Сара Пинборо - Право на месть [litres]

Мы сильные, Мэрилин и я. Мы нашли это друг в друге. Я спокойна. Голова у меня холодная. Кейти ничего не сделает с Авой – пока не сделает. Она всякая – и, среди прочего, явно сумасшедшая, – но не дешевка. Она захватила Аву, чтобы выманить меня, и она хочет увидеть во мне эту слабость, когда мы встретимся. Это как в каком-нибудь гангстерском фильме-фантазии сороковых годов, какие мы разыгрывали на пустыре. Она Кэгни [18] Джеймс Кэгни младший (1899–1986) – один из наиболее известных актеров классического Голливуда; с успехом воплотил типаж «плохого парня». – Примеч. ред. , спряталась где-то, захватив заложников, а я мордоворот из ФБР. Мы стареем, но никогда не становимся взрослыми. Никогда по-настоящему не меняемся. Я знаю Кейти.

Когда прошлой ночью Мэрилин по окончании всех тихих разговоров спросила меня, чего, по моему мнению, Кейти хочет добиться всем этим, я солгала. Я сказала: она хочет получить то, что я ей обещала. Чтобы мы убежали вместе. Были бы свободными и в бегах одновременно. Не знаю, поверила ли мне Мэрилин, но уточнять она не стала. Что она могла сказать? Кейти для нее не реальный человек, а просто страшила. Коварная фигура из моего прошлого. Может, так оно и есть, но тогда она уничтожила меня и спасла одновременно. Те дни были лучшими днями моей жизни. Как я могу это объяснить? Как объяснить, что я никого так не любила, как любила Кейти, и меня никто так не любил, как Кейти? Какая это ценность, когда тебя любят среди развалин жизни. Я закрываю дверь за этими воспоминаниями, мы бежим, держась за руки, по пустырю, но я помню наш договор. Да, я знаю, чего хочет Кейти. Она хочет меня убить. Я перед ней в долгу. Мать за мать.

Может быть, она меня и убьет. Если Ава в безопасности, то мне все равно, что будет со мной. В некотором роде это было бы облегчением. Справедливость для Даниеля и освобождение от постоянного давящего чувства вины, которое стало моим пожизненным спутником. По крайней мере, он бы тогда был не один на холоде. Так что да, может, она убьет меня, и эта мысль меня не пугает. Я иду в ванную, чувствуя сталь Шарлотты в своем позвоночнике. Пусть я и не боюсь смерти, но я не собираюсь облегчать ей жизнь. Может быть, я убью ее. Я ведь уже убила раз. Насколько трудно будет сделать это снова?

К восьми часам я уже приняла душ, оделась и сижу за нашей запиской. На Кейти наберется очень мало сведений. Никогда не выходила замуж. Детей нет. Заботилась о матери. Хрупкая. Работы нет. Нет и фотографий, сколь-нибудь вразумительных. Она может быть кем угодно на них. Она на несколько месяцев старше меня, значит ей около сорока, но несколько фотографий, найденных нами, были зернистыми и очень старыми, от них никакого проку.

Я размышляю, почему нет ее четких изображений. Неужели она пряталась от объективов, как и я? Ее личность никогда нигде не упоминалась – газеты не называли ее имени, не печатали фотографий, – может быть, она беспокоилась, что люди каким-то образом узнают и она будет виновна уже из-за дружбы со мной? Нет, понимаю я, она все время думала об этом моменте. Моменте, когда она найдет меня. Ей нужно было оставаться призраком, невидимым и неизвестным. Скрываться, как и я.

Я прихлебываю крепкий кофе. Что ж, она нашла меня, а теперь я хочу найти ее. Круг нашей долбаной жизни замкнулся. Я хочу закурить – Шарлотта снова выходит во мне на первый план, старые привычки умирают с трудом, – но вместо этого я беру авторучку, грызу кончик, как ребенок, а потом начинаю писать.

