Эли Ленд - Хорошая я. Плохая я

– Прекрасно, благодарю.

– Ну, вот и отлично. Продолжай работать над спектаклем, не сомневаюсь, что получится грандиозное зрелище.

Я просыпаюсь в слезах, посреди ночи. Мне приснилось, что я в суде.

Когда адвокат поворачивается ко мне лицом, он вдруг становится маленьким, как мальчик, и спрашивает меня, почему я позволила тебе убить его. На глазах у него слезы.

Мне очень жаль, отвечаю я.

Мы не верим тебе, заявляют присяжные.

После школы вчера Майк сказал, что заказал гостиницу на две ночи, место называется Тетбери. Выезжаем в понедельник. Он упомянул, что хочет переговорить со мной насчет мисс Кемп, но это терпит до выходных.

Мы с Фиби собираемся на вечеринку к Мэтти, ту самую, о которой говорил Джо в автобусе. Майк согласился отпустить Фиби при условии, что она возьмет меня, и добавил, что если мы пойдем вместе, то возвращаться он разрешает по отдельности. Перед нашим уходом он дает последние наставления: комендантский час – полночь и никакого алкоголя, договорились?

– Да, папа, договорились.

Едва мы выходим из дома, Фиби звонит Иззи, говорит – ужасно жалко, что ты не придешь, сколько времени ты пробудешь под арестом, неизвестно? Ответ Иззи вызывает у нее смех, она говорит – ну ладно, не переживай, завтра все тебе расскажу. Бедняжка Иззи, то-то была рада, когда профессор Уэст вернул ей потерянную косметичку. Пока не сообразила, что он видел сигареты, которые лежат в ней. И не отопрешься никак – на донышке косметички нацарапано ее имя, а сама косметичка заботливо приоткрыта, лежит у него на столе в пустом классе, вымытом после препарирования сердец.

Мы подходим к такому же большому белому дому, как у Ньюмонтов, Фиби звонит. Открывает мальчик, высокий, футов шесть [12] Примерно 183 см. , может, больше. Он улыбается, когда видит нас, и говорит:

– Вечеринка началась.

Протягивает мне руку:

– Мэтти.

Я пожимаю ему руку, говорю:

– Привет, я Милли.

У меня голова идет кругом, когда он открывает перед нами дверь, из гостиной вырывается музыка, мы входим, слева я замечаю стол. Бутылки со спиртным, большой стеклянный кувшин, в нем что-то вроде пунша.

– Это что за Хеллоуин, Мэтти?

– Фиби, блин, предки уехали пару часов назад, они взяли с нас с Томом честное слово, что мы без них не будем устраивать вечеринок. В любом случае ты годишься для десяти Хеллоуинов, тебе и костюма не надо.

Он заканчивает фразу гнусным смешком.

– Заткнись и налей мне выпить. Значит, Том приехал из универа?

– Да, должен был присматривать за мной, но, как только родители за порог, свалил, повидаться с друзьями.

– Он вернется?

– Кажется, кто-то неровно дышит к моему братишке.

– Еще чего, интересуюсь чисто по-дружески, вот и все. И вообще, мне нравится совсем другой.

– Кто же?

– Один парень, с которым я познакомилась летом, он не из Лондона.

– Несуществующий аноним, хочешь сказать. Держи, налил тебе водочки.

Она берет у него пластиковый стаканчик, садится на диван рядом с двумя девочками, которых я не видела раньше, и начинает с ними болтать.

– Хочешь выпить? – спрашивает Мэтти у меня.

Я отвечаю – да, спасибо, потому что у всех вокруг что-то в руках. Пить я не собираюсь, только для вида. Он подает мне стаканчик, и я сажусь в углу. Приходят все новые и новые гости. Все знают кого-то, кто, в свою очередь, знает кого-то. Частная школа для богатых плетет свою паутину, раскидывает ее вверх и вширь. Фиби то и дело говорит по телефону, один звонок за другим. Она пинает мальчика, который пытается отвлечь ее от телефона, исполняя у ее ног элемент из брейк-данса, «червяка». Отвяжись ты, буркает она. Когда она заканчивает разговор, «червяк» спрашивает у нее:

– Ну, и когда же мы их получим?

