Кортни Коул - Ноктэ

А затем он улыбается мне.

Мне.

А всё потому, что мы незнакомы, и он ничего не знает обо мне.

— Кэл, ты готова?

Голос Финна нарушает мою концентрацию, а вместе с ней и момент. Я почти в замешательстве смотрю на брата и понимаю, что он ждёт меня. Час уже прошёл, а я даже не заметила. С трудом встаю, ощущая сильное волнение, но не понимая причины.

Хотя понимаю.

Уходя с Финном, я оглядываюсь через плечо.

Сексуальный незнакомец с тёмным-тёмным взглядом исчез.

ДаПошёлТы. ТыНичегоНеМожешьСделать. ПричиниМнеБольТвоюМать. ТыНичегоНеМожешьСделать. ТыТакВлип. СделайМнеБольно. СделайМнеБольно. СделайЕйБольно. НичегоНеМогуСделать. УбейтеМеня.

Я, как обычно, игнорирую их… голоса в моей голове, которые постоянно что-то нашёптывают и мерзко шипят. Они всегда на заднем фоне звучат в ушах. Их несколько: в основном женские, но есть и мужские. Последние игнорировать труднее всего, поскольку иногда они похожи на мой собственный.

А свой собственный голос очень трудно игнорировать.

И хотя большую часть времени я могу отодвинуть их на задворки сознания, я не в силах заставить их уйти насовсем. Даже разноцветные таблетки, которые я принимал каждый день, не могли заставить их замолчать, не всегда.

Всё равно они не помогали, и меня от них тошнило, поэтому на днях я добавил ещё одну рутинную обязанность к своему списку дел. Она легкая: вычёркивать задания из списка.

Перестать принимать таблетки.

Не говорить Калле или папе.

Я представляю себе свой мысленный список с идеальной чёткостью, потому что только такой уровень сосредоточенности заглушает голоса хоть ненадолго. Мой список на белом тетрадном листе в голубую полоску с вертикальной розовой линией с левой стороны. Выполнив задание, я мысленно провожу линию, зачёркивая пункт. Это помогает хоть иногда чувствовать себя состоявшимся.

Без своего списка я не смогу продержаться и дня. Слишком тяжело без него думать, слишком трудно сосредоточиться. Без него я не могу даже казаться нормальным. На данный момент он мне необходим — ещё одна деталь, которая делает меня чокнутым.

Но никто, кроме Каллы и папы, не знает, насколько я сумасшедший. И даже они не понимают всей степени.

Они понятия не имеют, как я просыпаюсь по ночам и вынужден заставлять себя оставаться в постели, потому что голоса говорят мне сброситься со скалы. Чтобы остановить себя, я всегда ныряю в кровать к сестре, потому что, по неизвестной причине, она их успокаивает. Но Калла не может находиться со мной каждую минуту.

Она не всегда бывает рядом в течение дня, когда мои пальцы так и чешутся расцарапать кожу, выдернуть ногти, спуститься к подножию горы и с криком броситься под движущийся транспорт.

Почему мне захочется так сделать?

Из-за грёбаных голосов.

Они не замолкают.

Доходит до того, что я больше не знаю, что реально, а что нет, и это до чёртиков меня пугает. Но особенно сильно меня страшит то, что нас с Каллой вскоре разделят. Она думает, что мы собираемся в один и тот же колледж, и что я согласился учиться в Бёркли вместе с ней. Но я не могу. Не могу тянуть её вниз за собой. Я буду худшим человеком в мире, если поступлю так.

Так что скоро я буду в МТИ [6] МТИ (Массачусетский технологический институт) — университет и исследовательский центр, расположенный в Кембридже, штат Массачусетс, США. Одно из самых престижных технических учебных заведений США и мира. , а она — в Бёркли. И что тогда?

С ней всё будет хорошо, ведь она нормальная. Но что станет со мной ?

Выйдя из комнаты психотерапии, я наклоняюсь и жадно пью воду из фонтана. Несколько капель ледяной воды сбегают вниз по шее, и голоса мгновенно реагируют.

Соскреби её.

Моя рука уже прижимается к горлу, прежде чем я осознаю, что делаю. Раздосадованный, я заставляю руку опуститься.

Я не причиню себе вреда.

Иисус.

Я должен оставаться в здравом уме.

Как можно скорее нахожу Каллу, свернувшейся на своей излюбленной скамейке и уставившейся вдаль. За двенадцать широких шагов я преодолеваю расстояние между нами.

— Кэл, ты готова?

Калла смотрит на меня как на незнакомца, но затем её лицо озаряется узнаванием, и она улыбается.

— Ты в порядке?

Голос Каллы обволакивает меня, словно одеяло.

Она помогает мне оставаться в здравом уме.

Так было всегда. И, кто знает, возможно, это началось ещё в утробе матери.

Не дай ей узнать Не дай ей узнать Не дай ей узнать.

Не дать ей узнать.

Я улыбаюсь совершенно нормальной улыбкой.

— Perfectus. — Совершенно . — Ты готова?

— Ага.

Мы выходим из больницы на полуденный солнечный свет и садимся в машину. Я завожу двигатель и трясущимися руками выруливаю со стоянки.

Вести себя нормально.

Калла поворачивается ко мне, её зелёные глаза прикованы к моим.

— Хочешь о чём-нибудь поговорить?

Я отрицательно качаю головой.

— Разве я когда-нибудь хочу?

Она улыбается.

— Нет. Но знай, что можешь. Если захочешь.

— Знаю. — И я действительно знаю. — А знала ли ты, что древние египтяне сбривали брови, чтобы оплакать смерть своих кошек?

Я меняю тему, и Калла смеётся, отбрасывая с глаз тонкими пальцами свои длинные рыжие волосы. Эти глупые факты о смерти — наша фишка. Моя фишка, по правде говоря. Даже не знаю почему. Но предполагаю, что это из-за стольких прожитых лет в дурацком похоронном доме. Мой способ показать смерти средний палец. Кроме того, сосредоточившись на фактах о смерти, изучая латынь и составляя свои глупые мысленные списки, я нахожу тем самым то, на чём могу сконцентрироваться. А сильная концентрация помогает мне заглушать голоса.

И поверьте мне, ради этого я сделаю всё, что угодно.

— Не знала, но, слава богу, теперь знаю, — отвечает Калла. — А что бы ты сбрил ради меня, если бы я умерла?

Я бы погрузился на дно океана ради тебя. Я бы прочесал его в поисках раковин и сделал тебе ожерелье, а затем повесился бы на нём. Потому что, если тебя не будет рядом, я тоже не хочу жить.

Я не могу показать ей, насколько мысль об этом меня пугает. Так что всего лишь пожимаю плечами.

— Лучше не давай мне такого повода.

Она выглядит испуганной, когда понимает, что сказала, учитывая недавнюю смерть мамы.

— Я не хотела… — начинает объяснять она, а потом замолкает. — Извини. Это было глупо.

Мы с Каллой близнецы. Глубину нашей связи не могут понять те, у кого её нет. Я знаю, что она имеет в виду, даже когда до неё самой не доходит смысл сказанного. Её вопрос вырвался прежде, чем она вспомнила о маме. Звучит глупо, но иногда на секунду мы можем забыть о наших потерях. На одну блаженную секунду.