Джон Макларен - Черные такси

Он протянул руку и опять погладил ее по голове. Устав понапрасну спрашивать, она закрыла глаза и задремала. Лен взял пульт дистанционного управления и убавил громкость телевизора.

Биржевая битва перекинулась в СМИ. Газеты, телевизионные станции, радиокомпании осаждали Остина и Куилли. Дитера Манца и Эрнста Лаутеншюца тоже засыпали звонками, когда они сломя голову вернулись в Цюрих. Прежде всего им необходимо поговорить с Герхардом Мюллером и главами двух других крупнейших акционеров «Бурликона». Но никто из них не отвечал.

Эйнштейну больше нечего было делать в «Макфарланз». Он прогулялся по улицам, наслаждаясь холодным утренним воздухом, а потом направился в библиотеку университета. Прошлой ночью он одолел начальный курс японского языка. Теперь у него было три часа на освоение среднего уровня, а потом — обед в «Кику».

— Я возьму темпуру [10] Темпура — японское блюдо из рыбы, моллюсков или овощей, зажаренных в бездрожжевом тесте. и пиво «Сантори». Как вас зовут?

— Юми.

— Ханако сегодня здесь?

— Да, вон она, в пурпурном кимоно.

— Я могу с ней поговорить?

— Конечно, но она плохо говорит по-английски.

— Ничего. Попросите ее подойти сюда. Спасибо… Здравствуйте. Ханако сан дэсука? [11] Вы госпожа Ханако? (яп.)

— Хай.

— Я из полиции, из кэйсацу. Вы были здесь восемнадцатого ноября? Юичидацу но юхачиничи?

— Хай.

Она нервничала и бросала тревожные взгляды на управляющего, который занимался шумной компанией новых посетителей. Эйнштейн продолжал:

— А Чарлз Бартон тоже был здесь в тот вечер?

— Хай.

— Он выходил из ресторана за время ужина?

— Ии-э. Нет.

— Вы уверены?

— Хай.

Опять нервные взгляды. Если это правда, то какого черта она так дергается? Эйнштейн поднажал еще.

— Если вы не скажете мне правду, то сядете в тюрьму. — Он сложил запястья вместе, как бы намекая на наручники. — Кэймусо ни ику-дзо! Говорите все, что знаете. Дзэнбу осиэро! [12] Все, что известно! (яп.)

— Управляющий не хотеть плохо. Мистер Бартон очень хороший клиент.

На ее глаза навернулись слезы. Теперь и управляющий заметил их и поспешил на выручку.

— Быстро, — прошипел Эйнштейн. — Хайаку.

Она еще раз всхлипнула и наконец сказала:

— Мистер Бартон не выходить. Дэмо карэ но отото-сан ва сото э декакэтэкитано . [13] Однако его младший брат все-таки выходил на улицу. (яп.)

— Господи Иисусе.

В этот миг подбежал управляющий, сердито посмотрел на Эйнштейна и отослал бедняжку Ханако на кухню.

Забыв уплатить, Эйнштейн бросился вон из ресторана, на ходу вытаскивая телефон.

— Лен, ты где?

— С Поппи, смотрю новости.

— Девушка говорит, что Чарлз Бартон не выходил из ресторана, но его брат Гай выходил. Его опять показывали по телевизору?

— Должны показать с минуты на минуту. Интервью перед вылетом в Марокко… как раз начинается. Я прибавлю громкость.

— Лен, не надо. Просто запиши на видео.

— Постараюсь… Как эта чертова штука работает? Поппи, что надо делать?.. Есть, Эйнштейн, записываю.

До Эйнштейна донеслись ответы Гая Бартона:

«…около городка Эль-Фарсия, на юго-западе Марокко. Там идеальные условия с точки зрения ветра, температуры и поверхности для приземления, очень сходные с Туларосой в Нью-Мексико, где Киттингер установил свой рекорд… Да, я буду прыгать с высоты около ста десяти тысяч футов со специально сконструированного гелиевого аэростата».

«Во сколько это обошлось?»

«Конечно, недешево. Несколько миллионов долларов».

Ух ты! Эйнштейну пришлось кричать в телефон, чтобы привлечь внимание:

— Лен, Лен… Ты слушаешь?

— Конечно, дружище.

— У меня нет времени объяснять. Поезжай ко мне домой, пусть Рут даст тебе голосовой анализатор. Привези его и видеозапись в «Макфарланз». Я попрошу предоставить нам комнату, телевизор и видеомагнитофон. Давай быстрей. Я скажу Терри и Джулии, чтобы они тоже приехали.

Эйнштейн проехал прямо к юристам, все организовал и использовал оставшееся время, чтобы хитростью пробиться на коммутатор телекомпании «Скай ньюз». Ему сообщили, что интервью у Гая Бартона брали в его доме в Холланд-Парке. Наврав еще чего-то, он выудил у девушки адрес.

Наконец явились Джулия и Терри, а за ними ввалился Лен, обливаясь потом под тяжестью анализатора. Терри сунул запись в пасть видеомагнитофона, а Эйнштейн настроил и запустил аппарат.

Мудрить с проводами не было времени, они просто включили видеозапись интервью, а Джулия держала микрофон перед телевизором. Эйнштейн крутил ручки — наконец все было готово. Он выбрал только одно слово: «миллион» — и наложил его запись на слова убийцы.

Полное совпадение.

У Джулии перехватило дыхание. Лен и Терри одновременно чертыхнулись. На лице Эйнштейна было написано отвращение.

— Как же мы не догадались раньше? Они одного роста и очень похожи, только волосы разные. Наденьте на этих братьев шляпы, шарфы и темные очки, и ночью их родная мать не отличит. И не только. Я никак не мог понять, откуда Чарлз Бартон достал этот яд, но если ты владелец «Эликсира», ничего сложного тут нет.

Джулия все равно не понимала причин.

— Но зачем, Эйнштейн, зачем? Гай Бартон не женат, у него нет двоих детей, он не был тайным любовником. Почему именно он убил Грейс?

— Понятия не имею. Знаю только, что, если машина права, преступление совершил он. Вдобавок он продал свое дело и сегодня вылетает за границу. Возможно, брат предупредил его, и я сомневаюсь, что у него есть объяснение, почему он в тот вечер уходил из «Кику». Ставлю фунт против пенни, что он не собирается возвращаться.

Терри нахмурился:

— Но его схватят, Эйнштейн, как схватили Марти, да?

— Гай Бартон куда умнее, и у него было больше времени, чтобы все спланировать. Он хорошо знает третий мир. Он исчезнет или скроется там, где его не достанет рука закона. И не забывайте, у нас нет доказательств, которые можно использовать. Если мы не припрем его к стенке и не заставим признаться, мы проиграли… Он вот-вот уедет из дома. Надо шевелиться.

Они выскочили из офиса «Макфарланз» на Норидж-стрит. Джулия уселась в такси Терри, Эйнштейн прыгнул к Лену. Проезжая по Странду, оба они неистово звонили по мобильникам, пытаясь выяснить вылет рейсов на Марокко. Сегодня рейсов уже не было. Значит, Гай летит частным самолетом, который мог взлететь с любого аэродрома.

Нахально обгоняя всех, они быстро миновали Трафальгарскую площадь, Гайд-Парк-Корнер и выехали на Парк-лейн. Там шли дорожные работы, и движение было гуще.

Внезапно Эйнштейн увидел, как Лен резко повернул голову — едва шею не сломал — и оглушительно заорал в переговорник: