Себастьян Фитцек - Отрезанный [litres]

– Дэнни, – задыхаясь от ужаса, выдохнула Линда, когда вспомнила, что ничего не знает о том, что с ним приключилось.

– Не волнуйся, – успокоил ее неизвестный мужчина, голос которого все больше казался ей знакомым. – Ты выколола ему глаз, и он от боли потерял сознание. Его взяли под стражу, и тебе этот Дэнни больше не причинит вреда.

Она снова чуть было не отключилась, но мужчина вовремя растолкал ее. Причем слова, которые он произнес при этом, прозвучали еще более ободряюще:

– Это я, Линда, Пауль Херцфельд.

Молодая женщина вытаращила глаза, несколько раз моргнула и с недоверием покачала головой, которая показалась ей совершенно пустой.

– Пауль? – переспросила она с таким выражением на лице, как будто слышала это имя впервые в своей жизни. – Ты все-таки сдержал свое слово?

– Да, и тебе больше нечего бояться. Все будет хорошо.

С этими словами он прикоснулся обеими руками к ее лицу, посмотрел ей прямо в глаза и сказал:

– Мне только нужно знать, где именно ты была, когда пробили напольные часы?

– Где мне найти дом Тевен? – спросил Херцфельд кряжистого мужчину, преградившего ему выход из клиники.

Посадка спасательного вертолета на парковке клиники не могла не привлечь к себе толпу зевак, среди которых выделялся грубый исполин с трубным голосом, представившийся Паулю как бургомистр острова.

– Меня зовут Тилл Бандрупп, и я требую, наконец, разъяснения того, что здесь происходит.

Недоверие, читавшееся на лице бургомистра, Херцфельду понять было легко. Ведь его собственное облачение больше подходило безумному серийному убийце, нежели профессору судебной медицины – вся одежда и руки были в крови, а на шее отчетливо просматривался след, который при ударе машины о дерево оставил ремень безопасности «порше». К этому следовало добавить торчавшие во все стороны волосы и испещренное точками, оставшимися после разрыва подушки безопасности, лицо. В общем, жуть, да и только. А чего стоил видок Ингольфа, вылезшего из-за полного своего истощения из вертолета последним!

– Я Пауль Херцфельд, руководитель спецподразделения экстремальных преступлений Федерального ведомства уголовной полиции Германии, – в свою очередь представился профессор, показывая бургомистру свое служебное удостоверение.

С этими словами он сделал врачу-спасателю и пилоту вертолета, на котором они прилетели, знак следовать за ним. Однако когда Бандрупп, как бы препятствуя этому, поднял руку, они не сдвинулись с места и в нерешительности начали переминаться с ноги на ногу.

– Минуточку! Вы не можете просто так прилететь сюда и… – заявил бургомистр.

– Тут вы ошибаетесь. У меня есть такое право, и я обещаю позже все толком объяснить, но сейчас на это у меня нет времени, – ответил Херцфельд и посмотрел этому человеку с обветренным лицом прямо в глаза.

Пауль сразу почувствовал, что в лице бургомистра он имеет дело не с обычным чинушей-буквоедом, который, когда приходит пора действовать, начинает рассуждать о необходимости соблюдения разного рода формальностей, а с человеком дела. Поэтому Херцфельд решительно произнес:

– Пожалуйста! Сейчас от быстроты наших действий зависит жизнь моей дочери Ханны!

Бандрупп немного подумал, а затем сделал шаг в сторону, открывая проход, коротко кивнул и заявил:

– Хорошо. Я покажу вам дорогу, но по пути рассчитываю получить от вас, черт возьми, разъяснения всего происходящего.

Сделав знак следовать за ним, бургомистр двинулся к своему электромобилю, который по прибытии припарковал рядом со спасательным вертолетом. Под сильным порывом ветра машина задрожала, но этот шквал был не сравним с теми, которые бушевали на острове в последние часы. Вместе с тем нависшие над Северным морем свинцовые облака однозначно указывали на то, что короткая передышка урагана подходила к концу. Бандрупп посмотрел на небо, затем на Херцфельда, усевшегося вместе со своим следственным чемоданом на пассажирское кресло рядом с водителем, а потом, обращаясь к пилоту и врачу-спасателю, занявших места на заднем сиденье, сказал:

– Вы, наверное, сумасшедшие, если отважились в такую погоду прилететь сюда.

В ответ мужчины только молча кивнули, как бы говоря, что время не ждет.

Самое интересное заключалось в том, что в случае спасения Эндер и Ханна своей жизнью были бы обязаны не чему-нибудь сверхъестественному, а руководству по эксплуатации автомобиля. Когда несколько часов назад Херцфельд захотел узнать, как программируется навигационное устройство машины Ингольфа, он случайно пробежал глазами пункт, в котором описывался модуль GPS-безопасности «порше». Тогда информация о встроенной системе спасения в случае аварии вызвала у него только недоумение, и он лишь нахмурил лоб, ведь его интересовал исключительно порядок ввода в навигационную систему географических координат, а не то, что происходит с этой системой в момент срабатывания подушек безопасности. Между тем в руководстве была дана гарантия производителя в том, что после аварии место происшествия будет определено станцией слежения, и максимум через десять минут туда прибудет спасательная команда.

Надо отдать должное оперативности спасательной службы и сказать, что инженеры на всякий случай перестраховались. Теперь, после того, как Херцфельд умышленно направил автомобиль в дерево, он точно знал, что спасатели прибывают не через десять, а через семь минут. И высылается к месту аварии не автомобиль скорой помощи, а вертолет.

Когда врач-спасатель со своим помощником высадились в лесу на поляне, они сначала обрадовались, обнаружив своих пациентов целехонькими и сидящими рядом с полностью разрушенным внедорожником. Но, услышав, чего от них требуют Херцфельд и Ингольф, пережили настоящий шок. Когда же профессор вынул свое служебное удостоверение и заявил, что действует заодно со своим коллегой Лейтнером, то до спасателей наконец дошло, что сидящие перед ними два психа вовсе не шутят, и их придется доставить в частный аэропорт недалеко от Куксхафена, где в центре подготовки лётного состава фирмы «Сессна» их якобы ожидал готовый к старту вертолет.

А как только члены спасательной команды узнали, что в клинике острова лежит человек с тяжелой колото-ножевой раной в шею и его нужно срочно перевезти на материк, они после проверки сводки погоды решили сами взяться за это дело.

Дабы не нарушать соответствующие предписания, врач сначала настаивал на том, чтобы доставить Ингольфа и Херцфельда в ближайшее отделение неотложной помощи, собираясь потом полететь на Гельголанд. Затем он с огромным удивлением узнал, что младший из лиц, попавших в аварию, является сыном сенатора по внутренним делам, то есть того политического деятеля, биографию которого он читал и кем восхищался. Окончательно же чашу весов в пользу перелета на Гельголанд без какой-либо промежуточной посадки склонил пластиковый пакет, который Ингольф вытащил из-под запаски в багажнике своего «порше» и вручил спасателям со словами: