Райли Сейгер - Моя последняя ложь [litres с оптимизированной обложкой]

В один из таких моментов я вижу кого-то у окна.

Во всяком случае, мне так кажется.

Свет от молнии погасает так быстро, что трудно сказать наверняка. Я успеваю заметить лишь очень короткий взгляд. Но его мне достаточно, чтобы начать думать, что незнакомец снова стоит у окна, совершенно спокойно заглядывая в наш коттедж.

Я хочу ошибаться. Я хочу, чтобы это оказалась рваная тень деревьев. Но молния ударяет снова, яркая вспышка задерживается на несколько долгих мгновений. Я понимаю, что права.

У окна кто-то есть.

Девочка.

Я не вижу ее лица. Молния подсвечивает ее сзади, превращает в очертание, силуэт. Но что-то кажется мне знакомым. Тонкие шея и плечи. Гладкие волосы. Поза.

Вивиан.

Это она, я уверена.

Не та Вивиан, которую я могла бы увидеть сегодня. Та Вивиан, которую я знала пятнадцать лет назад. Та Вивиан, что охотилась за мной в моей юности. Та Вивиан, что заставляла меня писать картины и прятать девочек на каждом полотне. То же белое платье. То же сверхъестественное изящество. Она держит в кулаке букет незабудок – совершенно спокойно, будто ухажер из немого кино. Она не изменилась.

Правой рукой я хватаюсь за грудь и чувствую, что сердце бешено колотится от страха. Потом – за левую руку. Я нахожу браслет и тяну за него.

– Я знаю, что ты не настоящая, – шепчу я.

Я тяну сильнее, и браслет впивается в мою кожу. Птички сталкиваются друг с другом, но я почти не слышу этого тихого стука из-за паники и того, что говорю сама.

– Ты не имеешь надо мной власти.

Я тяну еще. Птички бьются друг о друга.

– Я сильнее, чем все думают.

Браслет рвется. Я слышу, как что-то лопается, и цепочка сползает с запястья. Я быстро подхватываю ее и сжимаю в пальцах. Молния снова освещает окно. Свет слепит – и тут же сменяется тьмой. Я вижу только намек на деревья и озеро вдалеке. У окна никого нет.

Мне нужно вздохнуть с облегчением. Но браслет порвался, он лежит у меня в руке, и я пугаюсь еще сильнее.

Вивиан придет снова. Не сегодня, но очень скоро.

«Я сильнее, чем все думают, – говорю я про себя как мантру. – Я сильнее, чем все думают. Я сильная. Я…»

Я все-таки засыпаю, хотя сердце стучит, а рука сжата вокруг порванного браслета. К тому времени мантра изменилась. Она стала менее уверенной. Она наполнилась паникой. Слова почти сталкиваются в моей голове.

Я не схожу с ума. Я не схожу с ума. Я не схожу с ума.

Пятнадцать лет назад

Утром вместо побудки включили «Знамя, усыпанное звездами» [4] Гимн США. по случаю Дня независимости.

Вивиан продолжила спать. Когда я забралась к ней наверх, она оттолкнула мою руку и сказала:

– Да отвали ты.

Я так и поступила и притворилась, что не обиделась. И пошла в душевые, чтобы помыться и почистить зубы. После этого направилась в столовую. Там работники кухни приготовили нечто особенное по случаю четвертого июля: блинчики с черникой, клубникой и взбитыми сливками. Мне сказали, что это Блинчики Свободы. Я решила, что выглядят они не то смешно, не то жалко.

Вивиан просто не явилась на завтрак, даже с опозданием. В ее отсутствие Натали быстро и жадно съела вторую порцию. В уголке рта у нее застыл красный сок клубники, похожий на искусственную кровь, которую используют в театре.

Эллисон, в отличие от нее, ничего не поменяла в своем рационе. Съев три кусочка, она отложила вилку и объявила:

– Как же я объелась. И почему я такая свинья?

