Райли Сейгер - Моя последняя ложь [litres с оптимизированной обложкой]

– Что происходит? – спросила я.

– Ничего, – ответила Эллисон.

– Просто дурака валяем, – поддержала Натали.

И только Вивиан сказала правду:

– Эмма, мы кое-чем заняты. Мы должны разобраться с одной фигней. Приходи попозже, ладно?

Я пятясь вышла из коттеджа и закрыла за собой дверь, отгораживаясь от шторма, который с новой силой разгорался внутри. Вивиан, похоже, была не в настроении, о чем мы с девочками и говорили с утра.

Но на этот раз они попались ей под горячую руку.

Я не знала, куда мне пойти. Я повернулась в сторону лагеря. Прямо позади меня стояла Лотти. Она была одета в белую майку и клетчатую рубашку. Длинные волосы были заплетены в косу, сбегавшую по спине. Она стояла достаточно близко, чтобы услышать, что творится в «Кизиле». На лице у нее читалось вежливое удивление.

– Выгнали? – спросила она.

– Что-то в этом духе.

– Ничего, скоро пустят обратно. – Она посмотрела на дверь коттеджа и снова на меня. – Ты первый раз живешь с группой девчонок?

Я кивнула.

– К этому надо привыкнуть. Я тоже была ребенком, так что первый раз оказался весьма болезненным и поучительным.

– Вы приезжали сюда отдыхать?

– В каком-то смысле да. И вот что я усвоила: каждым летом в коттеджах случается пара-тройка ссор. Сложно жить в замкнутом пространстве столько времени.

– Но это просто ужасно. – Я сама удивилась, что так расстроилась.

Я никак не могла забыть красные щеки Вивиан и слезы, блестевшие на лице Эллисон.

– Тут есть пара более мирных мест. Пойдем туда.

Лотти положила руку на мое плечо и повела меня прочь от коттеджа в самый центр лагеря. Спустя какое-то время я с удивлением поняла, что мы направляемся в Особняк и обходим его сбоку, чтобы подняться на заднюю террасу. Там стояла Френни, облокотившись на перила. Ее взгляд был устремлен на озеро.

– Эмма, – сказала она. – Какой приятный сюрприз.

– В «Кизиле» разыгралась ужасная драма, – объяснила Лотти.

Френни покачала головой:

– И почему я не удивлена?

– Хочешь, чтобы я разобралась?

– Нет. Все пройдет. Всегда ведь проходит.

Она помахала рукой, приглашая нас присоединиться к ней. Мы уставились на воду. Перед нами лежало прекрасное Полуночное озеро, залитое солнечными лучами.

– Прекрасный вид, – сказала Френни. – Сразу начинаешь чувствовать себя бодрее, правда? Это место просто чудесное. Тут все становится лучше. Так говорил мой отец. А он узнал это от своего отца. Я верю ему.

Я смотрела на озеро, и мне с трудом верилось, что еще сто лет назад этого огромного массива воды не существовало. Мне казалось, что деревья, камни, противоположный берег были тут всегда.

– А ваш дедушка правда создал озеро?

– Правда. Он увидел эту территорию и понял, что она нуждается в озере. Бог не создал здесь водоема, поэтому дедушка взял эту задачу на себя. Он был первопроходцем в этой области, кстати. – Френни сделала глубокий вдох, будто пытаясь почувствовать каждый запах, ощутить все то, что способно дать ей озеро. – Оно твое. Теперь ты можешь им наслаждаться. И все – благодаря ему. Тебе же нравится здесь, Эмма?

Во всяком случае, еще два дня назад точно нравилось. Я обожала это место. А потом Вивиан отвезла меня на каноэ в свой тайник. И с тех пор мои впечатления словно надломились, рассыпались по камешку. Я не понимала, что происходит. Вивиан и ее отсутствующее настроение. Слепая преданность Натали и Эллисон. А еще Тео. Мысли о нем по-прежнему заставляли коленки подгибаться, несмотря на то как я перед ним опозорилась.

Я не могла рассказать Френни ни о чем, поэтому просто кивнула.

– Чудесно. – Услышав это, Френни расплылась в улыбке. – Давай попробуем забыть о том, что происходит в коттедже. Пусть ничто не омрачает твое удовольствие. Я не допущу этого.

Я просыпаюсь на рассвете и понимаю, что продолжаю сжимать порванный браслет. Всю ночь я проспала, сгорбившись от тревоги. У меня болят поясница и плечи. Боль пульсирует ритмично, словно маленький барабанщик выстукивает мелодию. Я вылезаю из кровати, бреду к ящику, достаю купальник, полотенце, старый добрый халат и очки из аптеки. Выхожу и проверяю дверь. Новых надписей на ней не появилось. Я рада, что на данный момент мне приходится разбираться только с ночным кошмаром в лице Вивиан и ни с чем больше.

Я бреду в сторону душевых, переодеваюсь в купальник, иду к озеру и наконец опускаюсь в воду. Погружение приносит ни с чем не сравнимое облегчение. У меня расправляются мышцы, из тела уходят зажимы и судороги. Боль становится терпимой, хотя по-прежнему раздражает.

Я не пускаюсь в заплыв, а просто лежу на спине, как учил меня Тео. Утро туманное. Облака на небе серые. Они хорошо отражают мое настроение. Я смотрю на них и тщетно ищу оттенки рассвета. Немного розового. Желтый просвет. Что-нибудь. Мне нужно отвлечься от Вивиан.

Наверное, мне не стоит удивляться ее появлению. Наверное, мне стоило ее ждать. Я три дня без перерыва думала о ней. Теперь я ее увидела. Я знаю, что она вернется. Еще один наблюдатель в моей жизни.

Я делаю глубокий вдох и погружаюсь на глубину. Бесцветное небо покачивается, и мои открытые глаза заливает вода, искажая зрение. Я иду вниз, туда, где никто меня не найдет, – даже Вивиан.

Под водой я провожу две минуты. Мои легкие горят огнем, а руки и ноги безотчетно подергиваются, стремясь на поверхность. Я всплываю – и тут же чувствую, что кто-то за мной наблюдает. Мышцы сжимаются. Я готовлюсь к появлению Вивиан.

На берегу кто-то сидит у самой воды и действительно за мной наблюдает. К счастью, это не Вивиан. И даже не Бекка.

На кусочке травы, где два дня назад мы болтали с Беккой, устроилась Френни. Она одета в ночную рубашку, а на плечах у нее – покрывало навахо. Она машет мне рукой, а я плыву к берегу.

– Ты ранняя пташка, – говорит она. – Я думала, что кроме меня таких нет.

Я молчу. Вытираюсь полотенцем, надеваю халат и солнечные очки. Френни кажется радостной, но я не особенно счастлива ее видеть. Вивиан стоит у меня перед глазами, и я помню ее дневник.

Я близка к тому, чтобы найти ее темный грязный секрет.

Я не доверяю Френни. Причин тому море. Вивиан написала эту строку в своем блокноте. У входа в «Кизил» висит камера. Френни ни слова не сказала, когда Минди обвинила меня в том, что я испортила собственную дверь. Я думаю, не уйти ли мне, и Френни говорит:

– Я знаю, что ты расстроена по поводу вчерашнего. И не без повода, конечно. Но я надеюсь, это не помешает тебе составить компанию одинокой старой женщине.

Она хлопает рукой по траве рядом с собой. У меня сжимается сердце. Я думаю, что смогу простить и камеру, и отсутствие поддержки. Что до Вивиан… она же могла солгать насчет секретов? Драматизировать ради драмы – ее сильная сторона. Возможно, весь дневник состоит из сплошной лжи.