Камилла Стен - Мертвый город

– Ты принесешь хлеб? – спрашивает она Роберта, остановившегося рядом с ней. – И масло, и сковороду.

Роберт удаляется и, вернувшись со всем необходимым, помогает Эмми приготовить еду. Я по-прежнему слегка дрожу, но при виде того, как жизнь идет своим чередом, постепенно начинаю приходить в себя. Солнечные лучи греют сквозь куртку, и тонкая прослойка облаков у горизонта скорее подчеркивает чистоту неба.

Когда мы садимся есть, Макс спрашивает о планах на день.

– Нам надо до конца разобраться с церковью. Я хотела бы, чтобы мы закончили разведку и поснимали немного внутри, – говорю я. – И еще у нас дом священника. А потом посмотрим, сколько останется времени.

– Работаем парами? – спрашивает Макс, но прежде чем я успеваю ответить, в разговор встревает Эмми с набитым бобами и хлебом ртом.

– Я остаюсь здесь.

Роберт удивленно смотрит на нее.

Эмми впивается взглядом в меня и говорит:

– По-моему, кому-то стоит остаться с Туне. А я все равно хотела просмотреть накопившийся у нас материал и набросать более подробный производственный план на следующие дни.

Ее взгляд спокоен. Глаза напоминают зеленые стеклянные шарики.

Следующее мгновение, кажется, длится вечность, но в конечном итоге я киваю. Конечно. А она воздерживается от каких-либо дальнейших объяснений. Мы вполне можем провести разведку и без нее. И, пожалуй, действительно хорошо, что кто-то будет с Туне.

– О’кей, – говорю я.

Придя на кухню, она останавливается в дверном проеме. В груди у нее словно полыхает огонь. Новое ощущение. Она впервые сталкивается с ним, и проходит некоторое время, прежде чем ей удается распознать его.

Безнадежность.

Стаффан сидит или, скорее, лежит, нависнув над столом и обхватив голову руками. Когда он проснется, его будут мучить боли. Проблемы со спиной у него с тех пор, как он стал жертвой несчастного случая, когда ему было чуть больше тридцати; впрочем, пока Эльза массирует ее по вечерам и пока сам Стаффан держит себя в руках, спина ведет себя терпимо.

Он выглядит почти как ребенок, когда лежит вот так. Если б не сильно поредевшие белокурые волосы на макушке, его вполне можно было бы принять за мальчишку. Стаффан по-прежнему высок и строен; лишь маленькое брюшко выдает, что он выходит из формы. Это результат последних месяцев. Он стал есть больше, чем ранее. Да у него, собственно, и нет сейчас других занятий.

Перед ним на столе стоит наполовину пустая бутылка шнапса.

Эльза не знает, где он раздобыл ее. Она не приветствует появление таких вещей в доме, и ему это известно. Она не любит запаха спиртного, будь то от его дыхания или от кожи, и когда Стаффан приходил домой от Петтерссонов, покачиваясь и «благоухая», ему приходилось спать на диване в столовой. Возможно, именно поэтому он даже не пытался подняться в спальню. Во всяком случае, Эльза надеялась, что все обстояло именно так.

Она торопливо бросает взгляд через плечо, на лестницу. Айна еще не проснулась. Эльза даже рада, что нынче дочь спит все утро. Раньше обычно так и бывало, однако в последние недели Айна вставала рано, и даже по воскресеньям, когда ей не требовалось идти в школу. Ей хотелось привести себя в порядок перед богослужением. Судя по всему, она в восторге от нового пастора. И в этом нет ничего странного. Он же такой стильный, а в Сильверщерне не так много других мужчин, кто мог бы привлечь внимание молоденькой девушки…

Эльза подходит к кухонному столу и кладет руку на плечо мужа.

– Стаффан, – говорит она ему тихо.

Он не издает ни звука. Эльза осторожно гладит его по спине и повторяет:

– Стаффан…

Чувствует легкое движение под своей рукой. Он немного приподнимает голову, а потом с тихим стоном отрывает ее от поверхности стола. Проходит несколько секунд, прежде чем его глаза фокусируются на ней, и она видит в них стыд – еще до того, как тот успевает моргнуть.

Стыд, похоже, поселился там навсегда.

Стаффан смотрит на нее. Его глаза красные, он небрит. Выглядит как пьяница. Как Эйнар – когда она находила пастора в церкви и ей приходилось тащить его к нему в часовню, чтобы он мог проспаться.

Эльза ждет, пока пройдет приступ злости. Стаффан весь сжимается под ее взглядом. Но она не обращает на это внимания. Наконец гнев проходит, остается лишь печаль.

– Вставай и ложись в кровать, – тихо говорит Эльза.

Она гладит его по темени. Стаффан поджимает губы и коротко кивает. Его глаза блестят.

Целуя мужа в колючую щетинистую щеку, Эльза чувствует запах перегара. Еще какое-то время смотрит на его стул, пока Стаффан тяжело поднимается вверх по лестнице. Стул необходимо покрасить. Или, точнее, все их. Кухонные стулья у них бирюзовые и блестящие, вызывающие улыбку у всех, кто приходит к ним домой. Это действительно выглядит несколько неожиданно. Как и зеленая входная дверь. Эльза любит пестроту. Будь у нее такая возможность, в их доме все было бы разных цветов – синий, и лиловый, и красный, и оранжевый… Но это выглядело бы просто дико, и поэтому она утоляет свою страсть с помощью ярких пятен – то здесь, то там. Входная дверь. Кухонные стулья. Живые цветы на клумбах весной и летом, блестящие яблоки осенью…

Эльза трогает ногтем шелушащуюся на спинке стула краску. Под ней виднеется серое дерево.

Она просила Стаффана перекрасить их месяц назад. Думала, ему пойдет на пользу, если у него появится хоть какое-то дело. Занятие. Краска у них осталась с прошлого года, и Эльза напомнила ему, где она стоит. Но он так ничего и не сделал.

Такое впечатление, словно что-то в нем погасло.

Эльза закрывает глаза.

Она всегда знала, что надо делать. Даже в самые тяжелые часы понимала, как поступать. Она заботилась о своей матери, когда та умирала, кормила ее супом и держала над горшком, меняла ей пеленки. И никогда не плакала у нее на глазах, поскольку тем самым могла сделать ей только хуже.

У нее всегда находился хороший совет другим. Она считалась человеком, на которого другие могли положиться. Спроси Эльзу, говорили в городе. Если кому-то требовалась помощь словом или делом, или чтобы его просто выслушали, любой мог обратиться к ней. И она гордилась этим.

Но сейчас просыпается по утрам с ощущением, словно не может дышать.

Что же им делать?

У них остается еще немного денег, но этого совершенно недостаточно для покупки дома где-то в другом месте. Они смогут прожить на них еще несколько месяцев, если Эльза попросит отсрочку по счетам, но потом…

В Сильверщерне нет никакой работы.

Но и ехать им тоже некуда.

Мир вокруг них начал сжиматься…