Сью Фортин - Сестра! Сестра?

После отъезда Леонарда проходит всего минут двадцать, и тут одновременно являются полицейские и Люк.

– Привет, – говорит он. – Вот, нашел в коридоре. Они, конечно, мало похожи на традиционный букет, который муж должен дарить жене.

Сердце у меня легонько, но радостно подпрыгивает. По одной этой фразе я понимаю, что у нас с Люком все будет хорошо.

– Не бойся, ты прощен, – с улыбкой киваю я.

Он с ответной улыбкой целует меня в макушку и пристраивается рядышком на кровати. Берет мою ладонь в свою и смотрит на посетителей в форме:

– О чем вы хотели поговорить с моей женой?

– Тем вообще-то несколько, – отвечает констебль Эванс. – Прежде всего, миссис Пиппа Стент снимает обвинения по поводу своей машины.

– Ясно, спасибо. Это хорошо.

– Да. Мы не можем точно идентифицировать по видеозаписи, кто именно купил краску в автосервисе. На подозреваемой надета бейсболка, а миссис Стент утверждает, что это не вы. Она высказала предположение, будто камера зафиксировала вашу… э… мисс Манро, но в сложившихся обстоятельствах продолжать расследование не в наших интересах.

– Пиппа остыла, – вставляет Люк. – Я с ней сегодня поговорил. Она навестит тебя через пару дней.

– Нам нужно уточнить некоторую информацию насчет аварии возле дома, но, насколько я понимаю, это станет частью нового расследования, так что мои коллеги из уголовного розыска побеседуют с вами в другой раз.

– Это все?

– Да. Мы скоро с вами свяжемся. Коллеги из уголовного розыска будут очень благодарны, если вы пока не станете покидать Великобританию.

– Конечно.

– Спасибо. Тогда мы пойдем.

Эванс с Дойлом отбывают, и мы с Люком остаемся одни.

– Я ужасно рада тебя видеть, – говорю я.

Люк здесь, какое облегчение…

– Я примчался сразу после звонка Леонарда. Он все мне рассказал. Прости, что я не верил тебе насчет Элис, то есть Марты.

– Как мама? Я подозреваю, что Леонард чего-то недоговаривает.

– Буду честен, – кивает Люк. – Ей тяжело.

– Я хочу домой, к маме. И к девочкам. Как они?

– Девочки заночуют у Пиппы. Знаю, ты горишь желанием их обнять, но дома сейчас не лучшая обстановка. Твоя мама очень горюет.

Тут не поспоришь.

– Хорошо. Но завтра я с ними увижусь, в любом случае. – Я опускаю глаза на наши сплетенные руки. – Люк, у меня к тебе вопрос.

– Зловещее начало, – вздыхает муж.

– Я верю, что ты не спал с Мартой, и прошу прощения за свои обвинения.

– Но?.. Ведь есть какое-то «но»?

– Том показал мне фотографию, где вы с Мартой возле моря. Обнимаетесь. Целуетесь.

Люк по-настоящему растерян.

– Честное слово, Клэр, я никогда не целовал Марту. Никогда. Не представляю, где Том раздобыл такое фото.

– Хорошо. Я тебе верю. Мне просто нужно было убедиться.

– Но откуда фото? Я бы хотел на него взглянуть.

– Оно в ноутбуке Тома. «Фотошоп», наверное. Я просто хотела услышать подтверждение от тебя.

– «Фотошоп»? Том вечно возился с компьютерами и фотоаппаратами, так что я не удивлен. Но зачем он тебе это показывал?

– Мечтал насолить. Бог с ним. Том нам больше не навредит. – Не знаю, кого я хочу убедить, себя или Люка.

Я целую мужа и с наслаждением принимаю ответный поцелуй. Давно мы так не целовались…

– М-м-м, по-моему, вам срочно пора домой, миссис Теннисон, – с ухмылкой констатирует Люк.

