Чеви Стивенс - Никогда тебя не отпущу

– Как ты? – спрашивает он. – Я весь как на иголках.

Я откидываюсь на подушку, делаю глоток кофе, но зря – от него прямо-таки сводит желудок.

– Это была ошибка.

– Ты уверена?

– Наверное. Не знаю.

Он с минуту молчит.

– Ты сожалеешь?

Я не знаю, как ответить. Интересно, отец всегда так пробуждался с похмелья? Испытывал ли он когда-нибудь стыд? Возможно, я сделала бы другой выбор, если бы он не был мертв. Возможно, события прошлой ночи и не случились бы. Затем я снова чувствую злость.

– Я просто сбита с толку. Все как-то странно.

– Наверное, нам стоило подождать. – Он, похоже, взволнован.

Я задумываюсь. Изменилось ли что-то? А вдруг не стоило этого делать вообще, ни вчера, ни в другое время?

– Не думаю, что у кого-то в первый раз бывает все восхитительно.

У Делейни все прошло ужасно. Ей даже не нравился тот мальчик, с которым это случилось, и она с тех пор не разговаривает с ним.

– Встретимся? – спрашивает он. – Я заеду за фо [23] Фо – блюдо вьетнамской кухни, суп с лапшой, в который при сервировке добавляют говядину или курятину, а иногда кусочки жареной рыбы или рыбные шарики. , а потом к тебе.

Я думаю.

– Пожалуйста, Софи!

То, как он это говорит, пробуждает во мне странное и приятное чувство, словно что-то во мне стремится к нему, смягчается. Он так отчаянно пытается все исправить. Наверное, если он придет с обедом, это поможет ему наладить отношения с мамой.

– Ладно, – говорю я. – Моей маме очень нравятся жареные китайские пельмени.

– Отлично. Я и их возьму.

Я быстро принимаю душ, выпиваю несколько глотков пепто-бисмола [24] Пепто-бисмол – товарный знак патентованного средства от расстройства и несварения желудка. . Чувствую себя недочеловеком, когда захожу на кухню, где мама сидит за столом, читая газету. Маркус устроился с другой стороны с ноутбуком.

– Приедет Джаред. Он принесет обед.

Мама поднимает взгляд.

– Вот как. – Она делает паузу. – Как мило с его стороны.

Но я вижу, как плотно сжимаются ее губы, как она стучит пальцем по ободку своей чашки.

Похоже, я все еще пьяна, потому что просто не могу на этот раз все отбросить, не могу сказать себе, что ее мнение не имеет значения.

– Почему ты так его не любишь? – спрашиваю я. – Ты нравишься ему.

– Я никогда не говорила, что не люблю его.

Ее щеки розовеют, и я чувствую, что мои тоже горят. Маркус не шевелится, наблюдает за нами.

– Почему бы просто не дать ему шанс?

Она откладывает газету и смотрит на Маркуса:

– Ты не мог бы нас оставить на минутку?

– Никаких проблем. Я буду в кабинете.

Он берет свой ноутбук и уходит по коридору.

Теперь мама смотрит на меня. Я вижу, как разные чувства отображаются на ее лице, словно она сомневается, что хочет именно это сказать.

– Короче говоря: ты уверена, что хочешь встречаться с кем-то сейчас? Ты через многое прошла. Вспомни, что случилось прошлой ночью. А теперь он уже едет сюда?

– Видишь? Вот об этом я как раз и говорю. Если бы он тебе нравился, ты бы не возражала.

– Это неправда.

– Почему же?

Мы не отрываем друг от друга взгляда, и она вздыхает:

– Пожалуй, я проявляю чрезмерную осторожность, когда дело касается Джареда. – Она встает и обходит стойку, обнимает меня. – Я постараюсь приложить больше усилий, чтобы получше узнать его, хорошо?

Я кладу голову на ее плечо:

– Хорошо, а то меня будет тошнить от тебя.

Она смеется, ее дыхание колышет мои волосы.

– Прости, малыш. Ты ни с чем подобным не должна сталкиваться.