– Давай еще, – сказала я. – Я не расскажу Вив.

Она строго на меня посмотрела:

– С чего ты решила, что Вивиан имеет отношение к моему питанию?

– Я просто подумала…

– Что я как ты? Что я делаю все, что она скажет?

Я уставилась в тарелку. Я не обиделась, мне скорее стало стыдно. Я быстро одолела оставшиеся блинчики. Но если бы тут была Вивиан, я бы съела столько, сколько она. Один кусочек – или целую сотню, неважно. Я знала это.

– Извини, – сказала я. – Я не нарочно. Просто…

Эллисон протянула руку и похлопала меня по ладони.

– Все нормально. Это ты извини. Вивиан бывает очень убедительной.

– И полной стервой, – добавила Натали, перекладывая к себе недоеденные блинчики Эллисон. – Мы понимаем.

– Мы друзья, – объяснила Эллисон. – Мы лучшие друзья. Но иногда она…

– Ведет себя как стерва, – с нажимом повторила Натали. – Вив сама знает. Да она бы так и сказала, если бы оказалась здесь.

Я вспомнила прошлый день. Вивиан видела ту катастрофу, которой окончилась моя попытка поцеловать Тео. На ее губах играла усмешка. И она до сих пор ничего не сказала. Это меня страшно волновало. Я ждала, что она выдаст хотя бы что-то во время костра или перед сном. Она промолчала. Я решила, что она бережет историю для очередного раунда двух правд и лжи. Именно тогда это заденет меня сильнее всего.

– Почему вы ее терпите?

– А ты почему? – пожала плечами Эллисон.

– Потому что она мне нравится.

Но дело было не только в этом. Она была старше. Она взяла меня под свое крыло. Она учила меня всему и делилась секретами. Она была очень крутой и сильной. А еще – ужасно умной, хотя старалась это скрывать. Мне кажется, за Вивиан стоило держаться.

– Она нам тоже нравится, – отозвалась Натали. – И у Вив непростая судьба, знаешь ли.

– Иногда она отвратительно себя ведет по отношению к вам.

– Она такая. Мы привыкли. Мы знаем ее очень давно.

– Всю жизнь, – уточнила Натали. – Мы знали, что она из себя представляет, еще до того, как с ней подружились. Та же школа, тот же район, сама понимаешь.

Эллисон кивнула:

– Мы нашли к ней подход.

– Она имеет в виду, что если у Вивиан нет настроения, лучше не лезть к ней на глаза и подождать, пока все пройдет само собой.

Я провела все утро одна в «Кизиле» – у девочек был очередной урок стрельбы из лука. Потом меня отправили в здание ремесел и искусств. Там другие тринадцатилетние занимались поделками из кожи и мастерили браслеты. Я бы предпочла пострелять из лука.

После этого пришло время обеда. На этот раз не явились ни Эллисон, ни Натали. Я решила не есть в одиночестве, отказалась от сэндвича «крок-месье» и отправилась в «Кизил», чтобы их найти. К моему удивлению, я поняла, что они именно там, еще до того, как вошла в коттедж. Оттуда доносились возмущенные голоса.

– Не надо тут читать нотации про тайны! – орала Натали. – Особенно если отмалчиваешься, где была с утра.

– Это неважно! – прокричала Вивиан в ответ. – Важно то, что вы солгали.

– Извини, – сказала Эллисон самым драматичным своим голосом. – Мы уже сто раз ведь извинились.

– Этого, блин, недостаточно!

Я открыла дверь и увидела, что Эллисон и Натали сидят плечом к плечу на кровати последней. Вивиан стояла прямо перед ними. Ее лицо заливала краска, а немытые волосы слиплись в пряди. Натали выставила вперед грудь, будто собиралась отбить атаку на хоккейном поле. Эллисон, наоборот, сгорбилась. Волосы падали ей на лицо, скрывая, кажется, слезы. Все трое повернулись ко мне, когда я вошла внутрь. Воцарилась тишина.