Чеви Стивенс - Никогда тебя не отпущу

Мы встречаемся вот уже два месяца. В этот период мы то переписываемся, то общаемся наедине, а в те ночи, которые мы не проводим вместе, он всегда звонит перед сном. Я не знаю, куда мы идем, – мы не обсуждали наше будущее, еще слишком рано, мы решили просто жить. Каждые выходные у нас приключение – новая пешая тропа, скалолазание, езда на велосипедах по горам, шопинг в местных магазинах, совместная кулинария, а порой и суточный киномарафон.

Однажды вечером мы сидели на диване у меня дома, переплетя ноги. Мы разговаривали о весенних каникулах, и я предложила:

– Нам троим нужно выбраться куда-нибудь.

С любым другим я бы не спешила, хотя Софи, похоже, не возражала, когда я оставалась у Маркуса или когда он приходил к нам домой, – наверное, потому, что мы уже жили с ним несколько недель.

– А? Есть идеи?

Я смотрела ему в лицо, пока обдумывала свою мысль. Его волосы немного отросли и теперь спадали ему на лоб. Я смахнула их и пригладила большим пальцем, радуясь, что могу это делать сейчас. Все еще изумляюсь тому, что знала этого чудесного мужчину больше года и представить себе не могла, что наша дружба может вылиться во что-то другое.

– Может, лыжи? Гора еще открыта.

Он сделал секундную паузу и сказал:

– А как насчет моего домика у озера? Я только позвоню смотрителю и удостоверюсь, что он готов. Он несколько месяцев не сдавался.

– Ты уверен? Это не будет тяжело для тебя?

– Озеро в эту пору года такое красивое. Я хотел бы тебе его показать. Что скажешь? Попробуем? – Он наклонился ближе ко мне и прошептал: – Ты нужна мне там.

Я прижалась к нему:

– Звучит мило.

Я все еще волнуюсь из-за того, каково это будет для Маркуса, с его семейными воспоминаниями. Но вместе мы сможем создать новые. Я представляла себе утренние прогулки, уютный камин, настольные игры, воображала, как мы вместе готовим еду. Когда я рассказала обо всем Софи, она спросила, можно ли ей взять с собой Джареда. Обговорив основные правила – раздельные спальни, никаких уловок, – я согласилась, но в пятницу она объявила, что Джаред уезжает куда-то с друзьями. Софи сказала, что это не имеет значения: «Ма, все хорошо».

Но все-таки мне кажется, что она больше расстроена, чем показывает.

Я направляюсь к дивану, стоящему рядом с ней, и набрасываю на плечи шерстяной платок.

– Почему бы тебе не посмотреть, какие здесь фильмы?

Маркус отводит взгляд от огня:

– Не стесняйся.

Софи открывает тумбу под телевизором с плоским экраном, но движения ее вялые, плечи опущены. Она вынимает несколько DVD-дисков и кладет их обратно. Вместо них она находит и вставляет в проигрыватель музыкальные диски, потом ложится на пол, закинув руки за голову, с закрытыми глазами.

Звучит нежная романтичная музыка. Я думаю о бывшей жене Маркуса Кэтрин, об их совместной истории в этой хижине, обо всех этих воспоминаниях, которые, наверное, касаются и их дочери. Слушали ли они этот диск? Над камином висит картина с изображением пары на лодке – видны только их спины. Интересно, может, это Маркус и Кэтрин? Я отбрасываю эту мысль. Он тогда снял бы картину со стены. Домик удобный и уютный, и тут определенно ощущается присутствие женщины: большой диван, мягкое кресло, пуфик с цветастым узором, антикварный столовый гарнитур цвета махогон, разделяющий гостиную и кухню. Ничто здесь не соответствует вкусам Маркуса – они более современны.

На первом этаже находится маленькая ванная – в коридоре, ведущем к главной спальне со своим санузлом, к бельевой и гостевой спальне в задней части дома. На втором этаже есть еще две спальни. Маркус показал, которая из них принадлежала Кэти, – дверь ее была заперта. Софи выбрала другую комнату на втором этаже – ей нравятся лесные пейзажи.