Сейчас ее голос звучит серьезнее, и я понимаю, что она больше не заговорит о Джареде. Я закрываю глаза, несколько раз моргаю.

– Все наладится, да?

– Просто подожди несколько месяцев, – говорит она. – К весенним каникулам все уже будет по-другому.

Март 2017 г.

Я стою перед панорамным окном и смотрю на озеро. Сейчас темно, но я вижу внизу пирс и причал, освещенные огнями дома. Поднялся ветер, возвещая о том, что предстоит ночная буря. Вздымается волна и белыми гребнями бьется о берег, раскачивая пирс.

Нам не видны соседские дома, хотя Маркус и упоминал о нескольких домиках вокруг озера. Вдалеке в воде отражаются огни – единственные признаки жизни. Я улыбаюсь запаху, доносящемуся сзади. Маркус разводит огонь, трещат щепки, охваченные пламенем.

– В доме скоро будет тепло, – говорит он.

Я оглядываюсь через плечо, и мне становится тепло только от этой уютной картины. Маркус сидит у камина и ворошит кочергой дрова, на его лицо ложатся янтарные отблески. Наши влажные куртки висят у камина, обувь ровным рядом стоит напротив.

Нам пришлось припарковаться у дороги, потом подняться по узкой тропе к его домику, построенному на крутом склоне, и все это время хлестал дождь. Ангус не отрывал свой нос от земли, вдыхая новые запахи, громко пыхтя, едва не сшибая с ног Софи. Он лежит на одеяле перед камином, засунув нос себе под хвост, а Софи от нечего делать гладит его шею.

Я не могу понять, что с ней происходит. Она почти ни слова не сказала с того момента, как Маркус забрал нас из нашего дома в Догвуд-Бэй. Мы съехали от Маркуса в конце января и перебрались в арендованное жилье. Я до сих пор помню, какой потерянной чувствовала себя в первые выходные, блуждая по новому дому. Было холодно и одиноко, и я скучала по Маркусу. На следующей неделе я пригласила его на ужин, пока Софи где-то развлекалась с друзьями. Мы сели на диван и распили бутылочку вина, с каждым бокалом придвигаясь друг к другу все ближе. Его нога прикасалась к моей, его грудь находилась так близко ко мне, его рука каждый раз задевала мою, когда он тянулся за своим бокалом, – все это сводило меня с ума. Я не могла не смотреть на его губы, на то, как он улыбается, смеется. Несколько раз я замечала, что он наблюдает за мной с нежностью в глазах, и его рука задержалась на моей ноге, когда он заканчивал свой рассказ. Он, должно быть, чувствовал это взаимное влечение.

Наконец я набралась храбрости и сказала:

– Ты когда-нибудь поцелуешь меня?

Он выглядел удивленным:

– Ты хочешь этого?

– А ты ?

Ладно, это была не лучшая моя стратегия, но я немного перебрала и давно не упражнялась в этом. Я никогда раньше не занимала активную позицию. Но в любом случае у меня получилось. Он улыбнулся, наклонился и поцеловал меня. Его губы были теплыми, со вкусом сладкого красного вина и шоколадного торта.

Мы какое-то время целовались на диване, потом я взяла его за руку и повела в спальню. Мне казалось, что меня накачали эндорфином, ноги были ватные, сердце громко билось. Он ушел до того, как явилась домой Софи, пробормотав: «Позвоню».

Я проснулась, мечтая о запахе его тела, его прикосновениях, о вкусе его губ, глубоком смехе, от которого дрожала его грудь, о сильных мышцах плеч под моими руками. Я все еще чувствовала запах его одеколона на своих простынях и плотнее закуталась в них. Потом я в панике подумала, что с его стороны это мог быть единичный порыв. А вдруг он сожалеет? Я перекатилась на бок и посмотрела на телефон. Увидела там сообщение: «Доброе утро, Спящая Красавица. Прошлая ночь была удивительной, но давай повторим ее должным образом. Хочу пригласить тебя на ужин. Сегодня не будет слишком рано?»