Как же я по нему скучала! Слава богу, он вернулся.

Люк помогает мне натянуть очередной комплект чистой одежды, мы целую вечность ждем выписки и наконец покидаем палату.

– Я хочу заглянуть к Марте, – сообщаю я.

– По-моему, не лучшая идея, – возражает Люк. – Подожди пару дней, пока пыль осядет, а?

– Нет. Сейчас. Я хочу знать точно, где Элис. – Я не могу говорить «тело Элис», хотя в глубине души понимаю, что отныне речь пойдет только о нем. – Ее нужно поскорее найти.

Люк гладит меня по голове, заглядывает в глаза.

– Это выяснит полиция. Тебе не обязательно.

Я с грустной благодарной улыбкой кладу свою руку поверх его.

– Я понимаю, но мне нужно найти себе дело, чем-то себя занять. Мне страшно останавливаться, я тогда просто рухну. Я не найду покоя, пока Элис не упокоится.

Мы поднимаемся на лифте на один этаж и идем к палате, куда вчера вечером перевели вышедшую из критического состояния Марту. Повернув за угол, мы обнаруживаем суету в коридоре. В палату слева вбегает медсестра, закрывает двери, но я успеваю заметить внутри еще нескольких медиков. Оттуда долетают уверенные, пусть и взволнованные, распоряжения. Другая медсестра выскакивает из палаты и хватает тележку с дефибриллятором.

Я смотрю на доску за сестринским постом, там указано, кто где лежит. Проглядываю имена. «Кендрик Элис – палата 3». Веду глазами по номерам палат. Ноги влекут меня вперед, Люк держит мою руку. Суета происходит в третьей палате.

Я стряхиваю руку мужа, кидаюсь к двери, распахиваю. Медбрат делает Марте искусственное дыхание. Она лежит на полу, рядом белая хлопковая простыня. На конце простыни – петля.

Я зову Марту по имени. Медбрат оборачивается и спроваживает меня в коридор, к Люку.

– Сюда нельзя! Не входите!

Дверь захлопывают, у меня подкашиваются колени, и я падаю в объятия мужа. На пятачке возле сестринского поста стоят несколько кресел, где ждут посетители. Люк усаживает меня.

– Она хотела повеситься, – в недоумении говорю я. – Почему?

Я думала, Марта способна на что угодно, но уж точно не на самоубийство. Я считала ее эгоисткой, безжалостной и бессовестной. Похоже, я заблуждалась.

У американских властей уходит около недели на то, чтобы найти Элис, и еще четыре дня на то, чтобы провести анализы ДНК и подтвердить ее личность. Могила, как назвал полицейский неглубокую яму, находилась в густом участке леса, в нескольких метрах от тропы. В двух шагах от Элис постоянно гуляли люди – туристы, наездники, отдыхающие на пляже, – и никто ее не замечал. Мне очень горько – я была совсем рядом, но даже не догадывалась.

И вот я вновь во Флориде, теперь с Люком, мамой и Леонардом; мы приехали проводить Элис в последний путь.

Сначала мы захотели перевезти ее тело домой, в Англию, но в конце концов решили: домом Элис в конечном итоге стала Америка, пусть с этим и больно смириться, а отцом Элис, что бы мы о нем ни думали, был Патрик Кеннеди, и им следует покоиться рядом.

Мама с Леонардом больше не скрывают своих отношений. Я и правда не понимаю, почему они не сказали мне раньше. Я бы не возражала. Я потихоньку свыкаюсь с тем, что Леонард мой отец. Если думать об этом слишком много, то голова идет кругом, поэтому я позволяю мыслям накатывать на меня время от времени и стараюсь в них не углубляться. Это сложно – не в моем характере пускать все на самотек, однако я учусь. Осваиваю новый подход к жизни – подход Люка. Бросать старые привычки нелегко, но у меня начинает получаться. Я даже сократила себе рабочие часы до трех дней в неделю.