Иван Миронов - Плохая шутка

Он говорил, пытаясь показать горечь, злость и раздражение, но проклятый голос все превращал в бесчувственный набор слов. Словно язык не понимал, как важно его хозяину передать свои эмоции.

Внезапно Денис почувствовал прикосновение к своему плечу. Но вместо страха пришло спокойствие. Злость моментально испарилась, словно что-то ненужное, лишнее.

– Я знаю, Денис, – раздался негромкий детский голос. Очень мягкий, без присущих ребенку высоких нот. Денису пришло в голову, что так мог говорить маленький Иисус, проповедуя слово Божие. – Я все знаю.

Денис не стал оборачиваться. Он знал этот голос, хотя при жизни Леша почти всегда говорил противным, тянущимся, как жвачка, голоском, вызывающим зубовный скрежет у старшего брата.

– Это ты, – еле слышно выдохнул он.

За спиной воцарилось молчание. Денис боролся с желанием оглянуться. Он был твердо уверен, что, если обернется, сон моментально закончится. Ему не хотелось сейчас отпускать установившееся внутри чувство уюта. Чувство дома.

– Помнишь папин «видик»? – спросил младший брат.

Денис кивнул. Конечно, он помнил. Каждый раз, когда он вспоминал про магнитофон, его разбирала злость, обида и, стоило это признать, ревность. Каждый раз, но не сейчас.

Их отец однажды принес домой видеомагнитофон. Он гордо произнес: «Настоящий, японский» и принялся подключать аппарат к телевизору. Маленький Лешка мешался под ногами, а отец весело шутил с ним. Двенадцатилетний Денис, видя, что папа не может подлезть к задней панели телевизора, подошел и предложил свою помощь. «Не лезь», – услышал он в ответ и обиженно спрятался в своей комнате.

Старший брат с трепетом относился к новинке, тем более, что, как оказалось, «видик» папе одолжил на время коллега по работе, уехавший на месяц за границу. Когда мальчик оставался дома один, он брал без разрешения с папиной полки видеокассеты и, затаив дыхание, смотрел фильмы: «Робокоп», «Гремлины», «Рэмбо» – все подряд. Когда же с ним оставался и младший брат, начинались ссоры. Леша требовал включать ему мультфильмы, угрожая, что нажалуется родителям, – старший брат злился, но ничего поделать не мог.

Однажды, после очередной перепалки, Денис все же не выдержал:

– Иди и рассказывай! Достал уже, – он выдернул шнур, соединявший телевизор и «видик», из гнезда. – Мультики ты смотреть не будешь!

И ушел в магазин за хлебом. Когда он вернулся, видеомагнитофон лежал на полу. Темно-зеленый пластиковый мониторчик на лицевой стороне аппарата треснул, кнопка включения валялась рядом. Денис в тот момент пришел в ужас. Через годы он уже перестанет понимать, что в этом событии было такого ужасного, но тогда мальчику, которому месяц назад стукнуло двенадцать, ситуация показалась совершенно безвыходной.

Он бросился к разбитому устройству. Дрожащими руками попытался вставить выпавшую кнопку в пазы, но ничего не выходило. Он бросил кусочек пластмассы и принялся вправлять треснувшее стеклышко. Но тонкая полоска трещины никуда не делась. Тогда он вновь схватил кнопку. Когда через десять минут домой вернулись родители, двенадцатилетний Денис так и сидел на полу рядом с видеомагнитофоном.

Отец и мать не стали разбираться, кто виноват. Так уж сложилось в семье, что Денис нес ответственность за все. Разбитые тарелки, испачканные обои, беспорядок в комнате детей – никто не спрашивал, что произошло. Денис получал дозу молчаливого презрения, спрятанного за спокойствием, и затем некоторое время родители игнорировали его существование, полагая, видимо, что это научит его быть более ответственным. Отец никогда не порол Дениса, но молчание было во много раз хуже телесного наказания. Мальчик чувствовал себя чужим, брошенным. И за это люто ненавидел младшего брата – баловня.

– Помню, – спокойно проговорил Денис. – Из-за тебя они со мной неделю не разговаривали. Не то чтобы я много потерял без их внимания, но все же…

Леша (а может быть, это был вовсе не Леша, а лишь воображение Дениса) выдержал паузу, словно ожидая продолжения, а затем произнес тем же самым, не по годам умудренным, голосом:

– Возможно, все было немного иначе, чем ты себе представляешь. Может быть, твой младший брат сделал это не специально. Может, он просто хотел посмотреть то, что смотрел ты. Ведь, возможно, младший брат очень любил тебя и во всем хотел быть на тебя похожим. И нужны ему были не мультфильмы, а старший брат рядом. Может быть, он просто не умел выразить свои чувства. Ведь он всего-навсего ребенок.

– Вранье! – воскликнул Денис.

В душе его творилось нечто невообразимое. Целый каскад чувств: злость, боль, отчаянье, тоска – держали его за горло крепкой хваткой. Он уже не понимал, сон это или явь. Кладбище, невидимый четырехлетний мальчик, знакомый, и в то же время незнакомый, голос – все как будто стало реальным, осязаемым. Даже цвета приняли свой естественный вид.

– Вранье! – еще раз прокричал он.

Где-то вдалеке закаркал потревоженный ворон. Денис вскочил и резко обернулся, чтобы сказать это еще один, третий, раз в лицо Леши, но окружающий мир вдруг поблек, став мутным пятном, и Денис проснулся.

Он чувствовал себя лучше. Не намного, но все же у него появились силы встать и приготовить себе скромный завтрак – яичницу и кофе. Почуяв запах жарящихся яиц, Денис понял, насколько голоден. Он набросился на завтрак и уничтожил его в считаные секунды. Горячая пища еще чуть-чуть оживила его. Треск в голове снизился до тихого, хоть и раздражающего, туканья. Горло после кружки горячего черного кофе на время перестало беспокоить его.

Теперь, когда его голова соображала гораздо лучше, он вернулся к мысли о том, что Анкудинов вчера не прервал разговор Дениса с Сажиным Олегом Сергеевичем. О том, что, по всей видимости, Анкудинов не мог его видеть и слышать. И даже если это окажется всего лишь совпадением, выбора у Дениса не оставалось. Нужно было использовать полученное знание.

В его голове возникла одна мысль. Еще смутная и бесцельная, но это было уже лучше, чем ничего. С чего-то ведь нужно было начинать.

Бросив грязную сковородку в раковину, он вернулся в комнату. Там он поднял сотовый телефон и, посмотрев на экран, обнаружил надпись: «У вас 5 пропущ. вызовов». Вверху экрана светился перечеркнутый мегафон. Он даже не помнил, что выключил звук у телефона. Видимо, больной организм на время отстранил от руководства мозг и стал принимать решения самостоятельно. И Денис был рад, что отключил звук. Звонок мог прервать его сон, где он впервые после стольких лет услышал голос своего младшего брата.

Денис разблокировал телефон и посмотрел на экран. Все звонки были от Ланы.

Услышав встревоженное «Алло» в трубке, он облегченно вздохнул. Он был не один.