– Когда он привезет, ясно, болван?

Она снова пинает его, но на этот раз он хватает ее за ногу, стаскивает на пол. Он садится на нее верхом, сжимает руками шею. Все смеются, но мне не смешно. Является Клондин с двумя парнями постарше. Фиби подходит к ним, один из парней обнимает ее за талию, притягивает к себе, она отталкивает его со смехом.

– Поверь мне, когда-нибудь ты будешь умолять об этом, – говорит он.

Она не успевает ответить, опять звонит телефон. Разговор короткий, продолжается секунду. Она кричит:

– Порядок, народ, скидывайтесь по кругу!

Все вытаскивают банкноты, передают их Фиби, как по эстафете, никто не спрашивает зачем.

– Ты тоже, не думай, что я не вижу тебя там, в углу.

Я смотрю в сторону, подношу стакан ко рту, делаю вид, что пью.

– Пойдешь со мной, если заметут, так обе будем в дерьме.

– Давай-давай, – говорит одна из девочек на диване.

Неинтересная. Лицо как у гиены. Смех тоже.

Фиби смотрит на меня и говорит:

– Ну, пошли. Чего ждешь? Не жалуйся потом, что я никуда не беру тебя с собой.

Когда мы подходим к входной двери, она не сразу открывает ее, смотрит на меня и говорит:

– Только попробуй рассказать папе – я тебя в порошок сотру, усекла?

Усекла.

За дверью стоит мужчина в черном теплом спортивном костюме, мотоциклетный шлем в руке. Она не целуется с ним, но здоровается, называет по имени, Тайсон.

– Блин, погоди. Кто-то идет. Если что, скажешь, что развозишь пиццу. Слава тебе господи, это Джо.

Входя, он здоровается. Фиби не отвечает, он переступает порог, улыбается мне:

– Привет, Милли!

Он помнит, как меня зовут.

– Привет.

– Сколько надо? – спрашивает Тайсон.

– Тридцать, если у тебя будет столько.

– Тридцать? Большой праздник, я погляжу.

– Дождались каникул, сам понимаешь.

Он кивает, снимает кожаную перчатку, протягивает ладонь. Фиби кладет деньги, купюры свернуты в виде сигары. Он настолько ей доверяет, что не пересчитывает, старая клиентка, видимо. Отходит к своему мотоциклу, припаркованному возле бордюра. Озирается прежде, чем поднять сиденье, и через минуту-другую возвращается с большим бумажным пакетом коричневого цвета.

– Здесь тридцать, – говорит он, подойдя к нам.

– А это бонус от меня. – Он протягивает ей маленький пакетик с таблетками. – Новая хрень, улет гарантирован.

Она улыбается, посылает ему воздушный поцелуй: ты супер, Тайсон, просто супер. У него довольный вид, не успеваем мы закрыть дверь, как его мотоцикл срывается с места, еще долго слышен утробный рев мотора. Возвращаемся в гостиную, там накурено так, что хоть топор вешай, в пустых стаканчиках и бутылках пепел от сигарет. Пьяные тела распластаны по стульям. Апатию как рукой снимает, когда Фиби объявляет:

– Ваши подарочки прибыли.

Мне интересно, что она имеет в виду. Она и правда высыпает на стол груду пакетов для детских подарков, на каждом нарисован клоун.

– Налетайте, подонки!

Как дети при виде конфет, никто не заставляет себя долго упрашивать, и на столе не остается ни одного клоуна. В мгновение ока. Как всегда, гвоздь любой программы, Фиби прочищает горло, дожидается полной тишины и трясет в воздухе пакетиком с таблетками, который дал Тайсон. Как погремушкой перед детьми. Внутри горошины, гладкие, некоторые с цветными серебристыми поясками. Упс, еще раз упс, говорит кто-то, идем вразнос.