Хейди Перкс - Теперь ты ее видишь

Однако та ускользающая мысль всё еще мучила ее. Что-то было не так, и если она позволит арестовать Гарриет, то что случится с Алисой? Что, если ее подруга говорила правду?

– Всё в порядке, – ответила Шарлотта. Сердце колотилось так, словно собиралось выскочить из груди. – Я смогу зайти позже.

– Хорошо, спасибо! И последнее – вы когда-нибудь слышали о подруге Гарриет, Тине? – спросила Ангела. – Гарриет дружила с ней в Кенте.

– Нет, не думаю.

Ангела ничего не сказала на это, и Шарлотта не удержалась от вопроса:

– А что, она слышала что-нибудь от Гарриет? Считаете, она знает, где Гарриет?

– Возможно. Гарриет могла вернуться в Кент. Так или иначе, я не думаю, что она уехала слишком далеко.

– В самом деле?

– Она всё равно не покинет страну, – заметила Ангела.

Воспоминание, которое Шарлотта пыталась ухватить, стало ближе.

– Отчего же? – задала она вопрос, но в этот момент уже сама догадалась.

– У Гарриет никогда не было паспорта, – прошептала она одновременно с Ангелой.

Я ожидала в коттедже, как и сказала Шарлотте, хотя не знала – приедет ли она. У меня имелось пять лет, чтобы довериться лучшей подруге, но я этого не сделала. И потому сомневалась, что получу то, что мне нужно, за пять минут. Я не знала, поверила ли Шарлотта мне – и не смогу винить ее, если она отправится прямиком в полицию, – но сейчас не было иного выбора, кроме как ждать.

Допустила ли я очередную серьезную ошибку, позвонив ей? Мой план уже трещал по швам. Я убедилась в этом, самостоятельно разрывая его на части всеми безумными способами. Я становилась своей собственной погибелью, и теперь, когда связалась с Шарлоттой, – вполне, как говорится, могла сама дать ей веревку, на которой меня же и повесят.

Но я не знала, куда еще обратиться. Мне требовалась помощь, и она была единственным человеком, кому, как я надеялась, я могла доверять. И возможно, единственным, кому мне следовало довериться с самого начала.

«Ты приедешь, Шарлотта?»

Минуты тикали ритмично на комнатных часах, как метроном, который стоял на пианино моего учителя музыки в школе. Тогда это убаюкивало меня и вводило в транс, и я пропускала мимо ушей большие куски уроков, глядя в окно и мечтая о другой жизни. Теперь с каждым тиком улетучивалось всё больше надежды.

«Тик! Ты по-прежнему не знаешь, где Алиса».

«Так! Чем дольше ты ждешь, тем хуже будет».

Я нетерпеливо заерзала в кресле у окна. Встала и начала расхаживать по половицам на кухне. Поднялась наверх по лестнице и глянула в переднее окно на безжизненную улицу внизу. Всё вокруг пребывало в жутковатом покое. Даже ветви деревьев казались неподвижными, застывшими в остановившемся времени.

Как долго мне ждать? Несколько часов? Несколько дней? Всё равно наступит момент, когда мне придется сделать больше, чем просто метаться по пустому коттеджу. Когда мне придется позвонить в полицию самой.

Какой момент считать переломным?

Я стояла у окна, раздвинув ладонями сетчатые занавески, висевшие вплотную к стеклу. Меня обжигало сокрушительное осознание: что бы сейчас ни случилось – Алису, несомненно, отберут у меня. Но всё, что я хотела, – это увидеть ее. Я бы рискнула всем, лишь бы узнать, что моя дочь в безопасности.

– Вернись, Алиса! – выкрикнула я в безмолвной комнате, и, словно в ответ на мой призыв, в окно проник луч солнечного света, затрепетавший на узорчатом ковре. И в момент просветления я поняла, что должна вернуть контроль над ситуацией и подумать, что сказать, если приедет полиция или дойдет до того, что мне самой придется позвонить им.

Спустившись вниз и порывшись в чехле от блокнота, я извлекла рекламную визитку Элдерберри-коттеджа, которую держала в боковом кармане. Я перевернула ее и уставилась на чистую сторону. Затем схватила ручку из стаканчика на каминной доске и уселась обратно в кресло, грызя ее кончик, пока думала. И, тщательно имитируя размашистые каракули своего отца, я написала короткую записку на оборотной стороне карточки.

Это было грубо и достаточно сомнительно, но когда я перечитала ее, то подумала, что это лучше, чем ничего. Я засунула карточку в задний карман своих джинсов, и часы пробили шесть.

Если Шарлотта вышла из дома в тот момент, когда мы закончили разговор, то она могла бы уже быть тут. Я сама установлю себе крайние сроки.

Я вернусь к таксофону и снова позвоню Шарлотте, если она не появится здесь к семи.

Я позвоню в полицию и расскажу им всё, если мой отец и Алиса не вернутся к восьми.

В половине седьмого я снова выглянула в окно, но снаружи был всё тот же тихий, неподвижный пейзаж. Маленькая улочка с живой изгородью вдоль нее, высокие деревья, испещренные солнцем. Мне хотелось бы, чтобы хоть что-то изменилось. Чтобы я могла видеть – там всё же есть какая-то жизнь.

Мой желудок забурчал от голода, напоминая, что я не ела с завтрака, и я обыскала кухонные шкафы. Нашлось несколько жестянок с консервами и буханка хлеба, недоеденная пачка печенья и коробка хлопьев-ассорти с тремя отсутствующими пакетиками.

Я провела пальцами по хлопьям, пытаясь выяснить, какие из них съедены. Алиса вскрыла упаковку этим утром? Когда она в последний раз находилась в доме? Это могло быть несколько дней назад, подумала я, и волна нервной тошноты подкатила из моего желудка к горлу.

Я захлопнула дверцу шкафа одновременно с громким ударом во входную дверь.

Инстинктивно я замерла. Шарлотта? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но если не она, то кто? Полиция?

Я медленно подкралась ко входной двери, глядя на ее затемненное окно, однако за ним даже тени не мелькнуло.

Я приоткрыла дверь и осторожно выглянула, постепенно раскрывая ее шире. С нарастающим чувством разочарования я поняла, что там никого нет и что в глубине души я надеялась увидеть свою подругу. Закрыв глаза, чтобы пресечь готовые вырваться слезы, я ощутила тяжелое отчаяние. Я не должна была ожидать, что Шарлотта приедет.

Я начала закрывать дверь, когда почувствовала на затылке легчайшее дыхание. Волоски на моих руках встали дыбом, по коже забегали мурашки.

Кто-то стоял позади меня.

Я чувствовала его. Я ощущала неприятный древесный запах его одеколона. Он был внутри дома, стоял в коридоре, и его дыхание обдувало мою шею. Я бы закричала, если бы крик не застрял у меня в горле.

– Привет, Гарриет, – прошептал Брайан, уткнувшись ртом мне в ухо, и я почувствовала, как он касается его губами. Моя рука задрожала на дверной ручке, а его протянулась через мое плечо и мягко закрыла дверь.

Я медленно обернулась. Лицо Брайана оказалось почти вплотную к моему, перекошенное ухмылкой, хотя он и не мог скрыть гнев в своих глазах.

– Брайан? Что… – Я попыталась отступить от него, однако мне некуда было двигаться, потому что он зажал меня у входной двери. Должно быть, он прокрался вдоль дома и проник через заднюю дверь.