Сол Лелчек - Спастись от опасных мужчин [litres с оптимизированной обложкой]

Мне стало муторно от справедливости его слов. Когда я заговорила вновь, мой голос зазвучал сдавленно:

– Все будет совсем не так. Мы будем проводить вместе столько времени, когда все будет нормально, что ты начнешь изнывать от скуки. Единственное волнение, которое будет нам грозить, – это если мы слишком заиграемся в настольную игру «Эрудит», соревнуясь в составлении слов из имеющихся в нашем распоряжении букв.

Смывание пятен крови с пола с помощью отбеливателя, выковыривание пуль из стен. Отстреленный большой палец ноги, застрявший в сливном отверстии ванны после того, как красная от крови вода вся вытекла.

Он не рассмеялся.

– Не думаю, что такое возможно. Ты попала в беду?

– Я умею справляться с бедами.

Вместо того чтобы разрядить напряжение, мой беззаботный ответ, похоже, только усугубил дело. Итан пытался говорить тихо, но в его голосе звучала досада, порожденная сознанием собственного бессилия, и он говорил, захлебываясь словами:

– Я просто ничего не понимаю. Я хочу сказать, что ты так много знаешь о книгах, о кухне, обо всем вообще, ты красивая, забавная и обаятельная, нас связывает какое-то чувство, но у тебя есть и другое – темная сторона, которая меня пугает. Физическое насилие, все эти ситуации, в которые ты постоянно попадаешь и о которых я даже ничего не знаю, – по правде говоря, мне кажется, что я не знаю, кто ты на самом деле. А если мне так кажется, если я всегда буду задавать себе этот вопрос, то как из наших с тобой отношений может что-то получиться? Как мы можем остаться вместе?

Я подошла к нему вплотную и взяла его за руку.

– Хочу, чтобы у нас все получилось. Что ты хочешь узнать? Я тебе расскажу.

Он не отодвинулся, но и не сделал попытки сжать мою руку.

– Мне нужно узнать тебя , Никки. Я не имею в виду, что хочу узнать сразу все. Все вообще. Я не прошу тебя сообщить мне пароль твоей электронной почты или завести общие банковские счета, но, чтобы у нас с тобой что-то получилось, я должен чувствовать, что понимаю тебя. А сейчас я не чувствую этого!

– Хорошо. Если хочешь, я расскажу о себе.

Он снова посмотрел на своих друзей, и я добавила:

– Но не здесь. Пойдем со мной.

Мы уселись на траве рядом со зданием университетской библиотеки. За нашими спинами были широкая лестница, колонны, врезающаяся в небо башня из белого камня с часами на каждой из четырех сторон. Перед нами одни студенты кидали фрисби, другие сидели на расстеленных на траве одеялах и читали книги. Его рука лежала на моей ноге, и он ожидал, что я заговорю.

– Думаю, все началось как-то в воскресенье, когда я училась в шестом классе, – наконец начала я. – Это случилось в Болинасе, где жила моя семья.

Я ощутила леденящий трепет от сознания того, что сейчас открою свой секрет.

– Я играла с друзьями на пляже, а потом мы отправились по домам на обед, но по дороге домой мне захотелось угоститься мороженым, так что я задержалась в городе. До сих пор помню – я купила два шарика шоколадного мороженого в вафельном рожке и пакет мармеладных драже для моего брата.

Немного помолчав, я продолжила:

– Это мороженое спасло мне жизнь.

Его рука сжала мою:

– Спасло жизнь?

– Мои родители пригласили на ужин нескольких своих друзей – мама любила готовить и принимать гостей. Помню, вернувшись домой, я почуяла запах морепродуктов и аромат шафрана и услышала, как кипит еда в кастрюле. Но в остальном все было так тихо.

Аромат шафрана перебивал другой запах. Незнакомый металлический запах.

– Потом я посмотрела вниз, на пол.

На линолеуме растеклась красная лужа. И эта разрастающаяся на глазах лужа частично покрывала серебристый клиновидный предмет.

– Что было на полу? – тихо спросил Итан. Теперь я сжимала его руку.

– Мясницкий нож.

Глядя на красную лужу и серебристый нож, я слышала стук – это мармеладные драже сыпались из пакета на пол. Яркие цветные овалы катились, катились, тормозя, когда докатывались до вязкой лужи.

Я продолжила. Мышцы моих челюстей напряглись, глаза не отрывались от башни с часами.

– Моя мать была на кухне, лежала на полу за барной стойкой, а отец был в гостиной. Я прочитала полицейский отчет только много лет спустя. Должно быть, он услышал мамины крики и бегом спустился по лестнице. Они ударили его ножом сразу же после того, как он спустился, но он еще смог заползти в гостиную.

Воспоминания, состоящие из чего-то вроде видеофрагментов, которые я сейчас сметывала вместе, кладя неровные стежки. Мне было тяжело разбирать, что где произошло. Перерезанный провод от телефона на кухне. Я стою на коленях. Трогаю. Плачу. Затем случайно заглядываю в гостиную и вижу под диваном пару уставившихся на меня глаз.

– Мой брат тоже был в там, в гостиной, под диваном. Он был там все время, прячась. Позднее взрослые объяснят мне, что он молчит не потому, что злится на меня, а потому, что после того, что увидел, он утратил дар речи.

Он вновь обрел способность говорить только месяц спустя. А я была далеко, угощаясь шоколадным мороженым, когда все это произошло.

Когда я была больше всего нужна моей семье, я их подвела.

Итан обнял меня и спросил:

– Кто это сделал?

Я отодвинулась. Я была не в том настроении, чтобы желать прикосновений или объятий. Ничьих вообще.

– Двое мужчин из небольшого городка Геркулес на восточном побережье Залива: Джордан Стоун и Карсон Питерс.

– Почему?

Это было уже слишком.

– Хватит, – сказала я. – Об этом мы поговорим в другой раз. Не теперь. Но все это часть меня. Нравится это тебе или нет.

– Я понятия не имел, Никки, – сказал он.

– Откуда тебе было знать? Я никогда об этом не говорю. Но, как ты и сказал, ты имеешь право знать. И я бы не рассказала об этом и тебе, если бы не хотела, чтобы у нас с тобой все получилось.

Я уже встала с травы.

– Я что-то неправильно сделал? – сказал Итан, быстро встав.

Я заставила себя улыбнуться:

– Нет! Вовсе нет, но, думаю, сейчас мне лучше побыть одной.

Я прошла две мили от кампуса Беркли до моего дома пешком, погруженная в свои мысли. В этом и состояла загвоздка с воспоминаниями – они могли быть чересчур навязчивыми. Поднявшись из глубин сознания, они отнюдь не всегда уходят прочь по твоей команде. Во время совершения убийств Джордану Стоуну было всего семнадцать лет, он был учеником выпускного класса школы. Питерс был на несколько лет старше, он бросил школу, и за ним тянулась вереница арестов. Их план заключался в серии ограблений домов, за которой должен был последовать отъезд в Мексику, как будто они могли ходить от дома к дому, грабя их, и в конце концов награбить достаточно, чтобы уйти на покой.