Джон Макларен - Черные такси

Берни медленно встал, вызывающе медленно допил пиво и проследовал за ней к машине. Мэри знала, что, если доставит его в какой бы то ни было участок, Ханта известят буквально через минуту. Стало быть, надо непременно разговорить его в машине, Она завела двигатель.

— Пристегни ремни, будь паинькой. Ты же не хочешь нарушать закон, а? — Она выехала на улицу и увеличила скорость. — Ты где последний раз сидел, в Пентонвилле?

Берни мрачно кивнул.

— Ты хорошо познакомишься с этой тюрьмой, как посидишь там годков этак одиннадцать-двенадцать.

Его глаза агрессивно вспыхнули.

— Как это одиннадцать-двенадцать?

— Я же сказала, тебе дадут шесть лет, а то и больше за тяжкие телесные повреждения и еще пяток — за сговор.

— Чего-чего?

— Ну и Сид составит тебе компанию.

— Враки. Сид выходит через три недели.

На перекрестке Мэри свернула налево.

— Должен был выйти. Но теперь нет. Сговор с целью помешать правосудию. Это и Сиду добавит лет пять.

Она искоса посмотрела на него. Берни совсем приуныл. Он ни в коем случае не должен смекнуть, что она едет наобум. Поэтому Мэри взяла направление к участку Хакни и замолчала, давая парню время подумать. Вскоре он заговорил:

— Вы не от Макналли?

— Нет. Я из отдела внутренних расследований. У нас были подозрения насчет Макналли. Теперь мы его прищучим…

Они свернули на Картрайт-роуд. Полицейский участок был двумястами ярдами дальше. Мэри опять украдкой глянула на Берни. Хороший знак — парень взмок от пота.

— Н-да… Думаю, Макналли тоже сядет. Веселая жизнь ему предстоит. Ты уж пригляди за ним. В конце концов он пытался оказать тебе услугу…

Она остановила машину перед участком и заглушила мотор.

— Мы пока не разобрались только с одной вещью. Почему Макналли это сделал? Ты его подкупил? Или тут замешаны и другие должностные лица? Если в этом деле замешана крупная рыба, мы бы многое дали, чтобы узнать имя… — С заговорщицким видом она повернулась к Берни. — Если б мы узнали, почему старший инспектор Макналли снял с тебя обвинения и по чьей просьбе, мы, пожалуй, могли бы…

— Что «могли бы»?

— Оставить тебя на свободе. Хотя ты вряд ли готов на это пойти, верно?

— Что я должен сделать?

— Написать, что произошло и кто был замешан, поставить дату и подпись. Вот и все.

— Я подумаю. Мы пойдем внутрь? — Он кивнул на полицейский участок.

— Как хочешь. Можно все сделать и в машине. В бардачке есть и ручка, и бумага.

В четвертый раз за эту среду Джулия звонила Эйнштейну из отеля в Люцерне. Он был в «Макфарланз» и уловил в ее голосе растущее напряжение.

— Он до сих пор не позвонил. Уже шесть часов прошло, как мы расстались. Я понимаю, ему нужно время на размышление, но это нелепо.

— Думаешь, ты зашла слишком далеко, настаивая, чтобы он уговорил другие страховые компании принять наше предложение?

— Совершенно верно. Я хотела быть абсолютно уверенной, что мы получим больше пятидесяти процентов. Вероятно, это была ошибка.

— Ладно, теперь уже слишком поздно. Просто сиди и жди.

— А как дела у вас?

— Юристы работают вовсю. Остин и Куилли поехали вместе на ланч и до сих пор не вернулись.

— Эйнштейн, как, по-твоему, Мюллер не навредит мне? Вдруг убьет, а? От него только того и жди.

— Сомневаюсь, но лучше держи ухо востро. Когда ты вылетаешь из Цюриха?

— В девять тридцать. Впрочем, если Мюллер не примет решения в ближайшее время, придется торчать здесь всю ночь. В таком случае забаррикадирую дверь.

Маркус и Роско сидели в офисе, ожидая Манца и Лаутеншюца. Лаутеншюц на все утро уехал за рождественскими покупками, так что у них не было возможности переговорить с ним отдельно.

Весь день они ссорились. Маркус не мог поверить, что чаша с богатыми дарами может в последнюю секунду разбиться у него перед носом. По возвращении в Лондон он направился прямо в банк и ночь напролет работал с цифрами. Анализ убедил его, что откровенность с Манцем равносильна самоубийству. У него возникла другая мысль: почему бы не сообщить только часть правды, признав, что замена бракованных деталей снизит текущие прибыли «Юэлл», но умолчать о юридической ответственности? Когда после совершения сделки вся правда выйдет наружу, можно заявить, что Манц неправильно их понял.

Маркус ожидал, что Роско сразу с ним согласится, но не учел беспредельного страха американцев перед судебными процессами. Роско предполагал, что Манц человек мстительный и, почуяв обман, не успокоится, пока не вынудит виновников заплатить сполна. Поэтому он сказал, что надо найти другой способ заставить Манца продолжать, и уверил Маркуса, что у него еще есть козырь.

Едва Дитер Манц вошел в комнату, стало ясно, что он изменился. Вид у него был почти дружелюбный. И хотя он никогда бы не признался, но он с надеждой ожидал своего часа на большой арене. Управление швейцарской компанией имело много плюсов, включая разнообразные дополнительные льготы, не слишком сильный напряг и неуязвимость к неприятностям вроде смены владельца. Однако швейцарские промышленные магнаты обычно держались в тени, а Манц втайне мечтал, чтобы его фотографии облетели весь мир.

— Итак, мистер Селларс, все в порядке? Каковы последние показатели?

Роско изобразил веселую улыбку.

— Прекрасные, Дитер, прекрасные.

— Можно взглянуть?

— Конечно, можно. Но прежде я хотел бы обратить ваше внимание на небольшой сбой.

По лицу Манца скользнула тень.

— Что за сбой?

— Похоже, у «Юэлл» затруднения с производством тормозов. У них могут быть неприятности.

— Большие?

— В связи с заменой бракованных деталей их производственные прибыли упадут в следующем году на десять процентов.

Манц кивнул.

— Досадно, но думаю, мы с этим справимся.

— Есть еще один аспект, который нужно обсудить. Видимо, есть известный риск, что клиенты и жертвы аварий будут с ними судиться.

— Надеюсь, страховой фонд покроет эти расходы.

— Частично. Его может не хватить.

— Насколько велики могут быть выплаты?

— Трудно сказать. Вероятно, несколько сотен миллионов. Максимум миллиард или два. — Роско изо всех сил старался говорить беззаботным тоном.

Манц откинулся на спинку кресла.

— Миллиард фунтов? А если мы купим «Юэлл», кто будет платить? Их нынешние акционеры?

Роско надоело сообщать дурные вести. Теперь очередь Маркуса.

— Увы, нет, доктор Манц. Новый владелец наследует и долги.

— Вы с ума сошли? Это абсурд… — Дружелюбие Манца исчезло без следа, уступив место прежней холодной отчужденности. Он побагровел от ярости. — В таком случае сделку придется отменить.

Маркус посмотрел на Роско. Он понятия не имел, каков последний козырь Селларса, но если тот сейчас переубедит Манца, то вполне заслужит звание лучшего инвестиционного банкира. Роско изобразил недоумение.