Майкл Смит - Соломенные люди [litres]

Резко развернувшись, я увидел стоящего в дверях человека. Это был Макгрегор. Бобби же увидел женщину за стойкой и мускулистого парня, появившегося из незаметной двери позади нее, замаскированной под стенную панель.

У всех троих были пистолеты. И все трое стреляли.

Парень умер первым. Пистолет он держал у бедра, словно гангстер из дешевого телесериала, и Бобби уложил его одним выстрелом.

Проскользнув за колонной, я выстрелил Макгрегору сначала в бедро, потом в грудь. Мимо моей головы просвистела пуля, едва не угодив в лицо. Упав на колено, я спрятался за углом стойки, молясь, чтобы женщина меня не заметила, и перезарядил пистолет, рассыпав половину патронов.

Зандт стоял на коленях рядом с Ниной, которая лежала на полу, пытаясь прикрыть рукой рану на груди, под правой ключицей.

– О Нина… – пробормотал он, не обращая внимания на выстрелы и свист пуль над ним.

Нина закашлялась, на лице ее застыло удивление, смешанное с протестом.

– Больно, – сказала она.

Макгрегор продолжал стрелять. Женщина за стойкой едва не попала в Бобби, прежде чем я перевел дух и встал, разрядив в нее половину обоймы. Лишь когда она свалилась на мускулистого парня, я понял, что это та самая женщина, которая рассказывала мне о вымышленных требованиях к потенциальным покупателям. Я так и не узнал ее имени.

Бобби стоял над Макгрегором, поставив ногу на его запястье. Пистолет лежал на полу в нескольких футах от них.

– Куда они ушли? – спросил он. – И как давно? Выкладывай все, что знаешь, или сдохнешь.

– Пошел к черту, – ответил полицейский.

– Что ж, не возражаю, – сказал Бобби и пристрелил его.

Пока Бобби проверял, что никто из остальных уже не встанет и не начнет стрелять снова, я подбежал к Нине. Зандт крепко прижимал ее руку к ране на груди.

– Надо уходить, – сказал я.

– Нет, – ответила Нина. Голос ее звучал удивительно твердо. Она попыталась приподняться.

– Нина, вы ранены. Мы должны отвезти вас в больницу.

Она схватилась одной рукой за ножку стола, другой – за мое запястье.

– Сходите и посмотрите. Только быстро.

Я поколебался, пытаясь найти поддержку у Зандта, но Нина не отводила от меня взгляда.

Появился Бобби.

– О черт… Нина…

– Я останусь здесь, а вы идите туда, – сказала она, обращаясь только к Зандту.

Ей явно было больно, но не похоже было, что она готова лишиться чувств.

– Пожалуйста, Джон. Идите туда. Все. Пожалуйста, посмотрите, не там ли она. Обязательно. А потом мы поедем в больницу. Обещаю.

Зандт помедлил, затем наклонился, быстро поцеловал ее в лоб и выпрямился.

– Я сделаю так, как она просит.

Я начал перезаряжать пистолет.

– Бобби, ты останешься здесь.

Тот начал было протестовать, но я продолжил:

– Попытайся остановить кровотечение и стреляй в каждого, кого увидишь, если это не мы. От тебя сейчас намного больше пользы для нее, чем для нас обоих.

Бобби присел рядом с Ниной.

– Будь осторожен, старик.

Мы с Зандтом быстро подошли к задней двери.

– Что бы ни случилось, – сказал я, – держимся вместе. Понятно?

Зандт кивнул и открыл дверь. За ней тянулась дорожка. Белый свет сзади освещал примерно ярдов пятьдесят, и этого было достаточно, чтобы различить очертания больших зданий вдали. Ни в одном из них не горел свет.

Мы побежали.

– Надо было взять с собой фонарь.

– Надо было много чего с собой взять, – ответил я. – Оружие посерьезнее, народу побольше, и вообще какие-нибудь мысли насчет того, что и как делать.

Мы стояли на первой развилке. Дорожка напоминала главную улицу крошечного городка, где ни у кого не было автомобилей. Трава по обеим ее сторонам была аккуратно подстрижена. Окруженный горами луг, площадью всего акров в десять, обеспечивал каждому дому достаточное уединение и приятный вид из окон. Казалось весьма маловероятным, что здесь хватало места полю для гольфа, что означало: даже их доверенного риелтора, покойного Чипа, никогда не допускали внутрь. По обеим сторонам улочки, в отдалении от нее, стояли два дома. Дорожка уходила в темноту, разветвляясь и ведя к другим строениям, которых пока не было видно.

– Вы берете на себя тот, что слева.

– Разве вы не слышали, что я сказал? Мы не должны разделяться.

– Уорд, сколько здесь домов? А Нине грозит опасность.

– Если нас убьют, это ничем ей не поможет. Если хотите осмотреть дома – давайте вместе. С какого начнем?

Зандт быстро пошел направо. Когда мы приблизились к дому, я мысленно сравнил его с тем, что видел на планах. Дом выглядел так, словно ему следовало находиться в Оук-парке, пригороде Чикаго, где многие здания были построены Райтом в ранний период его деятельности. Дом был прекрасен, и я возненавидел создателей Холлса за то, что они незаконно присвоили себе стиль Райта, предполагавший жизнь и общение, а не индивидуализм и смерть.

На Зандта вид дома произвел куда меньшее впечатление.

– Где эта чертова дверь?

Я повел его через низкую террасу, туда, где дорожка уходила влево, под балкон. Через несколько десятков шагов мы оказались за углом, перед большой деревянной дверью. Она была приоткрыта.

– Главный вход?

Я кивнул, набрал в грудь воздуха и осторожно открыл дверь ногой. Ничего не произошло.

Я еще раз кивнул Зандту, и он вошел первым.

Короткий коридор, слабый свет, сочащийся через витражную панель в потолке, зеленоватый и холодный. В конце коридора – еще один витраж, отделявший от нас следующее помещение.

Мы осторожно прошли вперед, и перед нами открылась длинная низкая комната с такими же витражами под потолком. Камин с левой стороны. Книжные полки, журнальный столик в углу. Полки были пусты. Мебель осталась на месте, но на полу не было ковра.

Мы бесшумно пересекли комнату. В доме царила абсолютная тишина. Я поднял руку и показал Зандту на вход в другую комнату, частично скрытый деревянной панелью. Он кивнул и, подождав меня, пошел рядом. Мы подошли к двери вместе; Зандт то и дело оглядывался назад.

Дверь вела в кухню, намного более темную из-за отсутствия окон и построенную на разных уровнях. В конце ее стоял стол, а точно посередине его – чашка, пустая и с отбитой ручкой. Я открыл буфет, затем комод. Везде было пусто.

– Из дома забрали практически все.

– Возможно, – кивнул Зандт. – Но все-таки нужно проверить.

Мы начали обыскивать оставшуюся часть дома.

– Там кто-то есть, – сказала Нина.

Бобби сидел на корточках рядом с большим кожаным креслом, в котором она полулежала. В холле было темно. Сперва он не решался выключить свет, полагая, что, поскольку тот был включен, это может выдать их присутствие любому, кто находился внутри комплекса. Трудно, однако, было поверить, что никто не слышал минутной перестрелки, и в конце концов Бобби нашел за стойкой выключатель и погасил все лампы. Так казалось безопаснее, хотя и ненамного. В задней стене окон было меньше, и он полагал, что их никто не сможет увидеть, хотя до сих пор ощущал себя легкой мишенью. Холл был просторным и темным, и в нем лежали три трупа.