Крэйг С Залер - Духи рваной земли [litres]

– Если это насчет того, в сундуке, – пробурчал Стиви, – то не бывать по-твоему.

Ничего другого от него и не ждали. Брент взглянул на Штукаря. Негр кивнул, вставил в петлю хлыст, взял винтовку и исчез.

– Постережет сундук, пока мы с вами не придем к единому мнению, – сказал ковбой.

– Вы о чем, парни? – недоуменно спросила Долорес.

Брент повернулся к ней.

– Вас, девчонки, взяли из-за мужа Иветты. В этом нет ни малейших сомнений.

Долорес вытаращилась на него.

– Что? Как? Почему?

– Подробности потом, но все, что случилось, случилось из-за него. И, кстати, он сам это не отрицает.

Глаза Долорес полыхнули ненавистью.

– Мы взяли его с собой для обмена, или на тот случай, если вспомнит что-то важное, но он так ни на что и не сгодился.

– Сэмюэль здесь? – удивилась Долорес.

– Здесь. И я желаю ему смерти. Стиви тоже. Папа шесть раз пытался его убить, но мы не давали. Убить Сэмюэля С. Апфилда Четвертого – дело правое, и лучше тебя этого никому не понять. Но ты видела, в каком состоянии Иветта.

– Решать не ей, – прошипела Долорес. Физическую силу своего гнева она унаследовала от отца.

– А я говорю – ей, – твердо произнес Брент.

– Иди к дьяволу, тупой содомит, – проворчал Стиви.

У глазах у Брента потемнело. Небо, деревья, трава – все исчезло. В кожу как будто воткнулись тысячи иголок.

– Недавно ты уже получил от меня за такую болтовню.

– И никакая это не болтовня, а самая что ни есть правда! Ты потому и на Джейни Дилл не женился, что не мужик. Об заклад бьюсь, что ты ей даже не вставил…

Долорес с размаху закатила брату оплеуху.

– Заткни свой поганый рот! Не о том говорим.

Содомит ли он? На этот счет Брент сомневался, но с женщинами он не сходился с тех пор, как был подростком (да и тогда такое случалось только по пьяни), и понимал, что отличается в этом отношении от других. Ни к женщинам, ни к мужчинам его не влекло, и для него оставалось загадкой, почему такие малоприятные вещи занимают знакомых ему ковбоев, людей, предпочитающих жить в седле посреди широких просторов, свободных от бремени семейной жизни в крохотных городках.

– Не смей меня бить, – словно капризный ребенок, выпалил Стиви.

– Будешь поносить Брента, получишь еще, – пригрозила Долорес. – Это я тебе обещаю.

– Чтоб тебя. – Стиви потер заалевший на щеке отпечаток ладони. – Сильно бьешь. – Он покачал головой. – Как и все в этой семейке.

– Давайте вернемся к делу, – предложил Брент, и брат с сестрой повернулись к нему. – Каждый раз, когда Иветта просыпается, она первым делом спрашивает о нем. Снова и снова. «Где мой муж?» и все такое.

– Ну так давай утопим, а ей ничего не скажем, – предложил Стиви.

– Нет. – Брент покачал головой. – У Иветты с Сэмюэлем была целая жизнь в Сан-Франциско, вдалеке от Плагфордов. Ясно, что для нее самое важное на свете – он и Бог. Как ни крути. И убивать дорогого ей человека я не хочу. – Он помолчал, потом добавил: – Вы и сами знаете, что бывает, когда ничего не остается.

– Уж я-то знаю. – Долорес сдерживала бурлящую ярость.

Стиви хлопнул ладонью по луке седла.

– Ублюдка стоило бы забить камнями, как мы и грозились.

– Я, как и вы, желаю ему смерти, – ответил ковбой, – но прошу думать не только о себе.

– Да пошел ты.

– Я не о справедливости и не о том, чего хотим мы, а о том, что надо позволить Иветте оставить мужа, если она так захочет. Ей крепко досталось, и мы не можем забрать у нее всё.

Долорес опустила глаза.

– Хочешь дать ему просто уйти? – Голос ее прозвучал тише далекого шепота.

– Нет. Он написал письмо, рассказал, как все случилось, чтобы оно осталось, если мы убьем его или обменяем. В письме сказана правда. Я думаю дать его Иветте – пусть прочтет и узнает, что он натворил, потому что все должно быть ясно, и скрывать такое нельзя. А когда она узнает, что случилось, я предложу ей решить.

– Хочу сама прочесть письмо. – Долорес сжала луку, словно хотела ее задушить. – А еще хочу сказать ей, как, по-моему, с ним до́лжно поступить.

– Справедливо, – согласился Брент.

– Меня насиловали, как ее. Папа мертв. – Долорес тронула поводья, и лошадка неспешно пошла прочь.

Брент посмотрел на младшего брата.

– Тебя такое устраивает?

Стиви сплюнул.

– Нет.

Из-за тента, держа в руках многозарядную винтовку, выглянул Штукарь.

– Стиви…

– Что?

– Слушай, что говорит брат. – Негр легонько постучал прикладом винтовки по плечу Брента. – Он – глава семьи и знает, как вести дела.

– Не собираюсь никого слушать – ни тебя, ни его. Сэмюэль получит что заслужил.

Негр двинул вперед спусковую скобу, и патрон вошел в патронник.

– В меня ты стрелять не станешь, – сказал Стиви.

– Выстрелю, если пойдешь против семьи, – бесстрастно и взвешенно ответил Штукарь. – Для начала в ногу.

– У меня тоже стволы найдутся. – Плагфорд-младший развернулся и пришпорил коня.

– Стиви! – крикнул ему вслед Брент. – Не…

Промчавшись перед фургоном, взбешенный юнец загнал коня на зеленый холмик в тридцати ярдах к западу и выхватил дробовик из чехла.

– Не настолько же он глуп, – покачал головой Брент.

– Но все к тому идет, – заметил негр.

– Надеюсь, за воротник не заложил…

– Эй! – Стиви дернул цевье, и стреляная гильза вылетела, словно жужжащее насекомое. – Отдай мне Сэмюэля, или я сам его заберу!

Блефует брат или нет, Брент не знал.

В фургоне залаял пес. Черная тень вклинилась между Стиви и фургоном.

– Не суйся…

Одним движением вырвав из рук Стиви дробовик, Длинный Клэй швырнул оружие на землю.

– Я только хотел получить Сэмюэля, – попытался оправдаться юнец.

– Ты хотел припугнуть свою семью дробовиком.

– С ним надо кончать. Это из-за него все случилось.

– Что нам нужно, так это подготовиться к следующей стычке, – холодно ответил Длинный.

– Не хочешь отомстить?

– Месть – наваждение глупцов. – Стрелок тронул поводья и отвернулся.

– Тебе, похоже, наплевать, что случилось с папой, – переборов смущение, сердито ответил Стиви. – Я-то думал, вы партнеры…

Длинный взмахнул револьвером, и юнец, взвыв от боли, отшатнулся и схватился за сломанный нос.

– Больше нянчиться с тобой не буду, – предупредил стрелок. – Получаешь метку.

– Нет. – Глаза у Стиви расширились от страха. – Нет!

Брент не поверил собственным ушам. С помощью системы учета проступков Длинный и Джон Лоуренс поддерживали дисциплину в своем отряде – каждая метка означала обычно перелом конечности по окончании дела. Припомнилась история об одном парне, собравшем восемь меток. В результате ему сломали каждую руку и ногу дважды.

– Ты не можешь поступить так со мной! – запротестовал Стиви. – Нет у тебя такого права!

– Две метки.