Сергей Бабернов - Возвращение

«Только бы до баксов не добралась!» — засело у меня в мозгу.

Прохожие поглядывали на нас кто с сочувствием, кто с насмешкой. Милицейский патруль тактично отвернулся, заметив сеанс предсказания. Я зачарованно смотрел, как смуглая ладошка юркнула в мой внутренний карман и вытянула четыре оставшихся портрета второго президента США.

— Ну, и долго тебя разводить будут? — услышал я.

Рука цыганки застыла. Я повернул голову. Рядом стоял высокий, широкоплечий парень. Длинные тёмные волосы, нос с горбинкой. Правое веко слегка подёргивалось, отчего его карие глаза казались безумными. Он тряхнул волосами:

— Положи, где взяла!

Доллары вернулись на место.

— Всё забери! — лепетала цыганка. — Не нужно от тебя ничего! Уходи только! — она выглядела испуганной, только смотрела почему-то на меня, а не на неожиданного заступника. — Уходи подальше, Христом Богом молю!

— Остальное! — незнакомец кивнул на тряпичный куль.

Цыганка сунула мне пачку сторублёвок и бросилась бежать, лавируя между прохожими, подобно хорошему горнолыжнику на сложной трассе.

— Так с ними и надо, сынок! — одобрил пожилой мужчина. — Отбились от рук. Работать не хотят.

— Валил бы ты отсюда, дед, — беззлобно ответил спаситель моих финансов. — Цирк кончился.

— Ты как разговариваешь, хулиган?! — возмутился пенсионер. — Да я тебе…

— Сказано — отвали.

Пыхтящий старик поплёлся прочь, бормоча что-то о молодёжи.

— Спасибо вам, конечно, — произнёс я. — Но зря вы с ним так.

— Когда тебя обували — он в сторонке стоял, а теперь подскочил. Стервятники!

— Даже не знаю как вас…

— Потом поговорим, — перебил незнакомец. — Этот Нострадамус из Марьинского табора инквизиторов ведёт.

Я проследил за взглядом парня. Цыганка возвращалась. Уже без младенца, но с двумя патрульными.

— Менты у них крышуют, — скривил губы парень. — Давай-ка ноги уносить. Не то нам такое предскажут…

Я никогда не считал себя низкорослым, но незнакомец оказался выше чуть ли не на голову. Тем не менее, я мог только подивиться его умению растворяться в толпе. Я едва поспевал за скользящей тенью. Его никто не замечал. Зато я чувствовал себя голым посреди Первомайской демонстрации. Казалось, взгляды всей площади прикованы именно ко мне. Оглядываться я не решался, уже чувствуя между лопаток удар каучуковой дубинки и крепкий милицейский ботинок на копчике.

Мы проскочили несколько подземных переходов, пересекли бесчисленное количество грязных двориков и оказались… С противоположенной стороны вокзала. У платформ Курского и Горьковского направления.

— Теперь пусть поищут, — хмыкнул незнакомец. — Много она у тебя вытянуть хотела?

— Пятьсот.

— Пятьсот «зелёных»? План «Перехват» объявлять не будут, но поостеречься стоит, — он на мгновение задумался. — Действуем так: спускаемся вниз — подземные менты с уличными в делах бизнеса не контактируют, проскочим в метро, а там — прости-прощай! Разбежимся каждый к себе.

— Мне вроде некуда бежать.

— Бомж?

— Из дома ушёл.

— Очень вовремя! И перекантоваться не у кого?

— Не хотелось бы обнаруживать себя. Понимаете у нас с моей… гм… Не важно. Не у кого. Может быть, вы могли бы… Я заплачу.

Он смотрел на меня минуты три, потом вдруг расхохотался.

— Дело в том, приятель, — он вытер слезящиеся глаза, — что я тоже вроде как из-под венца сбежал… И тоже… гм…

— Почему вы решили…

— Прекрати выкать! Меня зовут Сид. Запомнить просто.