Список имен гнетуще короток. Моя жизнь в образе Лизы была частной жизнью, пугливой и невзрачной.

Пенни. Невероятно. Джулия. Не она. Список разных других женщин, с которыми я сталкивалась по работе, но ни одна из них не может быть Кейти. Слишком старая, слишком молодая, присутствовала слишком давно, слишком глупа. Миссис Голдман? Есть у нее сиделка или подруга, которая заглядывает к ней? Я не видела никого, кроме ее семьи, а они посещают ее нечасто. Может, кто-то приходит, когда я на работе? Ставлю несколько знаков вопроса против ее имени. Если бы Мэрилин смогла сходить поговорить с ней – она умеет говорить с людьми.

Под заголовком «Учителя Авы» я начинаю новый список, но по именам, которые я запомнила на родительских собраниях, я не вижу никого, кто пришел бы в школу недавно или кто проявлял бы к ней чрезмерное дружелюбие. Учительница вполне могла бы залезть в ее сумку и выкрасть ключи. И в школе знают, где она жила. Все они кандидаты, но у меня нет ощущения, что я на верном пути. У учителей есть предыстория, степени, их проверяют. Как далеко могла зайти Кейти в своем маскараде? «Не недооценивай ее, – говорю я себе. – Она всегда была слишком умна для себя самой».

Другой заголовок – «Друзья Авы». Это самая большая серая зона. Я старалась как можно больше узнать о ее жизни, но, когда она подросла, это стало трудно. Элисон мне все время говорила, что я должна позволить ей быть нормальным тинейджером. Ладно, бог с ним, а тебя в задницу, миссис надзирающий инспектор! Секретная фейсбучная переписка. Скольких людей, с которыми я никогда не встречалась, знала Ава? Людей, которые через нее могли узнать про меня?

Девчонок из плавательного клуба я знаю, их я вычеркиваю из моего списка. У Кейти не было детей, и никаких коварных мачех на горизонте тоже не появлялось. Я бы знала.

Я озадаченно смотрю на лист бумаги. Она нашла меня через Джона. Может быть, начать с него? Съездить туда и поговорить с соседями. Я не успеваю об этом подумать, как понимаю, что это невозможно. Повсюду полиция, и если там появится посторонняя женщина с вопросами, ее тут же упакуют. Жаль, у меня нет телефона Мэрилин. Я бы могла по нему хотя бы новости посмотреть. Увидеть, не пропустили ли мы чего-то, чего не показывали по телевизору.

Я сосредотачиваюсь так, что список мутнеет перед моими глазами. Кейти, Кейти, где ты? «Она хочет, чтобы ты ее нашла, – напоминает мне Шарлотта. – Это игра. Это не кто-то совсем незнакомый. Должны быть подсказки». Что-то вспыхивает в моей памяти, и я хмурюсь. Что-то такое, что мне необходимо вспомнить.

И тут я вижу. Ясно как божий день. Я знаю, кто Кейти!

– Полностью исчезнуть трудно. Уж я-то знаю. Я ведь исчезала несколько раз. Нужно все спланировать. И заранее. Сначала перемещаешь деньги небольшими суммами. Да, на бумаге могут остаться следы, но наплоди тучу бумаг – и никто не захочет разгребать эти завалы. Бóльшая часть моего планирования – это ожидание. Моя мать наконец умерла; некоторые несчастные случаи происходят легче других, если к тебе приходит что-то отремонтировать пьяный механик, – и я аккуратным образом привела в действие мои планы за счет вложенного наследства.

Я путешествовала. Иностранные банки всегда не так строги в том, что касается правил оборота по наличным счетам, если ты знаешь, как их убедить. Я продавала собственность офшорным компаниям, глубоко спрятанным в сети принадлежащих мне активов. Я продавала компании разнообразным фальшивым личностям, которые сама и создала, готовясь к тому времени, когда они могут мне понадобиться.