Эллен Грин - Лабиринты веры

Клэр заложила во мне потребность в изоляции – ощущение, что, когда все вокруг становится слишком родным, наступает пора двигаться дальше. Когда стены начинали надвигаться на меня, у меня появлялось инстинктивное желание вырваться. Поль как раз и сдвигал стены вокруг меня. Я всеми силами пыталась игнорировать это удушливое чувство, но все же вырвалась. Рассел был другим. И потом, он уже был несвободен. Помолвлен. Джоанна считала, что весть о его помолвке будет для меня катастрофой, однако на самом деле она облегчила мне жизнь. Я могла поддерживать связи и при этом оставаться ничем не связанной.

Я наклонилась над ним, касаясь его предплечья.

– Нет, не было ежегодника. Но если мы выясним, что это за школа, то можем поискать его, я уверена. Все это выложено в Интернет.

– Или, – Рассел встал, – мы могли бы поехать в тот район, где вырос Росс. Походить по школам и поспрашивать. Едва ли их там так уж много.

– Ты не из тех, кто любит протирать штаны, да? Тебе нужно действие? Сегодня уже поздно обходить школы. Так что остаемся дома. Нальем вина и попытаемся разобраться в этих снимках. Может, выясним, что за школа. Что на это скажешь?

– Дома?

– Угу. Закажем что-нибудь китайское. Или некитайское. Разберем коробки, разложим все снимки, чтобы видеть общую картину. – Я ногой отодвинула коробки, чтобы освободить место в центре комнаты. – Давай вот здесь составим карту жизни Росса Сондерса. – Я указала на свободное место. – Может, что-нибудь да выскочит…

Рассел собрал фотографии со своих колен.

– Где, говоришь, ты их нашла? Может, там есть еще?

Я уперла руки в бока.

– Столовая, горка в углу. Кажется, там есть симпатичная бутылочка «Пино нуар». Я недавно купила ее. Правда, винцо калифорнийское, но неплохое. Иди. А я закажу еду. Тебе китайскую? Устроит?

Рассел встал с оттоманки:

– Замечательно. Мне ролл с яйцом. Ну еще жареный рис со свининой.

Услышав, как он ступил на нижнюю ступеньку, я схватила фото Росса с Мопсом – намеренно спрятанное от Рассела – и убрала в свою сумочку. Мистер Подскажите Дорогу был у меня в руках. Мне не нужен ежегодник, чтобы выяснить, кто это. Я уже была знакома с ним. Просто он так давно исчез из виду, что я не знала, с чего начинать. И я собиралась выманить его, чтобы получить кое-какую информацию. Только я должна была сделать это одна.

Мари терла руки над раковиной и, будто зачарованная, смотрела, как вода, пузырясь, струится между ее пальцами. Неожиданно, словно кто-то повернул заводной ключ у нее в спине, она полотенцем быстро вытерла руки и, сорвав с головы апостольник, бросила его на стул. В голове у нее царила путаница, в глазах стояли слезы. Она прорыдала весь день. Ее мысли занимали размышления о семье – вернее, о том, что от семьи осталось.

Росс и Клэр мертвы – обоих затянул смерч чужих злодеяний. Разница лишь в том, что Росс вынуждал других людей нести его бремя. «Око за око», – говорил он, пытаясь Библией подкрепить свои мотивы. Не счесть, сколько раз он с мольбой взывал к своим дочерям в ту ночь почти двадцать лет назад, когда возник на пороге их квартиры. Именно в ту ночь Мари поняла, почему мать вышла за него. В ту ночь Росс Сондерс предстал перед ними целостной личностью, человеком, который в той или иной степени сражался всю свою жизнь, который, когда надо было, боролся за правое или неправое дело. Несмотря на то что эта борьба разрушала все вокруг него. И в конечном итоге разрушила…

Мари открыла глаза и заморгала. Она увидела отца, залитого кровью из раны на голове. Проделав на машине многочасовой путь из Филадельфии, он заявился к Клэр в Бруклин. В его расширившихся глазах стоял страх.

«Что случилось? Тебя ограбили? О боже», – проговорила она.

За десять минут выяснилось, что дело совсем в другом. Напал именно он, и теперь за ним гонятся. Клэр была непреклонна. Непоколебима. Она в панике оглядела коридор, проверяя, не наблюдает ли кто-нибудь за ними. Клэр знала, каковы будут последствия, если она впустит его, и все же одним быстрым движением втащила его в квартиру. Кровь была повсюду. Клэр не решилась включать свет, чтобы не привлекать внимание.

«Ты оставил следы в коридоре? – Она открыла дверь и внимательно оглядела ковер, тянувшийся до лифта. – Я не могу это допустить».

«Прошу тебя, Клэр. Если ты мне не поможешь, я умру или меня арестуют. Мне больше некуда идти. – Отец говорил тихо, почти шептал; его трясло. – Я никогда в жизни тебя ни о чем не просил».

«Ты за всю жизнь ничего нам не дал», – сказала Мари.

А потом обе девушки сидели на полу рядом с ним и слушали его историю. Мари, приехавшая в Нью-Йорк всего месяц назад, испытывала душевные страдания. Его слова порочили все, чему она посвятила жизнь. Пока он говорил, от него все сильнее разило по́том и перегаром, эти запахи перебивали даже запах крови.

«Прекрати, отец, это неправда. Ты лжешь, чтобы выгородить себя. – В ее голосе звучали истерические нотки. – Немедленно прекрати. Иначе я вышвырну тебя в коридор».

Клэр приложила два пальца к ее губам, и это сработало. Качаясь из стороны в сторону, Мари плакала, и ее слезы капали на колени.

«Продолжай», – велела Клэр.

Он продолжил. Рассказал им все, что помнил. О четверых друзьях. О школе. О конфирмации. О той ночи их детства, когда они заключили пакт. О том, как они утром того дня собрались на свою тридцатую встречу. Как выпили, стали рассказывать друг другу истории, а потом, охваченные гневом и яростью, которые породил алкогольно-адреналиновый угар, сошлись в том, что пора исполнить данное в детстве обещание и положить всему конец.

Он рассказывал все это, уже повалившись на бок и прижимая руку к куртке, чтобы не запачкать ковер Клэр.

«Только не отец Билл. Неужели и он тоже? Но почему? – Мари склонила голову, ее лицо исказил гнев. – Это невозможно. Он же священник».

Росс посмотрел на нее из-под полуопущенных век.

«Сожалею. И сейчас они гонятся за мной. Пожалуйста. Знаю, что прошу о слишком многом. Но у меня нет выбора. Мне плевать, если я умру. Но…»

«Никто тебя не убьет».

Клэр, словно птица, ходила кругами вокруг отца, обдумывая последствия того, о чем он просил.

«А вот арест вполне вероятен. Ты пьян. Все случилось потому, что ты напился. Напился со своими приятелями. Как всегда. Поэтому-то мама и ушла от тебя, – презрительно бросила она. – Если б мама была здесь, что бы она сделала? – Посмотрела на Мари. – Надо ей позвонить. Сколько сейчас в Шербуре?»

«Клэр, нет, только не Анаис», – взмолился он.

«А что тогда мне делать? Если то, что ты рассказываешь, правда, они станут преследовать и нас. Вполне возможно, что они выследили тебя, когда ты пришел сюда. Кто знает… – Она подошла к окну и выглянула на мощеную улицу. – Тебя мог видеть кто угодно. И с какой стати нам помогать? Зачем?»