Адриана Мэзер - Как повесить ведьму [litres]

– Радуйся, что все проспал, – заявляет Мэри, вставая. Элис кивает, не изображая привычную холодность.

– Твоя судьба, Джексон, – победно явиться в самом конце и просто выглядеть круто, так как именно ты нас нашел.

– Мне бы больше хотелось быть здесь и помогать вам, – говорит Джексон.

– Нет, лучше было дать девчонкам самим с этим справиться, – хриплым голосом уверяет Сюзанна, и все Наследницы смеются. Она сжимает мою ладонь своей изящной ручкой.

Джексон окидывает взглядом зал и замечает кости, расплескавшуюся по полу кровь и петлю, свисающую с балки.

– Кого-то повесили?

Ему отвечает Лиззи:

– Всех нас. Если бы не Сэм, мы бы были уже мертвы.

– Воронья женщина? – спрашивает меня Джексон. – Где она?

– Далеко. Очень далеко. – « Она умерла у меня на руках» , – думаю я, но не говорю ни слова.

Последние несколько ступеней я преодолеваю медленно, еле волоча ноги. Перевязанное тело противится каждому движению, но запах французского тоста и яиц подгоняет идти быстрей. На кухне гремят кастрюли.

Когда я прохожу через арочную дверь, Джексон с мамой оборачиваются с одинаковыми мэривезеровскими улыбками на лице. Джексон отодвигает тарелку бисквитов и подходит ко мне:

– Сэм, ты не должна вставать с кровати.

– А как мне тогда ходить в туалет? – спрашиваю я, вдыхая аромат вкуснейшего свежесваренного кофе.

Джексон ухмыляется:

– Я могу носить тебя.

– Ага, держи карман шире.

Миссис Мэривезер подходит, чтобы меня осмотреть.

– После завтрака я наберу тебе горячую ванну и снова сделаю припарки. Мы мгновенно поставим тебя на ноги.

– Спасибо, миссис Мэривезер. – Я улыбаюсь в ответ на ее озабоченное выражение лица.

– Почему бы нам всем не пойти в столовую? – предлагает миссис Мэривезер, зачерпывая в миску свежие взбитые сливки.

– Нужна помощь, Сэм? – усмехается Джексон.

– Если продолжишь обращаться со мной как с беспомощным инвалидом, я тебя стукну, – отвечаю я с улыбкой, от которой болит лицо.

– Полагаю, теперь, когда ты умеешь колдовать, мне следует быть осторожней с угрозами.

Миссис Мэривезер широко нам улыбается. Я иду следом за ними в столовую, но застываю на пороге. Никогда не видела столько великолепной еды.

– Накрыто на четверых, – замечаю я, когда миссис Мэривезер ставит на стол миски с клубникой и взбитыми сливками.

– Да, милая. К нам присоединится твой папа. – Она подмигивает.

– Он уже едет? – Чтобы не упасть, я хватаюсь за ближайший стул.

За последние пару дней мне так и не позволили поговорить с отцом. Врачи продолжали уверять, что не понимают, как он оправился так быстро, и хотят провести еще несколько тестов. Видимо, разрушенные проклятия ведут себя не как обычные болезни.

– Он ждет не дождется, чтобы увидеть тебя. – На губах миссис Мэривезер добрая улыбка. Джексон сияет.

Я прикрываю рот ладонью, а слезы каплями собираются на ресницах. Разворачиваюсь и иду к задней двери.

– Все в порядке, Сэм? – Джексон бежит следом.

– Да! Просто нужно кое-что взять.

Я бегу по траве, пока сухие листья хрустят под ногами. Я забываю обо всей боли, заходя в свой дом и кидаясь на кухню. Открываю шкафчик и раздвигаю стоящие впереди чашки, а потом достаю кружку с надписью ПАПА #1. Без нее он не станет пить кофе.

Я вновь распахиваю заднюю дверь, гонимая предвкушением, и останавливаюсь. На коврике перед дверью лежит одинокий свежесрезанный цветок Черноглазой Сьюзен. Осматриваю крыльцо, но на нем никого нет. Я улыбаюсь.

Элайджа.

Коттон Мэзер был представителем третьего поколения Мэзеров в Америке, я – двенадцатого. Я знала об этом с самого детства, но не потому, что о Коттоне рассказывается в книгах по истории и у нас одинаковая фамилия, а просто потому, что так сказала бабушка Клэр Мэзер. Бабушка показывала мне свой дом, рассказывая истории о президентах, запретной любви и новых открытиях. Я узнавала собственные глаза на портретах предков и могла оценить их юмор из старых писем. История в нашей семье не какое-то давнее напоминание – она живая, у нее есть пульс.

Мои предки побывали везде: участвовали в Войне за независимость и пережили крушение «Титаника». Они были яркими и выдающимися людьми, которые внесли свой вклад в историю Америки. Но Коттон всегда был в нашей семье предметом споров. Даже когда мой отец был подростком и в школе пришло время изучать салемские суды над ведьмами, другие ребята издевались над ним из-за его фамилии.

Меня всегда интересовал этот печально известный мужчина и реакция, которую он вызывает у людей даже три сотни лет спустя. Поэтому я начала собственное исследование. Найденная информация оказалась удивительной – Коттон был человеком гораздо более сложным, чем можно себе представить. Он боролся за внедрение прививок от оспы, написал первую в Америке книгу о настоящих преступлениях, почти детектив, он провел один из первых экспериментов по гибридизации растений и сыграл важную роль в создании Йеля. Многие писатели дальнейших лет рассматривают его творчество как образец ранней американской пуританской культуры.

Ничто, касающееся Коттона, нельзя назвать однозначным. Историки до сих пор спорят о его роли в судах над ведьмами. Не только из-за того, что Коттон был многосторонним и сложным человеком, просто суды над ведьмами сами по себе являлись катастрофическим событием. Чем глубже я погружалась в их таинственные обстоятельства, тем больше хотела знать. Так что я поехала в Салем и начала расследовать это дело изнутри.

Первое, что я сделала, оказавшись в городе, это посетила книжную лавку и заказала не издающуюся больше копию книги о моих предках. По указанному адресу оказался не обычный магазинчик, какой я ожидала увидеть, а настоящий старинный дом, полный книг. Я подписала форму заказа, и тогда женщина за прилавком вздернула бровь, замечая: «Мэзер… не самая распространенная здесь фамилия». Нет, я не оскорбилась, я была полностью заинтригована. Никто и никогда еще не реагировал на мою фамилию так . В Салеме я что, какая-то историческая злодейка?

Я знала, что одной поездки недостаточно, хотела провести в городе несколько ночей и проникнуться духом этого места. Я прогуливалась по каменным мостовым мимо черных домиков, брала экскурсии и покрывалась мурашками, слушая все (порой весьма зловещие) истории прошлого. Но кое к чему я все же не была готова – к номеру, в котором решила остановиться. Гостиница представляла собой переоборудованный старинный особняк с извилистыми коридорами и лестницами, которые обрывались так же резко, как начинались. Красивый, без сомнения. Но, отыскав свою комнату, я никак не могла отделаться от чувства, что здесь что-то не так.