Луиза Дженсен - Подарок [litres]

Нескольких минут мне хватило, чтобы успокоиться и идти дальше. Я не знала, что надеялась найти, но вместе со страхом ощущала какое-то возбуждение – сердце билось легко и быстро. В прежние свои визиты я не поднималась наверх – все, что произошло в тот вечер с Натаном, свершилось на диване внизу. Вспомнив наши забавы, прикосновения его рук, я подавила подступившее к горлу раздражение.

На лестничную площадку выходили три белые гладкие двери. Я толкнула первую, и створка медленно распахнулась. За ней оказалась ванная, и здесь слабо пахло отбеливателем. Я обвела взглядом помещение, отметив в углу плетеную корзину для грязного белья и голубые плитки на стенах. Все как в моем сне. Если раньше во мне еще сохранялась тень сомнения, то теперь я так же определенно, как свое имя, знала, что мои видения – не что иное, как память Калли. Я открыла зеркальную дверцу шкафчика, но ни коробки с тампонами, ни электроэпилятора там не оказалось – только одинокая бритва Натана и крем после бритья.

Следующей комнатой была спальня с высоким дубовым гардеробом, откуда Калли в моем сне доставала сумку. Следовательно, она в самом деле собиралась уйти от Натана. Я тяжело опустилась на край аккуратно застеленной кровати – лоскутное покрывало лежало ровно и прямо – и задумалась об эсэмэсках, которые Калли посылала неизвестному абоненту. Очень может быть, что она завела любовника, а Натан об этом узнал и избил ее. В первый раз или такое случалось и раньше? Натан не похож на вспыльчивого человека. Том назвал его «внимательным». Но насколько широка черта между «внимательным» и «властным»? Не исключено, что Натан ее переступил. Если бы он не снял деньги с их общего счета, может быть, Калли успела бы от него уйти и осталась жива. Эта мысль меня опечалила, хотя если бы Калли осталась жить на этом свете, я бы, скорее всего, его покинула. Может, она ехала на свидание с любовником, когда попала в аварию. Или взяла кредит, после чего рассчитывала нормально зажить.

Все это только догадки, но даже если подкрепить их фактами, я никогда не смогу сказать Аманде и Тому, что их дочь была несчастлива с Натаном. Чувство, что я так или иначе их подвожу, не давало мне покоя. Мысли путались, голову ломило. Я прижала ладонь ко лбу. Горячий. Надо спешить домой. Но, как бы паршиво я себя ни чувствовала, меня одолевало любопытство: с кем все-таки спала Калли? Если с Оуэном, был ли он приятелем Натана? Я осмотрела шкаф и комод, толком не зная, что искать. Содержимое ящиков было отглажено и тщательно сложено – ничто не свалено комом.

В другой спальне все так же отличалось аккуратностью. Мебели немного: только односпальная кровать и ящик для белья. Я подняла крышку и наткнулась взглядом на россыпь мягких коричневых конвертов. Открыла один из них: в нем лежали поздравительные открытки на День святого Валентина и любовные записки. Мне стало очень грустно: Натан и Калли когда-то были счастливы. Другой конверт оказался настолько пухлым, что едва не рвался. Я заглянула в него и оторопела – в нем оказались связанные друг с другом пачки купюр. Когда я вытащила их, на дне конверта что-то блеснуло. Ожерелье с рубинами и бриллиантами в форме звезды. То самое, которое украли из дома Тома и Аманды во время похорон Калли. Как оно оказалось у Натана? Помнится, Том говорил, что Натан не пошел на похороны Калли, но не он же вломился в дом ее родителей? Следующий конверт почти ничего не весил, и я сначала решила, что он пустой. Но, запустив в него пальцы, вытянула три паспорта. На фотографиях сам Натан, Калли и Софи, которая, как считалось, находится в Испании. Но как она могла быть за границей, если ее паспорт здесь? Получается, Натан знал, что Софи в Англии. Почему он лгал? Почему Софи не общалась с родителями? Догадка ударила, как обухом по голове. Что, если труп на аэродроме принадлежит Софи? Не это ли пытается сообщить мне Калли? Предупредить, насколько опасен Натан?

