Андреас Грубер - Сказка о смерти [litres]

Ханна рассматривала книги и не заметила ни одной новой. Только старые, истрепанные тома в кожаных переплетах и помятые дешевые издания в бумажных обложках. Наверное, с блошиных рынков или списанные из других тюрем. Хотя директор Холландер и хвалился, что придает большое значение библиотеке, но, похоже, не вкладывал ни цента в развитие своих заключенных.

Пока Ханна задумчиво листала книгу по психотерапии и думала о своих студенческих годах, по коридору мимо библиотеки не спеша прошли два охранника.

– Я не понимаю. Как молодой человек может иметь такое влияние на других?

– А ты смотрел ему в глаза? У него такой взгляд, словно он точно знает, что ты думаешь в этот момент.

Ханна оторвалась от книги и прислушалась. Мужчины удалялись по коридору, но несколько предложений она еще расслышала.

– Кроме того, он не глуп. Никогда не совершай ошибки и не недооценивай его. У Пита есть талант влиять на других.

– Если бы он применил свои психологические штучки к себе, тогда…

Мужчины были вне зоны слышимости.

– Эй!

Ханна резко обернулась, едва не выронив книгу.

Френк стоял рядом с ней и махал пачкой желтых карточек.

– Вот они. – Он веером разложил читательские формуляры на столе.

Ханна просмотрела названия книг. Пит интересовался медициной, анатомией, языком тела, поведением животных, психологией и различными формами терапии. Если он действительно все это прочитал и в его голове отложилась хотя бы половина, то он оставил Ханну с ее университетским образованием далеко позади. Но одних лишь знаний недостаточно. Практика тоже важна. С другой стороны, у Ирены Эллинг был многолетний опыт, а она все равно мертва.

Ханна взглянула на другие карточки. Пит был феноменом. Он интересовался географией – в первую очередь, Германией, Австрией и Швейцарией, но также Африкой, особенно Кенией, – равно как и мифами, и историческими темами. Кроме всего прочего, он прочитал биографии Гитлера, Сталина, Наполеона, Цезаря и Александра Великого. Все мужчины, которые страдали манией величия.

– Пит очень умный, – заметил Френк. Это прозвучало почти гордо, словно Пит был его лучшим другом.

– Вы о нем высокого мнения, не так ли?

Френк улыбнулся.

– Если вопрос заканчивается словами «не так ли», то это суггестивный вопрос. На него можно не отвечать, сказал Пит.

Умный парень.

– Правильно. И я скажу вам еще кое-что. – Ханна понизила голос: – Вы вообще не обязаны отвечать ни на какие вопросы, если не хотите.

– Не обязан?

– Вы свободный человек. Никто не может вас заставить.

– Пит это тоже говорил.

– Он действительно умный.

– Да.

Обычно заключенные автоматически выбирают самого слабого – и в тюрьме над таким, как Френк Бруно, издевались бы каждый день. Если она правильно оценила Френка, здесь у него был единственный друг – Пит ван Лун. Возможно, именно по этой причине другие заключенные оставили Френка в покое и не смеялись над ним, как она узнала в мастерских.

– Знаете, что Пит сделал у себя в камере? – спросил Френк.

– Нет.

– Он соскреб первую букву надписи на водопроводном кране, – заговорщическим тоном прошептал он.

– Серьезно? Как оригинально. – Ханна постаралась, чтобы голос звучал удивленно и в то же время заинтересованно.

– Да, правда. И kalt [7] Холодный (нем.). превратилось в alt [8] Старый (нем.). . На английском получается то же самое, сказал Пит. Cold – old.

Ханна растерянно посмотрела на Френка.

– Все-таки Пит очень умный, не так ли?

Ханна не ответила.

– А! – воскликнул Френк. – Суггестивный вопрос, и вы не ответили. Думаю, вы такая же умная, как он.

– Спасибо за читательские формуляры.

Френк собрал их в стопку.

– А почему вы интересуетесь только Питом?

Ханна ждала этого вопроса. Ее девиз звучал так: «Вызови любопытство и подожди. Остальное произойдет само собой».

– Я также интересуюсь Иреной Эллинг… – Краем глаза она наблюдала за реакцией Френка, но ничего не увидела. Очевидно, он мало контактировал с ней.

Френк пожал плечами:

– О ней я ничего не знаю. Она мне до лампочки.

– Да так и лучше. Я все равно должна спросить разрешения у директора Холландера, могу ли я рассказывать вам о Ирене Эллинг.

Френк поднял голову.

– Почему? Что она сделала?

«Если хочешь поймать рыбу, она должна раскрыть рот», – всегда говорил ей отец.

– А, не так важно. – Ханна отвернулась.

– Я… э-э…

Она повернулась к Френку.

– Да?

Он смотрел в пол.

– Мне не разрешают участвовать в сеансах терапии, и многие относятся ко мне как к идиоту.

– Что вы хотите этим сказать?

– Никто не дает мне шанса…

Она подошла ближе и понизила голос:

– Хорошо, я думаю, что могу вам доверять. Возможно, Ирена Эллинг вовсе не покончила с собой, а ее толкнули. – Она подождала, чтобы слова дошли до Френка.

Он прищурился.

– Кто?

– Один из заключенных, – предположила она.

– Или кто-то из персонала… – прошептал Френк.

История приобретала новый поворот. «Кто-то из персонала». Что стояло за этим утверждением? Если ее клиент Осси прав, то предшественница Ханны выяснила какую-то тайну. Возможно, грозилась раскрыть ее. «Но если я расскажу вам больше, то и вашей жизни будет угрожать опасность». Это была просто попытка вселить в нее неуверенность? Однако вряд ли Осси и Френк могли сговориться, чтобы внушить ей такую нелепую мысль.

Френк выжидающе смотрел на нее.

Она подумала о диске с записью последнего сеанса Ирены Эллинг и ее беседы с клиентами.

– Что вы знаете об электрошоковой терапии?

Он закусил губу. Его глаза забегали, потом он бросил взгляд на дверь.

– Об этом…

– Да?

– Я ничего не могу сказать.

Если бы он сказал: «Об этом я ничего не знаю». Теперь нужно поступить хитро. Чем она могла подкупить Френка? Симпатией, признанием, дружбой и доверием – как это работает с другими людьми – точно нет. Эту нишу уже занял Пит ван Лун. Но была еще другая страсть, которую Пит не мог удовлетворить.

– Вы знаете, что психотерапевт обязан хранить в тайне все, что обсуждается в ходе сеанса?

Он кивнул:

– Конечно. – Это прозвучало так, словно он хотел сказать: «Я же не идиот». – Но мне нельзя проходить терапию.

– Я могла бы попросить разрешения проводить для вас индивидуальные сеансы.

– Это возможно?

– Индивидуальная терапия даже интереснее и успешнее, чем групповая.

– А после вы дадите мне, как и всем другим, положительное заключение?

– Зависит от вашего взаимодействия.

Френк немного подумал.

– Хорошо, и с чего мы начнем?

– Обычно я начинаю терапию с того, что мы обсуждаем фантазии, страхи и желания.

– Согласен, когда мы начнем?

Ханна подавила улыбку.