Кортни Коул - Ноктэ

Он приподнимает бровь:

— Хочешь его увидеть?

Его. Рисунок. Я совсем забыла.

Я киваю, с трудом сглатывая.

Деэр протягивает мне рисунок, и он прекрасен.

Я выгляжу словно модель, небрежно задрапированная на шезлонге. Деэр нарисовал развевающиеся позади меня занавески и создал вид на океан через окно. Проникающий свет подсвечивает моё тело, и я кажусь неземным созданием, чем-то потусторонним.

— Он прекрасен, — выдыхаю я.

— Ты прекрасна, — соглашается он. Деэр протягивает мне мою рубашку, и я колеблюсь.

Мне не хочется надевать её. Я хочу… я хочу… я хочу… Деэра.

Но выражение его лица серьёзное и профессиональное, и он больше не прикасается ко мне.

Сейчас не время.

Я переодеваюсь в свою одежду и прижимаю рисунок к груди.

— Можно мне его оставить?

— Конечно.

Он поворачивается, чтобы отодвинуть шезлонг на место, и я замираю.

— Я тут подумала… — начинаю я, — что мне бы хотелось съездить сегодня на Уоррентонский пляж. Не хочешь составить мне компанию?

Деэр прищуривает глаза, но в них искрится смех.

— Это ты так пытаешься получить ещё и поездку на мотоцикле в дополнение к портрету?

Я тоже прищуриваюсь.

— Это ты так предлагаешь мне прокатиться?

Деэр колеблется, и в его глазах отражается какое-то беспокойство, неуверенность, но, наконец, он пожимает плечами:

— Почему бы и нет. Не похоже, что будет дождь.

Он направляется в свою спальню.

— Я захвачу рубашку.

Если это так необходимо.

— Если посмотришь в ящике у двери, то найдёшь там запасной шлем, — кричит он.

Я открываю ящик — и точно, там лежит шлем.

— Зачем тебе ещё один шлем? — спрашиваю я, вытаскивая его и закрывая дверцу.

— Потому что ты говорила, что, возможно, захочешь прокатиться, — отвечает он, выходя из комнаты с рубашкой в руке. — Безопасность превыше всего, и всё такое.

Он натягивает рубашку через голову, и я не уверена, чем покорена больше. Его рельефным брюшным прессом или тем, что он купил мне шлем.

Специально для меня.

Этого достаточно, чтобы мой желудок сделал сальто.

— Спасибо, — бормочу я.

Он бросает взгляд в мою сторону, который можно классифицировать как обжигающий. Его почти чёрные глаза искрятся жаром, и этого достаточно, чтобы воспламенить мои нервные окончания.

Я сглатываю.

— Готова ехать прямо сейчас? — спрашивает меня Деэр. — Можешь оставить рисунок здесь.

Я пожимаю плечами, стараясь вести себя непринуждённо.

— Сейчас такое же подходящее время, как и любое другое.

Он улыбается.

— Так и есть, Калла-Лилия.

Мы стоим перед мотоциклом Деэра, чёрным блестящим «триумфом», он выглядит агрессивным и пугающим, и вдруг я начинаю нервничать.

Деэр поглядывает на меня.

— Нет яиц?

Я откидываю волосы назад и смеюсь.

— Думаю, мы только что выяснили, что у меня яиц нет. Верно?

Я могла бы поклясться, что он покраснел, качая головой.

— И то правда. Я только что сам в этом убедился.

Теперь уже я заливаюсь румянцем, видя своё отражение в его тёмных глазах и вспоминая, как только что лежала перед ним полуголая.

Деэр жестом показывает мне залезть на мотоцикл позади него, что я и делаю.

— Держись крепче, Калла-Лилия.

Не волнуйся.

Через несколько мгновений мы скользим вниз по горной дороге, мои руки обхватывают Деэра, и нервозность исчезает.

Потому что моё место здесь, рядом с ним.

Примостившись позади него и прижавшись к его спине своей грудью, — это и есть моё место. Искры пронизывают все мои нервные окончания. В меня проникает его тепло, его сила, и мне хочется всё это впитать в себя.

Щекой прислоняюсь к его плечу и лениво наблюдаю, как размываются пейзажи, когда мы пролетаем через город, а затем через мост Янг-Бэй. Тяжёлый мотоцикл вибрирует между ног, и я неожиданно понимаю притягательность данного вида транспортного средства и открытой дороги. Неудивительно, что у Деэра на спине есть татуировка «Живи свободно».

Ведь нет ничего более свободнее.

Мы наслаждаемся дорогой и ветром, бьющим в наши лица, однако поездка слишком быстро заканчивается.

Деэр заводит мотоцикл на парковку, и мы спешиваемся. Мне требуется пара секунд, прежде чем ноги привыкают к земле, и Деэр улыбается, поддерживая меня под локоть. Его прикосновения возбуждающие, и я жажду их. Хотя даже думать не в состоянии, поскольку нахождение перед ним в полуголом виде спутало все мои мысли.

— Ну?

Мне требуется минута, чтобы осознать, что он говорит о поездке на мотоцикле.

— Мне очень понравилось, — объявляю я. — Давай сделаем это снова.

Он подмигивает мне:

— Ну, нам же придётся как-то добираться домой. Но сначала давай взглянем на эти обломки кораблекрушения, согласна?

Я улыбаюсь и тяну его к пляжу, туда, где из тумана поднимается остов старого разбитого судна. Его обветренные останки выглядят призрачными и внушительными, но в то же время скелетообразными и причудливыми.

Проходят минуты, и меня выносит из заряженной сексуальной энергией атмосферы его домика в бодрящий морской воздух данного момента.

— «Айрдейл» сел на мель в тысяча девятьсот шестом году, — рассказываю я ему, пока мы прогуливаемся. — Слава богу, никто не погиб. Им пришлось ждать несколько недель, пока погода прояснится настолько, что можно было отбуксировать его обратно в море, но корабль настолько застрял в песке, что сделать это так и не удалось. И с тех самых пор он здесь.

И вот теперь мы стоим перед ним, его мачты и борта торчат из песка и вздымаются к небу. Деэр протягивает руку и проводит ладонью вдоль его борта той же рукой, что скользил по моему обнажённому бедру, и тем же самым движением — спокойным и благоговейным.

Я с трудом сглатываю.

— Это место очень популярно в округе, — говорю я. — Сюда частенько приезжают с друзьями прогуливать школу.

Только у меня никогда не было друзей, кроме Финна.

— Так вы с Финном часто здесь бывали? — спрашивает Деэр, словно читая мои мысли, и его вопрос не снисходительный, ему просто любопытно.

Я киваю:

— Да. Нам нравится приезжать сюда, чтобы выпить кофе и посидеть. Это хороший способ убить время.

— Так покажи мне, — тихо говорит Деэр, беря меня за руку и потянув внутрь разломанного корпуса судна. Мы садимся на мокрый песок и смотрим сквозь останки корабля в сторону океана, где вздымаются и опадают волны и кружат морские чайки.

— Наверное, здорово было здесь вырасти, — размышляет Деэр, всматриваясь в горизонт.

Я киваю:

— Да. Не могу пожаловаться. Свежий воздух, открытый океан… Думаю, единственное, что могло быть лучше, это если бы я не жила в похоронном доме.

Я смеюсь, но Деэр резко оглядывается на меня.