Джесс Райдер - Не ищи меня

– Ты весь день сидела дома? – спрашивает он. Я киваю, и он цокает языком. – Пойдем прогуляемся. Здесь недалеко, по полю.

Я позволяю ему вывести себя из квартиры, и мы спускаемся на лифте, по-прежнему держась за руки и отпуская друг друга, только чтобы выйти из подъезда. Рука в руке идем по полю, и он рассказывает мне, как прошел день. К своему удивлению, я чувствую себя так, будто это нормально. Нормально и правильно.

Больше в этот вечер ничего не происходит. Мы сидим, не касаясь друг друга, на разных концах дивана – как обычно – и смотрим телевизор, словно семейная пара. Когда заканчивается прогноз погоды, Крис говорит, что устал после барбекю и хочет лечь. Я жду, пока дверь в его комнату не закроется, потом иду в собственную. Я слишком много спала днем, поэтому долго не могу заснуть, но, когда засыпаю, мне снятся хорошие сны, и хотя я не вижу в них Криса, я знаю, что он там присутствует.

Что-то изменилось за ночь, потому что утром в квартире совсем другая атмосфера. Мы обмениваемся легкими полуулыбками, передвигаясь между чайником, холодильником и тостером. Наши руки задевают друг друга, когда мы тянемся за маслом или достаем с полки чашку. Наши взгляды встречаются. Я чувствую, будто зарождается что-то новое. Медленно, осторожно. Не произнося ни слова, Крис попросил меня остаться насовсем, и я так же молча согласилась.

Проходит несколько недель, и я чувствую себя необъяснимо счастливой. На очередном сеансе с Линдси она замечает это, едва я захожу в комнату, и говорит, что у меня «прорыв». Иногда это случается безо всякой причины, зачастую – когда меньше всего этого ожидаешь, говорит она. Мозгу надоедает ходить по одной и той же дорожке, двигаться по одной и той же траектории между нейронами. Он решает проложить новый путь через поле свежей травы. Когда я говорю, что не в настроении обсуждать аварию, она не возражает, даже заявляет, что это отличные новости.

– О чем вы тогда хотите поговорить? – спрашивает она.

Она как будто всегда знала, что в моей истории не все так просто, что я не раскрываю самого важного. Я колеблюсь. Может, пришло время рассказать? Вернуться к началу страницы? Но нет, не думаю. Вместо этого я рассказываю ей о Крисе, о том, как ценю его дружбу, и о том, что, возможно, мы движемся к чему-то большему.

– К чему? – спрашивает Линдси, прекрасно зная ответ.

В следующую среду он просит меня идти домой без него и не готовить на двоих, потому что он встречается с другом. С кем именно, он не говорит, но у меня создается впечатление, что он идет на свидание с женщиной, с которой, возможно, познакомился через Интернет. Возвращаясь с автобусной остановки и размахивая пакетом, где лежит готовый ужин на одну порцию и маленький шоколадный десерт, я подозреваю, что тянущее ощущение у меня внутри не только от голода. Это зернышко чувства, едва давшего побеги, но оттого не менее узнаваемого, и оно беспокоит меня.

Я думала, между нами что-то назревает. Неужели я все неправильно поняла?

Я лежу на кровати и вслушиваюсь, чтобы не пропустить женского хихиканья и пьяного шепота, призывающего к тишине, – доказательств того, что у него гостья. Но он возвращается к десяти, один, и идет прямиком в свою комнату. Либо это действительно был друг, либо свидание не удалось. Возможно, он слишком часто упоминал Господа. Или понял, что женщина, которую он на самом деле хочет, уже находится под его крышей и терпеливо ждет подходящего момента.

Момент представляется в пятницу. Маргарет приглашает всех, кто работает на пятом этаже, на свой шестьдесят пятый день рожденья. Ее муж оплачивает всем выпивку в баре, из угощенья – чипсы, сэндвичи и большой торт.

В длинном, узком банкетном зале собралось человек сорок: коллеги, родные, соседи, друзья по клубу регби. Все если и не знакомы, то когда-то друг друга встречали. Мортон – маленький городок. Я обнаруживаю, что прислушиваюсь одновременно к нескольким разговорам между людьми, которые ходили в одну и ту же школу. Все хорошо проводят время, нет никакого духа соперничества, как в том обществе, где я когда-то вращалась.

Мы стоим группками разной величины, перекрикивая музыку 60-х, ревущую из крошечных колонок на стене. Никто пока не танцует, но как только внутри нас окажется больше алкоголя, мы начнем. Крис ненавязчиво проявляет внимание: приносит мне выпивку и извиняется взглядом, когда разговор заходит о бывших спортивных достижениях и старых учителях.

Я замечаю за собой, что неотрывно гляжу на него, восхищаюсь его профилем, тем, как вьются волосы вокруг его ушей, какой у него подтянутый живот по сравнению с другими мужчинами его возраста в комнате. Он далеко не так красив, как Ники; при взгляде на него мои внутренности не трепещут, пальцы на ногах не горят от желания. Но нельзя позволять своим мыслям двигаться в том направлении. Никогда уже не будет второго Ники – моей первой любви, моей половинки, человека, которому я отдала свою девственность. Вряд ли кто-нибудь поверил бы, что, дожив до сорока трех лет, я занималась любовью всего с одним мужчиной. Но я никогда больше не увижу Ники. Так что же мне теперь, хранить целомудрие всю оставшуюся жизнь или отпустить себя на волю?

К половине одиннадцатого я начинаю уставать. Ноги болят от долгого стояния, вино ударило в голову. Крис словно чувствует, что мне хочется домой. Он обходит нашу группку коллег и шепчет мне на ухо:

– Возьмем такси?

Я благодарно киваю. Когда мы уходим, я машу Маргарет на прощание, и она заговорщицки поднимает большие пальцы. Конечно, она думает, что мы встречаемся уже несколько недель; она не знает, что сегодня будет наша первая совместная ночь.

Мы не набрасываемся друг на друга в такси и не срываем друг с друга одежду, едва заходим домой. В нашей страсти есть спокойное чувство собственного достоинства, но оттого она не менее волнующа. Я веду его в свою спальню, и, пока мы нежно освобождаем друг друга от одежды, наши тела дрожат в предвкушении.

Не помню, сколько времени прошло с тех пор, как меня в последний раз касался другой человек. И только когда все заканчивается и Крис лежит на мне, целуя мою шею и повторяя, какая я красивая, из глаз начинают течь слезы. Не знаю, почему я плачу: по Джен ли, по Анне или от воспоминаний обо всех тех ужасах, что привели к этой маленькой, краткой радости. Что-то вроде того. Я быстро стираю их тыльной стороной ладони, не желая, чтобы он почувствовал влагу у себя на щеке.

Крис сползает с меня и переворачивается на спину.

– Это было потрясающе, – говорит он, кладя руки за голову.

Я скатываюсь с кровати, встаю и, быстро схватив полотенце, заворачиваюсь в него. Его взгляд следует за мной, пока я огибаю кровать и иду в ванную.