Адриана Мэзер - Как повесить ведьму [litres]

– Элайджа! – Голос застревает в саднящем горле.

Я поворачиваюсь, осматриваясь, но его нигде нет. Останавливаю взгляд на круге, в котором дух был заточен, слишком испуганная, чтобы двинуться или даже подумать, что он ушел вместе с ними. Я почти не дышу. Он появляется в воздухе прямо передо мной, и я втягиваю воздух сквозь зубы, дрожащий вздох близок к всхлипу. Элайджа раскрывает ладонь, показывая полосы ткани. В тусклом свете камина взгляд его блуждает по моим многочисленным ссадинам.

– Нужно остановить кровотечение, – говорит он, осторожно поднимая мою порезанную руку.

Он нежно надавливает на ткань, накладывая ее на рану на моей ладони. Несколько секунд мы оба молчим. Он туго накладывает повязку и завязывает аккуратный узелок.

– Она назвала твое прозвище. Прямо перед смертью. – Мой голос едва ли громче шепота.

Он кивает.

– Она сказала правду?

Элайджа нежно баюкает перевязанную руку в своей ладони, а мое сердце готово в любую секунд взорваться.

– Что я люблю тебя… Да. Несомненно. Ты сильная и упрямая. Ты рискуешь всем ради любимых людей. И что главнее, добра к тем, кого не любишь. – Он кивает в сторону Лиззи, которая как раз пытается восстановить дыхание.

Я не могу найти правильных слов, а потому просто поднимаю здоровую руку. Касаюсь пальцами губ Элайджи, и он целует самые их кончики. Перекладывает мою ладонь себе на грудь и подается вперед. Его лицо так близко, и он так нежно приподнимает мой подбородок.

Губы Элайджи приближаются к моим, и весь мой мир сужается до прикосновения к его твердой груди… Губы дразняще касаются друг друга и сливаются воедино. Он проводит ладонью по моей щеке, а потом ниже, по шее. Наши языки сплетаются, и я подаюсь вперед, растворяясь в глубоком поцелуе. Элайджа притягивает меня за поясницу, вжимая в свое тело, оплетает руками. Он отстраняется, но в глазах его я вижу тоску и желание.

– Если бы я только был жив!..

– Мне не важно, что ты дух.

– Ты должна жить своей жизнью, Саманта, – говорит он, но все равно не выпускает меня из объятий.

Страх разливается по телу. Запретные слова все же срываются с моих губ:

– Ты не можешь уйти.

– Думаю, тебе так будет лучше.

Сердце мечется в груди, как пойманная в клетку птица. Я качаю головой, не зная, как сдержаться, как не затопить нас обоих волной своих эмоций.

– Я не хочу справляться со всем этим без тебя.

– Ты уже это сделала.

– Но я люблю тебя. – Голос мой неуверенный, словно маленький слепой котенок.

Передняя дверь распахивается, и я испуганно отскакиваю, разрывая наши объятия. На пороге стоит Джексон, задыхаясь от долгого бега по лесу. Он пришел на помощь после всего, что я сделала? Взгляд его ударяется о меня, как топор о дерево.

– Сэм!

Джексон кидается ко мне, но останавливается как вкопанный, когда замечает кровь, покрывающую мою одежду и кожу. Он обхватывает меня руками. Сердце с силой стучит у моего плеча.

Элайджа с улыбкой смотрит на нас. «Нет!» – хочется закричать мне. Знаю, что он сейчас думает. Что я в безопасности, что теперь все именно так, как должно быть.

– Я в порядке. – Голос скрежещет.

Джексон отстраняется.

– Судя по виду, ты совсем не в порядке. – Он осматривает меня.

– Джексон, не дашь мне минутку? – спрашиваю я, не отрывая взгляда от Элайджи. – И может, позовешь помощь?

Джексон кивает, но отступает неохотно. Он идет к Наследницам, растирающим запястья и проверяющим раны.

Я изо всех сил хватаюсь за Элайджу.

– Прошу, не уходи, – шепчу я. – Мы же так мало были вместе. У нас был лишь один маленький комнатный пикник.

Он касается ладонью моей щеки и щекочет дыханием ухо:

– И я бесконечно им наслаждался.

Я прижимаюсь к его щеке. Это не может быть прощанием. Как передать, как много он значит для меня? Я не знаю даже, с чего начать. Воздух рядом с нами мерцает. От призрачного ветра вздымается пепел, дрожат язычки пламени в камине, и в зале появляется прекрасная девушка с длинными темными волосами. У нее на лице та же довольная улыбка, что и на картине.

– Эбигейл… – шепчу я, и руки мои соскальзывают с тела Элайджи.

Он оборачивается к ней, и все напряжение исчезает с его лица. Я даже не замечала некоторых мест, в которых оно таилось. В одно мгновение Элайджа словно становится легче, свободней. Я не могу забрать у него это. Не могу умолять остаться. Тогда я буду самым эгоистичным человеком на свете. Я прижимаю обе ладони к груди, стараясь защитить себя от зарождающейся в ней боли.

– Мой милый братец, – говорит Эбигейл. У нее неземной и удивительно игривый голос.

– Как долго я ждал встречи с тобой. – Элайджа ловит ее маленькую ручку в свою ладонь.

– Да, триста лет и ни разу не стригся, – смеется она.

Он улыбается, искренне, с этими ямочками…

– Я не был рожден красавцем от природы, как ты. Буду больше стараться.

– Не был? Ты был прелестней половины девушек в городе, – отзывается она, и теперь я просто уверена, что эти двое повторяют какую-то привычную добрую шутку.

Их взгляд друг на друга одурманивает. Я и не ожидала, что их связь так прочна. Эбигейл смотрит на меня. У нее такие же насыщенно-серые глаза, как у Элайджи. Без предупреждения она протягивает ко мне свою изысканную ручку. Когда ее пальцы касаются плеча, меня наполняет тепло.

– Салемская ведьма. – На долгое мгновение повисает тишина. Она подается к моему уху и шепчет: – Твой отец проснулся, Саманта.

Расколотое сердце, кажется, пытается выскочить из груди, проламывая тонкую преграду моих рук. Сразу же принимаюсь всхлипывать. Напряжение и сердечная боль последних четырех месяцев потоком выливаются на меня. Больше всего на свете я хотела, чтобы отец очнулся. А теперь, когда это случилось, я не могу дышать.

Элайджа нежно касается моего лица, смазывая дорожки слез. Он шепчет: «Я всегда буду любить тебя» – и исчезает вместе с Эбигейл. А я начинаю рыдать еще яростней. Я не знаю, то ли убиваться от горя, то ли прыгать от радости, и тело, наверное, тоже этого не выдерживает.

– Сэм?! – взволнованно спрашивает Джексон, пряча телефон в карман.

– Мой папа очнулся, – выдавливаю я сквозь прерывистое дыхание.

Джексон подходит ко мне. Расстройство из-за Элайджи и счастье, что отец проснулся, смешиваются, сбивая с толку. Я вытираю слезы с лица.

– Я сожалею, что усыпила вас заклинанием. Честно.

Джексон качает головой:

– Ты всегда грозилась меня вырубить. Пожалуй, стоило этого ожидать.

– Как ты смог проснуться? – спрашиваю я, когда к нам подходит Сюзанна.

Он достает из кармана защитный кулон моей бабушки.

– Когда я проснулся, это лежало у меня на груди.

Элайджа! Он знал, что Джексон примчится сюда, чтобы помочь. Эта мысль почти невыносима.