Джон Макларен - Черные такси

— Из имеющих двух детей — никто. Есть только еще два сотрудника с таким количеством потомства. Один был в Хорватии в связи с договором о приватизации, а другой души не чает в своей жене.

— Ну а кому еще в банке раскрытие этого секрета грозило неприятностями, потерей бонуса и прочим?

— Может, такие и есть, но я сомневаюсь. Конечно, репутация банка пошла бы прахом, и вся фирма могла потерпеть фиаско. Но если б они выжили, то никогда бы не срезали бонусы персонала. Потеряй «Скиддер» еще ряд хороших сотрудников, позиция руководства стала бы совершенно несостоятельной, потому что… — Джулия осеклась на полуслове, прижав ладони ко рту, глаза у нее расширились от ужаса. — Господи!..

Лен подумал, что у нее плохо с сердцем.

— Что такое, Джул?

Она все еще не могла вымолвить ни слова. Терри обнял ее за плечи, стараясь успокоить.

— Что ты, детка? Никак привидение увидела?

Она отняла руки от лица.

— В воскресенье, перед тем как мы приступили к работе в «Скиддер-Бартон», я была на ланче у Чарлза Бартона, директора-распорядителя. Там была вся его семья, жена… и две дочери.

Альберт Остин и Роберт Куилли весь уикенд не разлучались. Остин так опасался утечки информации, что отказался посвятить в секрет даже своего финансового директора и настоял, что заниматься этой сделкой будут только он сам и Роберт Куилли. Куилли ничуть не возражал. В Англии не найдется второго управляющего, который бы так крепко держал свое дело, как он, и, обсуждая длинный перечень операций «Бурликона», рассматривая их то с одной стороны, то с другой, он упивался одиночным полетом. В воскресенье к вечеру они свели их к четырем стандартным страницам, включая основные пункты контракта, определяющие, как все будет работать. Документ был написан на обычном, будничном английском; но, подписав, бизнесмены передали его своим поверенным, чтобы те расширили и разукрасили его так, что ни один рядовой человек ничего не поймет.

У Джулии уикенд тоже выдался напряженный. Она без конца звонила в «Бэнк Манхэттен», нанимала толпы юристов для «Юэлл» в Лондоне, Швейцарии и Нью-Йорке. Все вместе они трудились, словно международная колония муравьев, сновали туда-сюда какими-то непостижимыми, генетически запрограммированными тропами, составляя один проект за другим, проверяя факт за фактом, пока мало-помалу не начали возникать важнейшие документы, — так бесформенная мраморная глыба под неумолимым резцом скульптора постепенно приобретает очертания человеческой фигуры.

Самый большой вздох облегчения вызвал у Джулии швейцарский юрист, Бруно. С искорками в глазах он сказал, что предприятие нетрадиционное и очень не швейцарское, но все наверняка получится. Швейцария, конечно, красиво приняла англосаксонские правила присоединения компаний, но законники не учли, что ведущий акционер компании может передать фактический контроль иностранцу до официального объявления покупки. Если Альпийская страховая компания — по какой бы то ни было причине — решит продать свою долю, «Бурликон» не сможет остановить эту сделку.

Маркуса порадовало, что газеты в понедельник были полны домыслов насчет того, что Гай Бартон якобы собирается продать «Эликсир». В результате цена акций «Скиддер-Бартон» поднялась на четыре процента — наверняка Гай готовится сменить брата на посту председателя банка.

Для Маркуса это был едва ли не последний кирпичик в кладке. Гай Бартон не придет в «Скиддер» без заранее заготовленного плана, а банк явно чересчур слаб и вряд ли может рассчитывать на независимое будущее. Он определенно добился от семьи согласия продать свою долю акций, так что власть перейдет к Цюрихскому банку. Интересно, учел ли Роско такой вариант. Сильная личность вроде Гая Бартона никогда не сядет в кресло председателя, чтобы позволить директору-распорядителю играть первую скрипку. Рано или поздно произойдет грандиозное столкновение. Надо выяснить, кто будет победителем и соответственно сориентироваться.

К счастью, пока об этом беспокоиться незачем, ведь до начала сверхсделки осталось всего три дня. Документация и финансирование уже подготовлены. Если в завтрашнем отчете Фрэнка не будет сюрпризов, они в безопасности.

Ох, он и покуражится над тестем! Отец Софи оказывал им королевскую честь, обедая в воскресенье у них. Как обычно, он везде устанавливал свои правила, которые давно уже сидели у Маркуса в печенках. Раньше Маркус всегда подыгрывал, ублажая тестя. Но отныне с этим покончено. Немного шампанского перед обедом и бутылочка-другая «Шамбертена» истребили последние проблески подобострастия. Подогрев себя, Маркус заговорил вежливо, но твердо, высказал тестю, что есть что, и поставил его на место. По реакции старикана было до смешного ясно, что никто не говорил с ним так уже много десятилетий. Когда отец рассердился, Софи под столом яростно пнула Маркуса. Он не обратил на это внимания и продолжал свое, как Роско. И когда нелепый старикан внезапно вскочил и потребовал свое пальто, Маркус предоставил Софи проводить его.

Все меняется, самое время отцу Софи (да и ей самой) это понять.

Чуть не весь уикенд таксисты размышляли о Чарлзе Бартоне. С ним будет посложнее, чем с теми двумя. Его не поймаешь врасплох на аэродроме, на сей раз у них нет доказательств неблаговидных поступков, какие можно бы бросить ему в лицо.

Так или иначе, действовать нужно быстро. Времени в обрез. Поппи горой стояла за Марти. Извращенец, нет ли, Марти парень симпатичный, и она велела Джин прилепить его яркую газетную фотографию на стену рядом с Майклом Оуэном. Поппи злилась, что настоящий убийца сделал Марти козлом отпущения, и ругала себя за то, что позволила отцу и его друзьям играть в сыщиков. Она даже спрашивала себя, уж не сплошной ли это обман, который они затеяли, чтобы продолжить поиски денег, а само убийство и не думали раскрывать. Мысль, что Марти могут принести в жертву, чтобы расплатиться за лечение, преследовала ее в долгие часы одиночества. Если они потерпят неудачу, она непременно, да-да, непременно обратится в полицию. Когда Терри явился с просьбой дать им еще немного времени, Поппи послала его куда подальше. Все нужно сделать до Рождества, и точка.

Они прикидывали, не позвонить ли Бартону под каким-нибудь предлогом и задать несколько вопросов. Джулия была уверена, что он и к телефону не подойдет. Звонить должен только полицейский, то есть Мэри Лонг. Ей не надо встречаться с ним — им нужна лишь запись его голоса. Согласится ли она помочь? По рассказам Терри выходило, что, если она позвонит без разрешения Ханта и он это обнаружит, ее карьере конец.