Луиза Дженсен - Подарок [litres]

Шум в ушах сперва заглушал стук шагов, ускорявшихся вместе с моими. Кто-то следовал за мной. Я чуть повернула голову и боковым зрением уловила движение. Скорее почувствовала, чем увидела – кто-то пытался меня схватить.

Действуя почти неосознанно, я метнулась через дорогу. Раздался скрип тормозов, и я в ужасе застыла на пути приближающейся машины. Секунды растянулись в минуты – я отмечала каждую деталь, словно мир замедлил свой бег. Испуганное лицо откинувшегося на спинку водителя, его прямые руки на руле. Охнувшие зеваки. Гудки машин. Автомобиль вильнул в сторону, но на тротуар не выскочил – там стояли люди: дама с коляской, тяжело опирающийся на палку старик. Я по-прежнему находилась на траектории летящей на меня машины и не могла сдвинуться с места. Грохнулся на асфальт велосипед, его хозяин, пытаясь избежать неминуемого столкновения, повалился на землю.

Крик. Я закрыла глаза, ожидая удара.

Голова у меня дернулась, потянув шею, и между лопатками резанула острая боль. Я вернулась на тротуар, откуда только что прыгнула на мостовую. Чуть не сбившая меня машина продолжала ехать по улице, но теперь намного медленнее, чем раньше. Велосипедист встал и охлопывал себя сверху вниз руками, словно проверяя, нет ли повреждений. Мои одеревеневшие мышцы стали оживать, и я задрожала. Когда ко мне вернулся слух и зрение прояснилось, я сообразила, что меня держат за руку, и попыталась освободиться, но чьи-то пальцы сильнее впились в тело.

– Рейч? – Я проглотила застрявший в горле ком.

– Какого черта, Дженна? Ты выскочила на мостовую перед самым носом машины!

– Не заметила.

В глазах Рейчел мелькнуло недоверие.

– Это магистраль, здесь постоянно ездят автомобили. С тобой все в порядке? Дерьмово выглядишь. Когда ты последний раз спала?

Я пожала плечами.

– Слушай, а ты не того… не хотела себя угробить?

– Господи, конечно, нет! За кого ты меня принимаешь?

Рейчел молча оглядела меня, и я не стала судить ее за то, что она не ответила на мой вопрос. Я и сама уже не понимала, кто я такая. Она отпустила мою руку, и я, помня о пузырьке в сумке, поправила на плече ремешок.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она. – Я заметила тебя, когда выходила из автобуса, и попыталась догнать.

– Не могу поверить, что ты продолжаешь работать на Линду. – Я сказала это суше, чем хотела.

– Мне нужны деньги. Ты пришла извиниться?

– Перед ней?

– Передо мной.

– Хорошо, прости. – Извинение прозвучало неискренним даже для моего уха. Я рассеянно взглянула на улицу за ее спиной, где находилась наша ветеринарная клиника, опасаясь, как бы шум не привлек Линду. – Рейч, мне пора. Увидимся как-нибудь в другой раз.

Ее глаза блеснули, и она печально покачала головой.

– Боюсь, Джен, не получится.

Домой я вернулась ближе к девяти часам, но все еще не могла избавиться от дрожи в теле после того, как чуть не попала под колеса машины. Мне потребовались все остатки сил, чтобы подтащить к входной двери журнальный столик, несколько раз убедиться, что цепочка надета, и заняться обычными проверками. Под кроватью и в шкафу никого не оказалось. В гостиной я натянула рукав на кулак и, вытерев манжетом мокрый лоб, устроилась на диване. У меня несколько часов до того, как Натан вернется с работы. До того, как мне нужно будет выйти из дома. Я подсунула под голову подушку и стала думать о Калли. О том, что собиралась сделать. Ради нее. Я приложила ладонь к груди. Ради нас.

Мое тело отяжелело и пылало огнем. Мышцы ныли, волосы стали влажными от пота. Я убеждала себя, что это всего лишь простуда, но с каждой минутой чувствовала себя все хуже. Опять, как вчера, закрались подозрения, что я подхватила в больнице инфекцию. Горло саднило. Нет, нет, это только простуда!

Но я прекрасно сознавала, что с тех пор, как мне пересадили сердце, организм предпринимал все возможное, чтобы избавиться от него, и только иммунодепрессанты препятствовали тому, что, с его точки зрения, было вполне естественным – отторгнуть чужую плоть. Подумав о таблетках, я вспомнила, что в утренней суматохе забыла принять лекарства. Но одна пропущенная доза – это не смертельно. Но отчего же мне так плохо?

Держись, Калли , сказала я стуку сердца. Было ли это только мое воображение или оно на самом деле стало биться медленнее? Тише? У меня всего лишь простуда! Я силилась привстать и взять лекарства, но настолько отяжелела, что рухнула на спину. И сколько бы ни старалась держать глаза открытыми, веки сами собой опустились.

Я проснулась в половине пятого вся в поту. День был ненастным, пасмурным. За окном гостиной в сером небе собирались грозовые облака. Горло саднило так, словно я проглотила проволочную щетку. Кашель скрутил и не отпускал до тех пор, пока не вспыхнул огонь в груди.

У меня всего-навсего простуда.

Я перекатилась на бок, и мозг снова погрузился в болезненные воспоминания – о том первом случае, когда мне пришлось усыпить животное. Пока Линда наполняла шприц, горло жалило, будто прокисшей желчью. Мои руки сильно дрожали, когда я гладила жесткую шкурку Мод – золотистого ретривера, терпеливо ждавшего на смотровом столе. Во рту у меня пересохло, язык распух и едва ворочался, а я все твердила: «Я не причиню тебе боли, дорогая. Так будет лучше».

– Ты не обязана это делать, – сказал Джон.

Линда молча стояла рядом с ним.

– Знаю, – ответила я так тихо, что сама едва услышала свой голос.

Я подставила ладонь, Линда вложила в нее шприц, и я сомкнула пальцы на прохладном пластмассовом цилиндрике. Линда хотела, чтобы все ее ветеринарные сестры умели выполнять эвтаназию, хотя делали это под ее присмотром.

– У нас не только котятки и щенятки, – говорила она. – Если не привыкнешь к плохому, значит, выбрала работу не по себе.

Я кивала, хотя у меня все переворачивалось внутри, когда я думала, что придется стать свидетельницей последнего вздоха животного. И что именно я буду в ответе за то, что этот вздох последний. Но я все равно это делала.

Я заставила себя подняться. Позаимствованное мною время подходило к концу. С каждой минутой я чувствовала себя все хуже и хуже. Калли покидала меня. Мое тело отторгало ее сердце. Я убеждалась в этом с каждым его слабеющим ударом и хотела сделать для нее все, что могла. Ведь мы с ней стали почти одной личностью – я и она. Из моих видений я знала, что Натан помыкал ею: забрал у нее телефон, отнял деньги, запугал. В тот вечер именно он вел машину, а не вернулся домой на такси, как сказал Тому и Аманде. Я в этом не сомневалась. Однако где взять доказательства? Никто не примет меня всерьез. Все, что я видела и чувствовала во время обморока на месте аварии, было совершенно реальным. Но что, если я все неправильно поняла? Эта мысль, сколько бы я ее ни гнала, возвращалась снова и снова.