Элизабет Нуребэк - Скажи, что ты моя [litres]

– Где Стелла? – снова спросила я. – Как она?

– С кем нам связаться, чтобы сообщить, что ты здесь? – спросил врач.

– Как у нее дела?

– Давай сейчас сосредоточимся на тебе и позаботимся о том, чтобы ты поскорее восстановилась, – ответил врач, глядя в бумаги. – Может быть, у тебя есть кто-нибудь…

– Почему вы отказываетесь отвечать? Я спрашивала несколько раз с тех пор, как попала сюда, но никто мне не отвечает. В чем дело?

– Ночью ее прооперировали, – сказала Лотта.

– Она выживет?

– Пока рано что-либо говорить, – ответил врач. – Она еще не очнулась.

Голос его звучал как-то странно, он отвел глаза, избегая смотреть на меня. Меня это испугало.

– Но ведь она выживет?

Я выжидающе посмотрела на медсестру. Она колебалась.

– Положение критическое, – произнесла она наконец. – Большая потеря крови. Несколько раз останавливалось сердце.

Врач бросил на нее строгий взгляд, и она поспешно достала прибор для измерения давления.

– Мы возьмем у тебя анализы и…

Я оттолкнула ее руку и попыталась встать.

– Где она? Я хочу быть рядом с ней.

Лотта попыталась уложить меня обратно, но я сопротивлялась. Шланг застрял, зацепившись за что-то, по руке пронеслась жгучая боль. Лотта взяла мои ладони в свои.

– Изабелла, дорогая, успокойся, пожалуйста.

– Где она?

– Сейчас ты ровным счетом ничего не можешь сделать, – сказала Лотта.

Она не должна умереть. Ни за что.

Врач взяла меня за плечи и сказала мне, чтобы я глубоко дышала. Вместе они помогли мне снова лечь на кушетку.

– Сожалею, – сказал он.

– Нет, – всхлипывала я. – Пожалуйста!

– Теперь тебе надо отдохнуть.

Врач кивнул Лотте, которая что-то ввела в канюлю.

Словно прикосновение льда к коже. Холод растекся по жилам. Затем я провалилась куда-то назад, как будто опускаясь в теплую мягкую воду. Надо мной стояли мужчина и женщина и смотрели на меня. По их лицам я видела, что они знают. Знают, но не хотят рассказывать.

Поздно. Все поздно.

Стеллы нет.

Она умерла.

За окнами шел дождь. Ветер бился в окна, капли с грохотом барабанили по стеклу.

Пустота внутри меня отдавалась болью в голове и глазах.

Рядом с моей постелью сидел мужчина. Пока он не заметил, что я проснулась. Вид у него был усталый, видно, что он плакал. Я догадалась, кто это.

Я поменяла позу, и он поднял на меня глаза.

– Привет, – сказал он. – Пойду скажу им, что ты проснулась.

– Необязательно.

– Хочешь чего-нибудь? Может, попить?

Он открыл бутылку, стоящую на тумбочке, налил воду в прозрачный стаканчик и протянул его мне. Я взяла его и выпила все до капли.

– Ты мой папа?

Я тут же пожалела, что задала этот вопрос, заметив удивление на лице мужчины. Смутившись, я опустила глаза и посмотрела на желтое больничное одеяло. Мужчина взял мою руку в свою. Ладонь у него была теплая.

– Нет, я не твой папа, – ответил он. – Меня зовут Хенрик.

– Вы муж Стеллы?

Он кивнул.

– А у меня есть отец, вы не знаете?

– Его зовут Даниэль.

Я высвободила руку и снова поменяла позу. Потрогала шланг, прикрепленный к моей руке. Из-под пластыря, которым крепилась канюля, выступила кровь. Это так неприятно – мне хотелось бы, чтобы всего этого не было. Мне вообще не хотелось находиться здесь.

Хенрик пристально смотрел на меня покрасневшими глазами.

– Стелла не переставала думать о тебе. Не переставала надеяться.

Я не хотела говорить о Стелле. Я взяла бутылку с водой, отвинтила пробку и отпила прямо из горлышка. Потом снова навинтила пробку и поставила бутылку на тумбочку. Все время ощущала на себе взгляд Хенрика, но не поднимала глаз, чтобы не встречаться с ним взглядом.

– Это я во всем виновата, – сказала я.

Хенрик наклонился ко мне.

– Неправда. Ты не должна чувствовать себя виноватой. Если кто-то и должен обвинять себя, так это я. Если бы я с самого начала поверил ей, ничего этого не случилось бы.

– Я так и не успела познакомиться с ней.

Хенрик посмотрел на меня со странным выражением лица.

– Что ты имеешь в виду?

Ответить я не успела.

Дверь в палату распахнулась, и вошел врач.

– Как самочувствие, Изабелла? – спросил он.

– Да так себе, – ответила я.

– Понимаю.

Он пояснил, что я была переохлаждена, когда полиция привезла меня в больницу. У меня были небольшие травмы, которые еще долго будут ощущаться. События, которые мне пришлось пережить, сказались на состоянии моего здоровья.

– У нас тут есть психолог, с которым ты в любой момент можешь побеседовать. Просто чтобы ты знала.

Я не ответила, мечтаю только об одном – чтобы все оставили меня в покое.

– И я тоже здесь, Изабелла, – сказал Хенрик. – И Стелла. Со временем.

Я вытаращилась на него.

– Стелла?

– Операция была очень тяжелая, – сказал врач.

– У нее несколько раз останавливалось сердце, – продолжал Хенрик и снова взял мою руку. – Никто уже не верил, что она выкарабкается.

– Так она выжила?

– Будем пока жить сегодняшним днем, – ответил Хенрик с улыбкой. – Но Стелла – самое упрямое существо из всех, кого я знаю.

– Если ты не возражаешь, я хотел бы побеседовать с Хенриком, – сказал врач.

Я кивнула. Хенрик поднялся и пообещал, что скоро вернется. В дверях врач обернулся ко мне:

– Сейчас придет медсестра, чтобы взять анализы. И полиция хочет поговорить с тобой, Изабелла.

– Я не Изабелла, – ответила я.

Врач вопросительно посмотрел на меня.

– Меня зовут Алиса.

Я хочу поблагодарить всех, кто способствовал написанию и публикации этой книги.

Моих агентов Йенни и Лене в «Гранд Эдженси» за вашу увлеченность и потрясающую работу. А также, конечно, Лотту, Умберто и Петера.

Моих издателей Юнаса и Ловису в издательстве «Поларис» – неизменно веселых, позитивных и профессиональных.

Спасибо всей моей семье, маме и сестрам, которые всегда в меня верили.

А также моему мужу и детям. Люблю вас!

Кунгсхольмен – остров в самом центре Стокгольма. (Здесь и далее примеч. пер.)

Пригород Стокгольма.

В Швеции женщины носят вместе кольцо, полученное при помолвке, и обручальное кольцо.

Фешенебельный район Стокгольма.

Гимназия в Швеции – 3-годичное профильное обучение после 9-го класса.