Ранее я заметила фотографию Кэти в рамке на комоде в хозяйской спальне. Это был снимок, где она сидела на пляже, наверное, здесь же, на озере. Положив подбородок на колени, она смотрела на воду. Я хотела спросить, когда было сделано это фото, но решила с этим подождать. Уверена, что говорить о ней еще тяжело для него.

По всей гостиной разбросаны безделушки, как маленькие сокровища счастья, – причудливые совы и прочие лесные создания; на стене висит весло. Я прикасаюсь к серебряной шкатулке для ювелирных украшений, стоящей на столике, провожу пальцами по краям. Она очень изысканная и, похоже, старинная, в форме ракушки. Я поднимаю ее и осторожно открываю. В центре крышки – крошечная серебряная жемчужина, впаянная в дно. Металл под пальцами прохладный. Любопытно, выгравировано ли что-нибудь на ней? Но, кроме царапины, я ничего не вижу.

Он, должно быть, оставил эти вещи, чтобы обстановка выглядела более домашней, когда сдавал дом внаем. Или, может, кто-то украсил его. Расспрашивать я не собираюсь. Я почти не думала о Кэтрин со дня нашего первого свидания. Он редко рассказывает о ней, хотя я знаю, что он звонит ей иногда, чтобы узнать, как у нее дела, особенно по праздникам. Я раньше никогда не ревновала, но что-то в этом доме наводит меня на мысли, будто я во что-то вторгаюсь.

Мерцает лампа. Я поднимаю взгляд на потолок, задерживаю дыхание и жду, что выключится свет, но он пока горит. Наверное, скоро пропадет электричество.

– У тебя есть свечи?

Маркус снова отрывает взгляд от камина.

– Отличная идея. Посмотри в ящике у телефона.

Я роюсь в ящике, где полно всякой всячины – ручки, карты, шпагаты, клей, батарейки, – и нахожу несколько белых свечей. Устанавливаю их в фарфоровом канделябре на кухонном столе, затем зажигаю их. Пламя колышется и танцует.

Растопленный воск издает сильный запах ванили и напоминает мне о первом ужине в доме Грега. Он тогда сжег еду и побрызгал везде ванильным спреем, пытаясь перебить чад. Я улыбнулась и задумалась о том, как он поживает. До меня доносились слухи, что его зять влез в долги, а Грег помог ему снова встать на ноги. Может, поэтому он был таким растерянным в последние дни наших отношений. Он никогда не отвечал на мои сообщения. Я уверена, он знает, что я сейчас встречаюсь с Маркусом. Жаль, что я не сумела ему все объяснить, но что я могла ему сказать?

Прошло всего несколько месяцев, но у меня такое ощущение, словно целая вечность миновала с тех пор, как моя жизнь перевернулась вверх дном и мне приходилось почти каждый день пересекаться с полицией. Я однажды встретила Паркер в «Дымчатых бобах». Когда она вошла, я как раз брала для нас с Маркусом кофе. Я удивилась, увидев ее в белой ветровке и черных спортивных штанах, с волосами, заплетенными в косу.

Мы поболтали, пока нам готовили кофе, я рассказала ей о Маркусе и хижине у озера. Я чувствовала, что слишком много говорю, но мне почему-то очень хотелось объяснить ей, что у меня все хорошо. Когда я спросила ее, есть ли у нее планы на весенние каникулы, она ответила: «Работа» – и заказала два латте. Я смотрела, как она выходит из кофейни, садится в машину с блондинкой за рулем. Интересно, эта женщина – тоже коп? Потом она смахнула прядь волос с лица Паркер. Жест был нежным и любящим. Паркер бросила взгляд в сторону кофейни, и я отвернулась, чувствуя неловкость от того, что глазела на них. Наверное, Паркер не просто так скрывала свою личную жизнь.