У меня неприятно засосало под ложечкой. Я положила паспорта обратно в конверт, но он выскользнул из моих пальцев, когда до меня долетел пугающий звук – дребезжание садовых ворот. Я пошвыряла все с пола обратно в ящик и, затаив дыхание, ждала, что звякнет крышка почтового ящика и в щель засунут рекламную макулатуру. Но вместо этого в замке повернули ключ, и на лестнице повеяло сквозняком, когда открыли входную дверь. Натан вернулся домой. Я оглянулась – спрятаться негде. А потом внутри у меня все оборвалось. Я вспомнила, что оставила свою сумку в гостиной.

Паника разливалась по венам, пока я слушала, как Натан ходит внизу. Стукнул поставленный на пол кейс, с глухим звуком опустились на коврик ботинки. В мозгу у меня крутилось, как заклинание: только бы он не зашел в гостиную , но я тут же подумала, что будет гораздо хуже, если ему вздумается подняться наверх. Я словно окаменела, мышцы у меня одеревенели, я не смела пошевелиться и едва решалась дышать. Послышался скрип ступеней. Он все-таки направляется сюда. Я отчаянно пыталась вспомнить, все ли положила на место, но забыла, закрыла ли шкафчик в ванной. Ступая как можно тише, я подошла к окну и в отчаянии стала смотреть, нет ли другого выхода, хотя заранее знала, что нет. Шаги звучали все ближе и ближе. Пот градом катился по моей спине, майка прилипла к коже. Удивительно, что он не слышит ударов моего сердца! Несколько мгновений стояла полная тишина. Не было слышно ни малейшего движения. Почему он остановился? Прижавшись лбом к двери, я представила, как он стоит с другой стороны и тянется к ручке. Когда я сюда поднялась, двери были плотно закрыты, а теперь в них щели. Он, должно быть, уже догадался, что в доме посторонний. Что он скажет, если обнаружит здесь меня? Как поступит?

Атмосферу прорезал резкий сигнал мобильного телефона. Я машинально потянулась к карману, но в этот миг Натан ответил: «Слушаю!» – и сигнал прервался. Я с облегчением вздохнула – пронесло, вызов не мне – и перевела аппарат в беззвучный режим.

– Какого черта тебе надо? – зло спросил Натан. Я никогда не слышала, чтобы он говорил с такой яростью.

В горле у меня запершило, и я судорожно сглотнула. Только бы не закашляться.

– Я же тебе сказал, чтобы ты мне больше не звонил. – И через секунду: – Знаю. Видел. Это не моя проблема! – Пауза. – Где ты? Дьявольщина! – Натан больше не сдерживался.

У меня булькнуло в горле, я зажала рот рукой и присела на корточки. Ноги стали резиновыми и больше меня не держали.

– Ты затеял опасную игру. Ладно. Давай завтра вечером. – Пауза. – Около десяти часов, и покончим со всем. Ясно? Ты никогда, слышишь, никогда больше ко мне не подкатишь!

Раздался стук. Я съежилась. Но через несколько мгновений включили душ, и по дну ванны забарабанила вода. Я не решалась сдвинуться с места, не сомневаясь, что Натан заметил приоткрытую дверцу шкафчика и набросится на меня, как только я попытаюсь скрыться. Секунды превращались в минуты, и я понимала: долго тянуть нельзя. Сняла туфли и, держа их в руке, приблизилась к двери и потянула ее на себя. Петли скрипнули. Я похолодела и, наморщив лоб, прислушалась. Но вода продолжала литься, и дверь в ванную оставалась закрытой. Лестница показалась бесконечной: я спускалась очень медленно и, замирая, оборачивалась на каждый звук.