. Ведь даже в этом Богом забытом месте полицию должны обеспечивать радиостанциями. Она прокричит в эфир, и ее, может, услышат. Пусть хотя бы кто-нибудь.

– Я тебя убью! – Чавкающие шаги приближались. – Ты выбила мне зубы.

Есть! Передатчик висел на витом проводе. Эль щелкнула клавишей и крикнула в микрофон – никакой реакции. Ни намека на сигнал. Он вообще-то включен? Обрезиненные кнопки на консоли служили для выбора предустановленных частот. Над ними располагался жидкокристаллический экран, но он был примитивным, как в дешевых калькуляторах, и в темноте Эль не могла прочитать показания. Ощущая растущий страх, попробовала нажимать наобум слева направо, однако ничего не добилась.

– Повернись, стерва!

Водительская дверца со скрежетом распахнулась, и на спину Эль обрушился холодный душ. Она охнула, перевернулась и в завесе дождя увидела помощника шерифа. Левой рукой, крепко сомкнув на подбородке пальцы, он поддерживал ушибленную челюсть, правой шарил в набедренной кобуре. Но оружия в ней не было.

Не было, потому что им завладела Эль. И теперь держала в руках маленький черный автоматический пистолет и целилась в него. Она выхватила его из кобуры пятнадцать секунд назад после того, как боднула помощника шерифа головой. Эль помнила устройство кобуры, и ей помогло то, что кобура Коала была почти такой же, как у Глена Флойда.

Его глаза полезли из орбит. Эль задержала и без того угасающее дыхание и выровняла оружие. Дождь усилился.

– Дурацкая у тебя шляпа, – процедила она сквозь зубы.

Помощник шерифа торопливо задрал штанину и потянулся к потайной кобуре на лодыжке. Но Эль оказалась быстрее и выстрелила Дуги Хаусеру в шею.

Джеймс потянул на себя дверь в тот момент, когда за нее взялся незнакомец. Он не понял, что произошло в следующую секунду, но еще через мгновение прищемил пока не захлопнувшейся дверью толстые пальцы Сватомира, и они судорожно подогнулись в костяшках, как лапы подыхающего паука. Великан прошипел, как тогда, когда Джеймс ударил его ножом. Отвратительный холоднокровный звук, вобравший в себя все, что Джеймс ненавидел в змеях жены. Судорожный вдох и новый шипящий выдох сквозь зубы. Джеймс что-то проорал ему через дверь, но что именно, не запомнил.

Сватомир отпустил дверь, и она со стуком захлопнулась. Джеймс поспешно задвинул засов и, пошатнувшись, отступил назад. Подошвы взвизгнули на мокром от дождя полу. Новый раскат грома потряс стены и заглушил рык великана, а когда гул затих, замолк и он.