— Очень приятно, Сид. Я — Александр. Так почему вы… ты решил, что я…

— Это твои проблемы, парень! Тебе, действительно, не у кого переночевать?

— Есть один приятель. Хотя…

— Попытка, не пытка. Двигаем к телефону

Я удивлялся Сиду. Он шёл так, словно ничего не случилось. Я, по правде говоря, переставал дышать даже перед форменными фуражками носильщиков. Что это? Ужас перед представителями власти? Реакция мухи, случайно влетевшей в дом? Сколько ни кружи — всё равно прихлопнут. Повезёт — сдохнешь, попав между рамами или наглотавшись «Дихлофоса». Мы все мухи. Это я понял семнадцать лет назад. Перед пауками и прочими хищниками мы виноваты уже лишь потому, что появились на свет и осмеливаемся жужжать.

— Номер помнишь? — Сид остановился перед прозрачной кабинкой.

Я полез за записной книжкой, и только тут вспомнил из-за чего всё началось. Сигареты.

— У тебя закурить не будет?

Левая бровь парня изогнулась. Он пробежался по многочисленным карманам кожаной куртки. Я с надеждой смотрел, как Сид застёгивает, расстёгивает массивные молнии.

— Пустой, — сообщил он, завершив поиски в карманах коричневых кожаных штанов. — Самое смешное — я шёл за сигаретами, когда твои проблемы заметил. Значит так, — мой новый знакомец оказался на редкость деятельным человеком. — Я иду за куревом, чего-нибудь ещё прикуплю. Для релаксации, так сказать. Ты пока звони. Карта есть?

Мы одновременно запустили руки в карманы и достали телефонные карты. Усмехнулись.

— Ладно, действуй! — Сид растворился в толпе.

Я перелистывал книжку: Аркадий Яковлевич, Владимир Борисович, Гена, Даша. Всего семь цифр отделяло меня от сносного ужина и тёплого жилья. Но… Я познакомился с ними, благодаря несостоявшейся супруге. Моё бегство уже достояние гласности, и если кто-то из них согласится помочь, то сразу же наберёт другой номер. Номер, который до сегодняшнего вечера я считал своим. Номер, от которого я отказался.

Данила. Может быть он. Человек, занимающийся переводами для слепых, не должен быть болтливым. Его тоже считают странноватым. Вдруг да найдём общий язык?

Я медленно набрал номер. Длинный гудок. Второй. Я почувствовал облегчение. Скорее всего, нет дома. Для очистки совести — третий. Четвёртый. Ну, и последний для круглого счёта. В трубке что-то щёлкнуло.

— Алло? — переводчик азбуки Брейлля сидел дома и слушал музыку. Я чётко различал знакомую мелодию.

— Данила, это я. Саша.

— Ты? Ну наконец-то, старик! Что случилось? Татьяна все телефоны оборвала. Уже в морги обращаться хочет. Ты где?

— Я ушёл из дома, — мысль о ночлеге отпала сама собой. Я не вешал трубку, чтобы вспомнить название звучащей на заднем плане музыки.

— Ты с ума сошёл, старик? Вы поругались? Брось! Она уже обо всём сожалеет. Раскаи-вается, если хочешь. Давай, я ей позвоню, а ты подъезжай. Посидим. Поговорим.

— Позвони и передай, что деньги я отдам чуть позже, — проклятие, название никак не хотело вылезать из глубин памяти.

— Какие деньги? Она из-за тебя волнуется! Ты забыл с кем у тебя завтра встреча? Ему понравились рукописи! Это же успех!

— Я отдаю Татьяне все права на публикацию, — Мусоргский! Точно Мусоргский!

— Идиот! Ты же без неё ноль! Она тебя из грязи вытащила! Писать заставила! Прекрати дурить! — рассеивающий мглу распалился не на шутку. — Приезжай немедленно! Слышишь!