Лили Сен-Жермен - Пугливая

Но девушка, которую я напугал этим утром в закусочной, резко отличалась от той, что бежала прошлым вечером к двери своего дома. Что-то случилось. Что-то плохое. И я намерен выяснить, что он с ней сделал.

Только бы она открыла эту чертову входную дверь. Я стучу и стучу, барабаню кулаком в дверь, но всё безрезультатно. Жму на звонок. Что-то не так. Во мне нарастает тревога. Я должен попасть в этот дом. Должен собственными глазами убедиться, что с Кэсси всё в порядке. Когда она уходила из закусочной, ее взгляд напугал меня до усрачки. Взгляд, который я никогда раньше у нее не видел, даже после той аварии.

Я обхожу дом и сквозь тающий снег пробираюсь к задней двери. Я уже собираюсь ее подёргать, как вдруг замечаю, что окно кухни разбито. Дерьмо. Если она там одна, и кто-то к ней вломился, я непременно должен попасть в дом и спасти ее. Если понадобится, я убью любого, лишь бы только уберечь ее от беды. И мне плевать, если из-за этого меня ждёт камера смертников.

Я бесшумно залезаю в окно, пробираюсь сквозь проделанную дыру и как можно тише опускаюсь на кухонный стол, а затем на пол. Я осматриваю нижний этаж, а потом, перешагивая через две ступеньки, крадусь вверх по лестнице и на полпути вздрагиваю от внезапного скрипа половиц.

До меня доносится шум воды, и именно туда я и направляюсь — в ванную. Я пытаюсь открыть дверь, но она чем-то заблокирована изнутри.

— Кэсси!? — кричу я.

Теперь, узнав, что она в ванной, я уже не беспокоюсь о взломщике — я беспокоюсь о том, что делает избитая девушка в ванной в середине рабочего дня. Если она нежится в пене после изнурительной смены в закусочной, если она слушает Айпод и поэтому меня не слышит, то я заменю ей сломанную дверь и тысячу раз извинюсь.

Но в глубине души я знаю, что Кэсси вовсе не отдыхает, не слушает музыку и не принимает чертову ванну. Прежде чем она бросилась бежать, я увидел у нее в глазах этот затравленный взгляд; я и сам пару раз уже испытывал это чувство. Целыми днями после того, как нашел в колодце Карен. Ночами после того, как слетел с моста и погубил мать Кэсси. Долгие годы, что провел в тюрьме «Лавлок», и все превратилось в один длинный кошмар. Я увидел в ее глазах этот взгляд. Взгляд, говорящий: «Не знаю, смогу ли я жить дальше».

— Кэсси! — еще раз на всякий случай кричу я.

Ничего. Я изо всех сил бью плечом в дверь, снова и снова. С третьего удара она слегка приоткрывается, совсем чуть-чуть, но мне этого вполне достаточно, чтобы заметить смертельно бледную и неподвижно лежащую в кровавой ванной девушку.

— Вот, дерьмо, — бормочу я и пинаю ногой дверь до тех пор, пока она не приоткрывается настолько, что я могу свободно просунуть туда руку.

Я вижу упирающийся в дверную ручку стул, отбрасываю его и, распахнув дверь, кидаюсь к ванной. Я падаю коленями на кафельный пол и, оцепенев от шока, смотрю на Кэсси. Она чертовски бледная, на ней только лифчик и трусики, тело усеяно синяками и ссадинами. Но меня сейчас беспокоят не они, а глубокие порезы на руках, из которых хлещет кровь. Кровь, которая начинается ярко-красным потоком и рассеивается по воде бледно-розовым цветом. Ее волосы веером рассыпаются у ее плеч, она кажется ангелом. Кажется мертвой.

— Нет, — шепчу я и, вытащив ее из ванны, кладу на кафельный пол.

Одно за другим я хватаю висящие на вешалке полотенца и обматываю ими ее запястья. Подняв их вверх, я с помощью гравитации пытаюсь остановить стремительный отток крови из одинаковых глубоких рваных ран у нее на запястьях. Одной рукой я держу ее ладони, другой — нащупываю у нее на шее пульс. Он такой слабый, что я едва чувствую биение ее сердца, из последних сил качающее оставшуюся у нее в теле кровь, чтобы хоть как-то ее сохранить.

— Кэсси, детка, ты меня слышишь?

Я вытаскиваю из кармана джинсов телефон и набираю 911. Знаю, что тем самым навлекаю на себя гнев Дэймона Кинга, но мне плевать. Чтобы спасти эту девушку, я бы прошел сквозь огонь. Я бы вскрыл себе грудную клетку и влил бы в нее свою кровь, если бы сейчас это могло уберечь ее от смерти. Я бы убил всех на свете, если бы только это вернуло ее назад, заставило очнуться. Скорая уже едет. Издали до меня доносится звук сирен. Я продолжаю слушать ее сердцебиение, потому что боюсь, что если уберу пальцы с ее шеи, то она умрет прямо здесь у меня на руках.

Я не умерла.

У меня даже этого не вышло.

Что у меня действительно вышло, так это навсегда лишить себя возможности когда-либо остаться наедине, чтобы проделать это вновь. Я не помню, как Лео нашел меня в ванной, как прибыла скорая и как на ней вместе со мной ехал Дэймон. Я не помню, как врачи прокалывали ему вену, чтобы перелить мне его кровь после того, как они израсходовали весь свой запас.

Однако я помню, как проснулась в больнице, привязанная кожаными ремнями к больничной койке. Запястья туго перебинтованы, живот полон активированного угля, а рядом с кроватью сидит мой бедный, встревоженный отчим.

Я помню, как через два дня ехала домой, после того, как Дэймон выписал меня из больницы, пообещав не спускать с меня глаз и ни на секунду не оставлять одну. Помню, как на полпути к дому он притормозил на обочине дороги, указал на окруженную густыми соснами поляну и сказал мне, что, если я когда-нибудь снова выкину подобный фокус, он зароет там труп Лео.

ЭТО БЫЛО ТРИ НЕДЕЛИ НАЗАД.

Теперь напротив меня сидит Крис Маккалистер, беспокойно барабаня пальцами по подлокотнику дивана. Мне пришлось сделать в этой комнате небольшую перестановку и подвинуть ковер, чтобы прикрыть большое пятно от крови Рэя. По иронии судьбы, это пятно не от убившего его выстрела — та кровь у обеденного уголка, по-видимому, начисто отмылась от половиц. Но здесь, в гостиной, покрывающие пол деревянные доски не глянцевые, а матовые. Они были отшлифованы и полностью подготовлены к нанесению свежего слоя лака.

Вместо этого я залила их свежей кровью Рэя, полоснув его по ладони разделочным ножом.

По словам Дэймона, чтобы удалить пятно, нам понадобится промышленный шлифовальный станок, так что на данном этапе будет вполне достаточно турецких ковров моей матери и небольшой перестановки мебели. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о том, что случилось с Рэем, по той же самой причине, по какой не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о том, что случилось с Дженнифер. Потому что Дэймон, вне всякого сомнения, сумеет повесить все эти преступления на Лео и засадит его в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.

В Неваде есть смертная казнь.

Этому не бывать.

Крис здесь, потому что Дэймону пришлось уехать в Рино на встречу с новой оперативной группой. Они берут на себя расследование исчезновения Дженнифер. И так как теперь мне нельзя находиться одной, ко мне приставили няньку.